— Самый обычный, Аня, — вздохнул Эдик. — Такой, как все. Вот подумай сама: ну что он может сделать? По существу, он такой же раб, как и мы.
— Какой это он раб? — возмутилась Анна. — Свободно по кораблю ходит.
— Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков, — вздохнул Эдик.
— Вах! Красиво сказано, — заметил лежащий на полу Рустам.
— Это не я. Это Гёте. Поэт такой, немецкий, — начал было объяснять Эдик, но замолчал, услышав приближающиеся шаги. В отличие от шаркающей походки старика, эти шаги сильнее скрипели половицами.
В следующую секунду дверь отворилась, и в проёме показался огромный темнокожий воин.
«Нам крышка!» — в очередной раз успела подумать Анна, перед тем как заметила зажатую в огромной руке мужчины жестяную поилку с кружкой.
— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух? — с вопросительной интонацией произнёс здоровяк, внимательно глядя на друзей.
— Ва-‘алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух! — воскликнула Малика, прижимая руки к груди.
Вслед за ней эту таинственную фразу повторил Рустам и, с некоторой заминкой, Эдик. Здоровяк кивнул и, передав поилку Малике, скрылся в дверях, даже не посмотрев на сидящую на полу Анну.
— Вот что это было, а? — спросила она, как только удаляющиеся шаги затихли, утонув в шуме волн и скрипе такелажа.
— Воин пожелал нам мира, здоровья и благополучия в жизни земной и вечной, — пожала плечами Малика. — Я ответила тем же, добавив, чтоб на него снизошла милость и благодать Всевышнего.
— И всё? — подозрительно сощурилась Анна.
— На самом деле он спросил, являемся ли мы благоверными, — сказал Эдик. — И мы сказали, что да.
— И ты, Эдик? — с обидой в голосе спросила Анна.
— А что я? Это же не всерьёз, — пожал плечами он. — К тому же я татарин. У меня бабушка верующая была, так что чё-как говорить знаю.
— А вот сейчас было обидно! — вздохнула Анна.
— Что у меня бабушка верующая?
— У меня бабушка тоже богомолка, каких ещё поискать. Десять святых заступниц из десяти! Вот только этот хмырь — это я про дедка — мне водички не налил и здоровья не пожелал.
— Вы северяне. Мы южане, — сказала Малика таким тоном, словно это всё объясняло.
— И что?
— Мы разные.
— Да, это я уже поняла, — снова вздохнула Анна.
— Всё верно! — нарочито бодро воскликнул Эдик, чтоб остановить спор. — Это эволюция! На севере тяжело выжить, и вы, северяне, привыкли сражаться с природой.
— Эй, у нас в горах тоже природа не сахар! — воскликнул Рустам.
— У вас субтропики. Природа богаче, поэтому выжить и размножиться проще. Так что главная проблема у вас не природа, а другие люди. Конкуренция очень высокая в обществе, понимаешь? Вот вы и научились выстраивать социальные связи лучше, чем северяне.
— А у вас тогда что? — язвительно спросила Анна, заметив, что Эдик не причислил себя ни к северянам, ни к южанам.
— А мы, татары, хороши и в том и в этом, — рассмеялся он. — Мы словно мостик между западом и востоком, севером и югом!
— А ещё вы отличаетесь потрясающей скромностью! — возмутился Рустам.
— Это потому, что мы универсальная, космическая нация… — скромно потупился Эдик.
— И всё же, север лучше юга приспособлен для жизни, — задумчиво сказала Анна. — В конце концов, даже южные птицы летят к нам, чтоб вырастить здесь птенцов.
— Если север так хорош, то перелётные птицы так бы и жили там! — парировала Малика. — А не летели на юг, как только в воздухе запахнет вашей ужасной зимой!
— Нашей ужасной зимой, — расцвела улыбкой Анна. — Добро пожаловать в клуб.
И друзья некоторое время сидели молча, прислушиваясь к шуму волн и хлопанью такелажа. Корабль скрипел и вздыхал, как огромное морское чудовище. И примерно так и пах — в воздухе чувствовалась едкая вонь, похожая на ту, что окутывает зимние вольеры зоопарка. Очевиден был и источник неприятного запаха — закрытый тряпкой бочонок, заполненный тёмным, сухим и вонючим порошком.
— Осторожнее, это порох, — сказал Эдик, когда любопытный Рустам аккуратно потрогал смесь пальцем.
— Серьёзно? Порох не должен так пахнуть.
— Этот должен. Знаешь, как в средние века делали селитру? Её добывали из серных ям.
— Но тут совершенно не пахнет серой, — удивилась Анна.
— Потому что это слово произошло не от серы, — хохотнул Эдик, — а от другого, очень похожего слова…
— Лучше скажите, делать-то дальше что будем? — перебил их Рустам.
— Ждать, — вздохнула Малика. — А что мы ещё можем?
— Сломать замок и прокрасться к шлюпкам, не? — начал было Эдик.
Но замолчал, услышав приближающиеся шаркающие шаги — к ним возвращался заперший их в комнате старик. Тут же раздалось и неуверенное позвякивание: несколько минут, бормоча и ругаясь, он пытался открыть ключом запертую дверь.
— Он что, напился? — удивлённо спросила Анна. — Прямо на работе?
— Так он же пират, — напомнил ей Эдик. — Во всех книжках пираты пьют ром!
