пнула её своими острыми когтями, а попугай вспорхнул на плечо принцессы и больно ущипнул её за ухо. Овечка толкнула обидчицу так, что та упала, а павлин бил её по лицу крыльями. Индига заголосила от страха, кое-как поднялась с пола, но кролик издал львиный рык и бросился ей под ноги, она споткнулась и снова упала. Собачка победно закукарекала, кошечка запела, овечка принялась радостно болтать, попугай залаял, а павлин стал мяукать.
Посрамлённая Индига принялась звать сестёр, те прибежали и выволокли девочку в гостиную.
Оставшись одна, Трот села на пол и хохотала до тех пор, пока на глаза не выступили слёзы. Она обнимала зверушек, целовала их и благодарила за помощь. Попугай гордо продекламировал:
Не нужно нас благодарить,
Мы очень любим побузить.
Принцессы страшно испугались, обнаружив Индигу побитой и искусанной, и были поражены поведением своих питомцев, вступившихся за рабыню. Они ни разу в жизни не приласкали зверушек, держали их в своих комнатах, чтобы те всегда были под рукой, если захочется их отругать за плохое поведение. Ни одна из принцесс не решалась вернуться в ту комнату, где осталась Трот, поэтому они громко позвали её сквозь приоткрытую дверь и приказали сейчас же выйти к ним. Трот притворилась, что не слышит, и не двинулась с места.
Принцессы поняли, что не могут немедленно отомстить несносной девчонке, и предались своему излюбленному развлечению — затеяли ссору. Индига настаивала на том, что Трот нужно пустить на заплатки. Лазурита предпочитала избить её верёвками. Кобальтина предложила запереть мерзавку в тёмной комнате. Сапфирита мечтала поморить её голодом. А Бирюзина уговаривав сестёр привязать хулиганку к крылу ветряной мельницы — пусть повертится. В спорах о том, какое издевательство наилучшее, они скоротали время до обеда.
Трот осталась сидеть в комнате Индиги, поэтому той пришлось переодеваться у Синильды. Сёстры так увлечённо ругались, что дело чуть не дошло до драки. И всё же им удалось переодеться к обеду.
По пути в банкетный зал Кобальтина чуть приоткрыла дверь комнаты Индиги и сказала девочке:
— Захочешь пообедать — отправляйся в столовую для прислуги. Советую тебе поесть, потому что после обеда мы решим, как тебя наказать, и тогда уж у тебя пропадёт всякий аппетит.
— Спасибо, — ответила Трот. — Я как раз проголодалась.
Она подождала, пока курносый отряд удалится, вышла из комнаты в сопровождении зверей и птиц и отправилась в комнаты прислуги.
Глава 10. Королевская сокровищница
Все слуги, собравшиеся за столом, открыли рот от изумления, когда увидели, как в зал вошла странная девочка в сопровождении питомцев шести курносых принцесс. Трот уселась возле Пуговки, попугай примостился у неё на плече. Павлин встал по одну сторону от её стула, овечка — по другую.
Кошка и собака улеглись у её ног, а голубой кролик вскарабкался девочке на колени и свернулся калачиком. Некоторые слуги попытались настоять на том, что зверей нужно выставить из-за стола, но Ух-Ошпарль разрешил им остаться, ведь они — любимцы сиятельных курносых девиц.
При виде Трот у Капитана Билла отлегло от сердца. Да и у Пуговки тоже. Наконец-то они снова вместе, даже если ненадолго. Все трое прекрасно поели, не обращая внимание на ехидные замечания и колючие взгляды слуг. Кстати, обед оказался очень вкусным.
Сразу же после обеда Ух-Ошпарля вызвали в покои Его Величества Круголяка. Но прежде чем уйти, он отвёл Трот, Капитана Билла и Пуговку в маленькую комнатушку и посоветовал никуда не уходить оттуда до его возвращения, чтобы их не обидел кто-нибудь из слуг или солдат.
— Кажется, мой народ не любит чужестранцев, — задумчиво произнёс Ух-Ошпарль. — Меня это тем более удивляет, что видят-то они их впервые. Наверное, вообразили себе, что вы станете любимчиками Круголяка и принцесс, вот и возненавидели вас из ревности.
— Вот уж напрасно, — улыбнулась Трот. — Курносые чучела возненавидели меня гораздо сильнее, чем их слуги.
— Не думаю, что любимцем короля может стать чистильщик сапог, — проворчал Пуговка.
— Или тот, кто смешивает какие-то бобтейли, — добавил Капитан Билл.
— Не бобтейли, а коктейли, — поправил Ух- Ошпарль. — Я скоро вернусь. Круголяк не любит меня и не задержит надолго. Сидите тихо до моего прихода.
Церемониймейстер застал Круголяка в дурном расположении духа. Он только что отобедал и за столом выслушал рассказ дочерей о том, что учинила в их апартаментах мерзкая рабыня. Жалобы закончились просьбой придумать для девчонки новое, особо жестокое наказание. К тому же Круголяка разозлила его жена, королева, которая опять выпрашивала деньги на покупку новых лент. Когда Его Величество вернулся к себе, он послал одного из слуг за зонтиком, чтобы испытать волшебные свойства Пуговкиной реликвии. Но в руках короля зонтик вёл себя так же, как миллион самых обыкновенных зонтиков. Круголяк открывал и закрывал его, вертел в разные стороны, отдавал разные приказы — сделай то, сделай сё, но волшебный зонтик слушался только членов той семьи, которой он принадлежал. В конце концов Круголяк рассвирепел, швырнул зонтик на пол и наподдал ногой так, что тот отлетел в угол комнаты и закатился под шкаф. Тогда Круголяк послал за Ух-Ошпарлем.
