Арташов, думающий о своем, вскрикнул в отчаянии. — Неужто хотя бы один не выжил?! — Нет, — Маша невольно отвела взгляд. В голосе ее Арташову послышалась фальшь. Он заерзал. — Хочу встать.
— Но тебе нельзя двигаться!
— Помоги! — упрямо потребовал он. Опираясь спиной на опору, поднялся.
В занимающемся рассвете ему открылся удаляющийся остров, знакомый валун и семь стоящих на нем фигур, среди которых Арташову почудился Сашка.
Не веря себе, протер рукавом слезящиеся глаза. Всмотрелся:
— Мои. Это же мои!
С молчаливым вопросом обернулся к потерянной Маше.
— Женечка! Не думай, — заторопилась она. — Им тоже предлагали. Но они сами захотели остаться. Сами! И они же велели мне сберечь тебя. Я не обманываю… Haltet ihn! [110]
Арташов, размахивая для равновесия руками, устремился к борту. Несколько солдат бросились наперерез. Повалили на палубу. Завязалась борьба.
— Abstellen! [111] — повелительный голос Ранке заставил солдат отступиться.
Арташов поднялся, с ненавистью вгляделся в фашистского офицера.
Ранке осмотрел пошатывающегося врага, прикинул расстояние до острова. — Du wirst nicht den Ufer erreichen [112], — определил он. Арташов, натужно дыша, презрительно смолчал. — Kannst du rudern? [113] Арташов недоверчиво кивнул. — Kapitän! [114] — Ранке помахал Торвальдсону. — Streichen Sie und geben Sie Befehl Boot aufs Wasser! [115]
— Sie dürfen es nicht! [116] — опамятовшая Маша бросилась к Ранке. — Was tun Sie? Er hat doch eine Quetschung bekommen. [117] Она обхватила за талию Арташова, готового, казалось, рухнуть.
В отчаянии разыскала взглядом баронессу и Невельскую:
— Этого же нельзя! Скажите хоть вы!
Баронесса подошла к Ранке, решительным жестом ухватила под локоть, увлекла в сторону: — Gnädiger Herr! Dieser Mann ist ihr Verlobter. Jetzt kann er nicht sich selbst gegenüber verantwortlich sein. Sie sehen doch seinen Zustand. Er hat einen Schock bekommen. Später wird er selbst dafür Dank sagen. Helfen Sie bitte, ihn in Sicherheit bringen. Glauben Sie, ich kann Dank wissen. Ich habe in Spanien einflußreiche Freunde. Sie dürfen mit uns fahren. [118] Ранке отстранился. — Gnädige Frau, zum Teufel mit Spanien! Ich gehe in Gefangenschaft mit meinen Soldaten [119].
— Wollen Sie wirklich diese Liebespaar trennen? [120]
— Das ist doch sein eigene Wahl [121], — заметив, что лодка спущена, Ранке шагнул к борту. — Das wird für Ihn tödlich! [122] — в отчаянии выкрикнула подбежавшая Невельская. Ранке обернулся. — Und wer sagt, daß uns ein besseres Schicksal erwartet? [123] — мрачно процедил он. Во взгляде его проступила такая бездонная тоска, что Невельская умолкла.
Ранке поторапливающе поглядел на Арташова.
— Не-ет! — Маша обхватила Арташова за шею. — Не пущу! Женечка, очнись же! Это безумие. Этого не может быть! Ведь для чего-то всё было! Пожалуйста, не надо!.. Или раз так, — я с тобой. Чтоб до конца!
Арташов облизнул губы. — Маша, у меня мало сил, — еле слышно прошептал он. — Боюсь не дотянуть. Прости!.. Haltet sie [124]. Маша, придерживаемая солдатами, в ужасе отступила. Арташов подошел к борту, перевалился. Нащупал ногой лестницу. Попытался перехватить руку, но промахнулся. Закачался, рискуя сорваться в воду. Ранке успел поймать его ладонь. Притянул. На мгновение глаза двух капитанов оказались совсем близко. Что-то они увидели каждый в другом, что заставило пожать руки. Арташов бросил прощальный взгляд на Машу. Но та, совершенно потрясенная, бессильно рыдала на груди у Невельской. Времени не оставалось, — солнечный диск, наливаясь силой, уже начал отрываться от Балтийской волны. Арташов принялся спускаться.
Помашу тебе рукой
И не стану ждать ответа.
Берег тает за кормой.
Рвётся песня. Не допета.
Там, где высится скала,
Обрывается дорога.
Для любви земля мала.
Может, свидимся У Бога.
К О Н Е Ц