— Да, я пьян, красавица! — воскликнул старик, открыв наконец дверь. — У меня была б-бутылка в запасе!
Испуганная Анна тут же опустила глаза, чтоб не провоцировать пьяницу. Но его уже было не остановить: пошатываясь, он стоял посредине комнаты, разглядывая сидящих у стены школьников мутными от алкоголя глазами.
— Старпом сказал, вас до особого указания капитана не трогать. Но я думаю, — тут он икнул, — что от тебя, красавица, не убудет, если ты у меня на коленках посидишь.
И он попытался поднять Анну, ухватив её за плечо. Не желая подчиняться, она вжалась в угол и отвернулась от обидчика. Увидев это, Рустам с Эдиком подорвались ей на помощь… К сожалению, их порыв был ограничен длиной цепи, которой они были прикованы к стене.
Услышав звон кандалов, старик злобно оскалился и, вытащив из-за матерчатого кушака здоровенный пистолет, чей ствол заканчивался воронкообразным раструбом, направил его на друзей.
— Ик! — громко икнул он. — Кто что-то имеет против? Пристрелю как бешеных собак!
— Не надо стрелять, — вздохнула Анна, вставая. — Я согласна.
— Не смей! — зарычал Рустам. — Не надо!
— Просто доверься мне. Я знаю, что делаю.
— Вот и славненько, — прошамкал старик, вытаскивая связку ключей. — Я люблю сговорчивых девчонок.
Говоря это, он отпёр кандалы на руках у Анны, освободив её. Поднявшись, она пару раз подпрыгнула на месте, разминая затёкшие от долгого сидения на месте мышцы. После чего повернулась к старику, опасно оскалив зубки.
— Действуй как Шахерезада! — прошептала Малика. — Льсти, улыбайся и тяни время!
— Я только сейчас заметила, какой ты интересный мужчина. Твоя борода… она такая… такая… — сказала Анна елейным голосом.
Не чувствующий подвоха дедок расплылся в улыбке, демонстрируя редкие гнилые зубы.
— …кривая! — не выдержала Анна и прямым хуком в челюсть отправила дедка в нокаут.
— Эй! Не выходи из образа! — воскликнула Малика. — Шахерезада так бы не поступила!
— Концепция поменялась, — развела руками Анна, — теперь у нас есть ключи и пистолет.
Всё остальное было делом нескольких минут.
Так и не пришедшего в себя дедка друзья закатали в найденный в каморке кусок парусины, предварительно заковав снятыми с себя наручниками и запихав ему в рот кляп из оторванной от подола Аниного сарафана кружевной ленты.
— Ну вот сейчас-то уже можно к шлюпкам, да? — шёпотом спросил Рустам.
— Кто о чём, а Рустам о своих шлюпках! — цыкнула на него Анна. — Ты что, предлагаешь нам Иду с Игорем тут бросить?
— Так они вроде как с Бармалеем вась-вась?
— Значит, тем более нужно подождать, пока они до трансформатора доберутся и эту гадость отключат.
— И мы с высоты третьего этажа в воду свалимся. Прямо к акулам. Видела ведь, сколько их там плавает?
— Акулы очень редко набрасываются на людей, — сказала Малика. — Я этот вопрос подробно изучила, когда мы на море в Саудовской Аравии отдыхали. Буквально один-два случая в год по всей планете.
— Малика права, — поддержал подругу Эдик. — Вероятность под автобус в Москве попасть гораздо выше. Так что когда корабль исчезнет, мы без проблем доберёмся до нашего острова.
— А что случится с трансформатором?
— Думаю, что он упадёт в воду вместе с нами. Сразу ко дну он не пойдёт — он довольно лёгкий. Так что постараемся его выловить и взять с собой. Плаваем мы все хорошо, так что с этим проблем не будет.
— Так что, предлагаешь просто сидеть и ждать? — не сдавался неугомонный Рустам.
— Да, это самый оптимальный выход.
Но спокойно досидеть у них не получилось.
Примерно через час, который друзья провели напряжённо вслушиваясь в корабельные шумы, пираты всё-таки заметили пропажу старикана. Это стало понятно по тому, как с разных концов корабля начали раздаваться крики: «Айвен!», «Иван!» «Джон!» и «Куда же делся этот несносный старикашка!»
Услышав их, друзья сразу поняли, что отсидеться им не удастся.
Так оно и оказалось: буквально через несколько минут они услышали, как кто-то дёргает запертую дверь за ручку.
— На помощь! — заорал выжидавший именно этого момента старикан. — Меня держат в плену!
За прошедший час, видимо, он сумел прожевать запиханный ему в рот кляп. Бросившаяся к нему Анна без промедления засунула ему новый. Но было поздно — его призыв о помощи был услышан. За дверью началась суматоха, неожиданно прерванная зычным, отдающим приказы рёвом.
— А вот и Бармалей пришёл, — вздохнула Анна.
В следующую секунду дверь содрогнулась от чудовищного удара — в неё ударили плечами сразу несколько человек. Не дав друзьям времени на обдумывание, удар повторился. Замок и петли жалобно застонали.
— Ну и что теперь делать?! — воскликнул Рустам в перерыве между ударами. — Дверь так долго не выдержит!
— Значит, её нужно открыть! — воскликнул Анна.
И не дожидаясь возражений, бросилась к замку. И повернула в нём ключ прямо в перерыве между ударами.