— Ты знаешь, как устроен этот волшебный зонтик? — спросил он.
— Нет, Ваше Величество, не знаю, — ответил мажордом.
— Ну так узнай. Выпытай у бледнокожих, чтобы я мог развлекаться с этой штуковиной.
— Сделаю всё возможное, Ваше Величество, — пообещал Ух-Ошпарль.
— Сделай даже невозможное, а не то пойдёшь на заплаты! — прорычал Круголяк. — И не тяни с этим. Как только я узнаю секрет зонтика, трое чужестранцев будут тут же отправлены в Последнюю Арку. Им придёт конец.
— Вы не сможете так поступить, Ваше Величество, — возразил мажордом.
— Почему это?
— Они не прожили свои шесть столетий. А отправить в Голубой Грот можно только того, кому исполнилось шестьсот лет.
Король ухмыльнулся и спросил:
— Кто-нибудь когда-нибудь возвращался из Грота?
— Нет, — ответил Ух-Ошпарль. — Но никто и не входил в него раньше положенного срока.
— Что ж, проведём эксперимент, — решил Круголяк. — Отправим эту троицу в грот, а если им удастся выбраться оттуда, я подвергну их новому виду залатывания — перемешаю их головы, чтобы ни одна не попалась прежнему владельцу. Ха-ха! Вот смеху будет — маленькая девочка с головой старика! Хо-хо! Хорошо бы, чтоб они вернулись из Голубого Грота!
— Мне бы тоже этого хотелось, — кивнул Ух-Ошпарль.
— Бьюсь об заклад, что не вернутся. По-моему, это будет их последнее путешествие.
Ух-Ошпарль вышел от короля грустный и понурый. Он-то считал, что гостей нельзя подвергать испытаниям, а уж тем более отправлять на верную гибель.
Пока Ух-Ошпарля не было, пленники тихо переговаривались.
— Надо смываться отсюда, — сказал Капитан Билл. — Но без зонтика мы никуда не денемся.
— Конечно. Сперва нужно заполучить зонтик, — согласился Пуговка.
— И поскорее, — торопила Трот. — Не могу больше видеть этих курносых уродин.
— Я попытаюсь выкрасть его сегодня ночью, — пообещал Пуговка.
— Чем быстрее, тем лучше, дружище, заметил моряк, — но это может оказаться нелёгким делом, ведь Круголяк запер зонтик в своей Сокровищнице.
— Это будет трудно, — подтвердил Пуговка, — но придётся справиться, Капитан. Ждать у моря погоды глупо. Нас здесь все ненавидят, могут не сегодня-завтра покончить с нами раз и навсегда.
— Ой, Пуговка! Но ведь в Сокровищнице сидит Голубой Волк! — воскликнула Трот.
— Знаю.
— А снаружи — залатанный стражник, — напомнил Капитан Билл.
— Знаю, — повторил Пуговка.
— А ключ — у короля в кармане, — грустно прибавила Трот.
Мальчик кивнул. Он не объяснил, как именно собирается преодолеть все преграды на пути к Сокровищнице, и Трот начала опасаться, что они никогда уже не увидят свой зонтик. Но положение, в каком они оказались, было настолько серьёзным, что даже осторожному Капитану Биллу не пришло в голову отговаривать Пуговку от попытки проникнуть в Сокровищницу.
Тут вернулся Ух-Ошпарль и сообщил:
— Смотрите в оба. Не злите Круголяка, а не то будет хуже. Девочке лучше этим вечером не попадаться на глаза принцессам, если они сами её не позовут. Мальчик должен взять башмаки короля, начистить их до блеска и вернуть в королевскую опочивальню. Капитану Биллу ничего делать не нужно — я уже приказал Тигглю смешать коктейли.
— Спасибо, дружище Ошпарль, — поблагодарил моряк.
— А теперь идите за мной, я покажу вам ваши комнаты.
Он провёл новых рабов в дальнюю часть дворца, где им были выделены три маленькие комнатки на первом этаже. В каждой стояла кровать. Из комнаты Капитана Билла был выход на улицу, и Ух-Ошпарль посоветовал ему держать дверь запертой, чтобы горожане не смогли напасть на чужестранцев.
— Во дворце вы в большей безопасности, чем вне его, — сказал мажордом. — Вы ведь не можете удрать с острова. А здесь вас никто не тронет — все боятся разгневать Круголяка.
Ух-Ошпарль оставил Трот и зверушек — они так и ходили за ней по пятам — в одной комнате, а Капитана Билла — в другой и повёл Пуговку к спальне Его Величества. Они прошли мимо множества закрытых дверей. Перед одной их них, покачиваясь, стоял усталый и сонный залатанный стражник. Это был Фредджим Джинкджон, двойник Джимфреда Джонджинка, с которым они познакомились утром. Стражник низко поклонился мажордому.
— Это новый королевский Чистильщик сапог. Он не местный, только недавно прибыл, — представил мальчика Ух-Ошпарль.
— Нам жаль его, — пробормотал Фредджим. — Он какой-то странный. Кожа бледно-жёлтая. Наверное, жестокий Круголяк скоро пустит его на заплатки, как он поступил со мной… то есть, с нами.
— Нет, не пустит, — уверенно заявил Пуговка, — Круголяк боится меня.
— Ну, тогда другое дело, — ответил Фредджим. — Ты — первый, кому удалось запугать нашего короля.