— Снайпер? — предложил свою догадку Алекс.
— Он, — подтвердил Эрвин. — Ветеран. Но слабак. Забрел не в свои места.
— Окажись он против того отряда без своего оружия... — Комаров почтительно измерил взглядом то, что Эрвин обозвал винтовкой. — Его бы сразу прибили.
— Хитрость — вот его оружие. Винтовка — мелочь, инструмент. Так же, как и это, — Эрвин взял у Алекса жестяной конус, вложил в руку мертвому и торжественно произнес:
— Спи спокойно, маленький человек, который хотел выбиться в большие люди.
Алекс не понял фразы, но это его уже не заботило. Гораздо больше, он был озабочен тем, что увидел благодаря хорошему обзору, открывавшемуся из кузова, в котором они стояли. От общей группы все еще ни чего не понимающих людей отделился никто иной, как Митч. Что-то прихватив из общей кучи трофеев, он скорым шагом направлялся в сторону грузовика, в котором засели Эрвин и Алекс.
— Вижу! — Эрвин как будто следил за глазами Алекса. — Пусть идет!
— А остальные?
— Остальные? — Эрвин дополнил вопросительную интонацию таким же вопросительным взглядом. — Они мне не нужны! Даже как собственность. Пусть делают, что хотят. У них осталась там куча еды и припасов. Что? Прикажешь им что-то рассказывать? Прикажешь вправлять им мозги? Проповедовать им какие-то идеи? Я им нужен с моими идеями не больше, чем они мне. Послушают, послушают, а когда перестанут понимать — распнут и все тут. Или расстреляют. Убьют, в общем. Надоело наступать на одни и те же грабли. Глупо пытаться помочь людям, которые сами не хотят себе помочь. Теперь я беру с собой только тех, кто хочет идти сам.
— И его тоже? — Алекс кивнул на Митча, который уже преодолел 'болтовое' болото и взбирался на холм.
— И его, — Эрвин вылез из кузова, помог влезть Митчу и показал ему рукой на тело:
— Как тебе?
— Хорошо устроился! Все как на ладони! — Митч одобрительно хмыкнул. — И стрелял неплохо!
— Можно? — он протянул руку к винтовке, которую держал Эрвин.
Как только Эрвин отдал ему оружие, Митч упер здоровенную деревянную болванку толстой частью в плечо и приложился глазом к маленькой трубке, закрепленной над другой, более тонкой и длинной. Из нижней, как предположил Алекс, грохотало, а верхняя, если судить по употребленному Эрвином слову 'оптический', была простейшим прибором для наблюдения на расстоянии. Митч хихикнул.
Алекс догадался, что его развеселило то, что он увидел. Сам Комаров не мог понять, что такого смешного в том, что эти несчастные вновь принялись копошиться вокруг вещей. Много без оптики он увидеть не мог, но то, что вся группа скучилась возле носилок, различил отчетливо.
— Делят? — спросил Эрвин.
— Да! — с азартом заметил Митч. — И как! Сейчас драться начнут!
— Типичное поведение освобожденных рабов! — констатировал Эрвин, покачав головой. — Начинают делить господское добро. За этим их и застанут те, что станут их следующими господами. Дай Алексу посмотреть!
Митч передал Алексу винтовку, и Комаров приложился к прибору сам. Действительно — возле носилок назревала драка. Несколько человек ожесточенно ругались, толкая друг друга.
Другие уже увешивались богатствами, извлеченными из заветных 'хозяйских' запасов. На солнце заблестели ножи и самые разнообразные 'громыхалки'. Алекс уже достаточно насмотрелся на сцены передела собственности. Он вернул оружие Эрвину, и они втроем двинулись дальше.
Через пару минут их догнали звуки выстрелов. Стреляли со стороны места 'дележки имущества'. Алекс было обернулся, но Эрвин впереди лишь ускорил шаг.
— Отлично! — заметил он. — Пусть пошумят! Если в округе еще есть банды, то все пойдут туда, на шум.
— А куда идем мы? — задал вопрос Митч.
— В Землю птиц, — прямо ответил Эрвин. — Если тебе это что-то говорит.
Глава 6. Добро пожаловать домой!
Довольно долго вся троица пересекала холмы молча. Впереди по-прежнему уверенно перескакивал с одного куска металла на другой Эрвин. Митч, человек не первый день топтавший поверхность острова, не успевал за ним, а уж Алекс вовсе был обречен плестись далеко в хвосте. Иногда Эрвин останавливался, но ненадолго. Дождавшись попутчиков, он снова двигался вперед, преодолевая преграды с такой легкостью и непринужденностью, будто и не было этого долгого монотонного марша под палящим солнцем вместе с другими рабами. Но скорость передвижения старшего товарища по несчастью поражала Алекса куда меньше, чем то, что произошло в облике самого Эрвина.
Это человек точно знал, куда он идет. Он выбирал дорогу и осматривал местность, видимо разыскивая знакомые ориентиры. Алекс не сомневался, что если появится какая-то угроза для них, то Эрвин узнает об этом раньше, чем тот, кто будет им угрожать, узнает, что он им угрожает. Куда он идет? Что это за Земля птиц? Что вообще значат все эти названия, которых нет ни на одной карте?
То ли у Алекса был слишком задумчивый вид, то ли Митч просто так захотел отпустить комментарий по поводу направления движения, но так или иначе, он все-таки прервал долгое молчание:
— Я слышал про эти места, — на ходу бросил Митч. — Земля Птиц на юге. Вот только как далеко?
— Если я не ошибся, то мы будем на границе Земли птиц через несколько часов, — крикнул ушедший вперед Эрвин.
— А если ты ошибся? — Алекс ни как не мог догнать его — мешали ботинки явно не того размера, который ему требовался.
— Если я ошибся, то мы попали в незавидное положение. Но пока я имею все основания думать, что я прав, — ответил Эрвин, совершая очередной прыжок с одной железки на другую. — В любом случае, за уши сюда вас не тащили. Сами пошли!
— Несколько часов пути! — воскликнул Алекс. — Сколько же надо времени, чтобы обойти весь остров!
— Мне понадобилось почти два месяца, чтобы составить себе общее представление об этих районах, — на бегу ответил Эрвин. — Весь остров обойти гораздо сложнее.
— Не понимаю, — продолжал удивляться Алекс. — Как можно скрывать ТАКОЕ от международной общественности.
Телевидение никогда про это место не упоминало. В Интернете я тоже не встречал упоминаний о ТАКОМ... Как все это вообще может существовать, если есть Миротворцы? Куда они смотрят?
— Так они тоже смотрят телевизор, лазают по Интернету, — зло вставил в разговор свое веское слово Митч. — Чем они хуже обычных людей? Зачем им еще проблемы? Пройдутся по улице с дубинкой, выпьют по чашечке кофе, разнимут подравшихся пьяниц и можно на покой. А там глядишь и пенсия. И чего свой бесценный зад подставлять под пули? А главное ради чего! Если бы всех нас хотели отсюда забрать, то давно забрали бы. Если бы всех нас хотели убить, то давно убили бы.
— Так чего же они хотят? — спросил Алекс, перелезая очередной проржавевший остов чего-то четырехколесного.
— А я знаю? — Митч преодолевал уже следующую преграду. — Не я же хочу, а они!
— Ну а чего ты сам хочешь? — спросил Эрвин, взобравшийся на холм, видимо для того, чтобы осмотреться.
— Сейчас?
— Сейчас.
— Много вкусной еды, хорошей выпивки, красивых женщин, — начал перечислять Митч и в конце добавил главное: — И чтобы все это не кончалось!
— Другими словами ты хочешь обратно, за океан. Я правильно понял? Эрвин продолжал куда-то пристально вглядываться.
— А кто же этого не хочет?! — Митч сел передохнуть у подножия холма.
— Допустим, что я, — спокойно бросил Эрвин, спускаясь.
— Ха! А чего же еще можно хотеть? — удивился Митч. — Деньги, женщины...
— Ты забыл про славу! Разве ты не хочешь прославиться?
— Что? — переспросил Митч.
— Славу, известность, знаменитость, раскрученность! — Эрвин привел несколько синонимов. — Этого тоже должно хотеться всем. Всем тем людям, среди которых ты вырос. Слава и известность, это те же деньги, если ты умеешь их извлекать из этой славы и известности.
— Да, пожалуй, — согласился Митч, — но это не обязательно. Можно и без славы.
— Ясно, — заключил Эрвин. — Трудно хотеть чего-то иного, чем то, чего хотят все вокруг тебя. Тебя никто не поймет. Они отторгнут тебя. Тяжелый выбор для обычного человека.
— А чего хочешь ты? — спросил Комаров.
Эрвин присел рядом с Митчем и жестом пригласил присесть и Алекса:
— Я хочу счастья и мира для своей Родины, для этого острова. Хочу, чтобы на нас не наживались, как на золотой жиле. Именно это сейчас и происходит. Ясно?
— Эрвин, а как вообще получилось, что ты родился здесь? — продолжал задавать глупые вопросы Комаров.
— Не знаешь, как люди рождаются? — усмехнулся Митч, снимая висевшую на шее небольшую емкость для жидкостей овальной формы, которую Алекс уже видел у одного из охранников.
Митч открутил крышку, сделал пару глотков и передал емкость Комарову. Алексу очень хотелось пить, поэтому он отпил гораздо больше, чем Митч. Вода имела не слишком приятный вкус и, похоже, не имела сертификата качества. После всего случившегося это Алекса ни чуть не смутило, и он выпил еще, прежде чем передать емкость Эрвину.
— Как рождаются дети я знаю. В школе проходили, — ответил Алекс Митчу. — Я хотел знать, о чем думали родители Эрвина, когда решили завести ребенка, находясь в таких ужасных условиях.
— О чем думали, когда меня зачали? — Эрвин глотнул немного воды и нахмурился. — Мать, наверно, уже была без сознания. А вот мысли папаши представить нетрудно. Что может думать мужик, дорвавшийся наконец до столь желанного женского тела, после стольких месяцев пребывания на этом острове в чисто мужской компании? Думал, наверное: 'Лишь бы это не кончалось!' А следующие в очереди все подгоняли и подгоняли...
— Не понимаю... — замотал головой Алекс.
— Женщин на остров попадает мало, — пояснил Митч. — И потому судьба их почти всегда одинакова. И чем больше отряд, в который они попадают, тем хуже им приходится.
Алекс понял, что имели в виду два его спутника, и ему от понимания этого стало нехорошо. Эрвин продолжал: