– Моя команда, которая верна мне, – вот она! – мечом указал адмирал на боцмана Роша и его людей, занявших квартердек и всю прилегающую к нему часть. Некоторые из них уже карабкались на мачты.
Стоило ему сказать это, как люди с той и другой стороны оголили клинки, подняли аркебузы и арбалеты и подались навстречу друг другу. Еще мгновение – и на корабле действительно вспыхнуло бы настоящее сражение.
– Одумайтесь, господа! – подняла вверх руку Маргрет. – Остановитесь и опустите оружие. Я настолько ненавижу и презираю этого человека, – указала на адмирала де Роберваля, – что не желаю, чтобы из-за его прихоти пролилась хоть капля невинной крови, вашей… крови!
По палубе вновь прокатился ропот, два отряда, два лагеря моряков и солдат остановились в двух шагах друг от друга и замерли, ожидая то ли какого-то мирного завершения, то ли чьего-то приказа «к бою».
– Этот человек только и ждет, чтобы вы скрестили клинки! – вновь крикнула Маргрет. – Потом он расправится с вами так же, как расправился с теми шестью невинными матросами и солдатами, которых приказал повесить на рее! Я приняла решение высадиться на этом острове. Только поклянитесь, что король, вся Франция узнают, почему и по чьей вине это произошло; что они узнают правду.
– Но ведь вы же погибнете! – сдали нервы у кого-то из солдат. – Даже если там и случится какая-то дичь, вы не сумеете добыть ее.
Поначалу никто не обратил внимания на то, что на палубе появилась корсиканка Бастианна. Но если ее когда-нибудь, где-нибудь и не замечали, то происходило это только в первые минуты. Потом она вела себя так, что не замечать ее было попросту невозможно.
Подойдя к адмиралу, она смерила его презрительным взглядом и, обращаясь к команде, сказала:
– Как гувернантка Маргрет я, конечно же, должна была бы броситься адмиралу в ноги и просить за герцогиню. Именно так я и сделала бы, будь на месте командующего эскадрой любой другой человек. Но этот человек не знает, что такое жалость, что такое христианское милосердие. Я высажусь на остров вместе с Маргрет. И, возможно, мы погибнем. Но я уверена, что найдутся люди, которые обязательно отомстят за нас этому негодяю!
Адмирал схватился было за меч, но, уловив движение в стане противников и увидев нацеленный на себя арбалет, сумел сдержаться.
– Обеих немедленно в шлюпку! – взревел он. – Боцман, выделить гребца!
– Я буду гребцом, господин адмирал, – тотчас же вызвался Оран, незаметно примкнувший до этого к «эшафотной команде» и помогавший укладывать в лодку вещи Маргрет и Бастианны.
– И я тоже! Мне уже приходилось быть в Канаде, – неожиданно объявил матрос с изуродованным оспой лицом. – Этот остров местные называют Черным, а еще Островом злых духов.
Боцман что-то проворчал, прикрикнул, чтобы он заткнулся, и не очень-то доверяя Орану, которого считал человеком из команды старшего штурмана, попытался назначить в гребцы кого-то из «эшафотников». Но адмирал, очевидно, не понял его. Взглянув на Орана, он взревел: «Что ты пялишься, христопродавец эшафотный?! Я сказал: «В шлюпку!» И Оран, бодро гаркнув: «Слушаюсь, господин адмирал!», бросился к трапу.
Поняв, что изменить ситуацию уже невозможно, Маргрет направилась в каюту и вскоре появилась оттуда с тяжелой аркебузой в руках.
– Вас следовало бы пристрелить, адмирал Роберваль, но я не стану брать грех на душу, – произнесла она и, передав аркебузу Орану, направилась к трапу. Лишь мельком она взглянула туда, в сторону мачты, где за шеренгой противников адмирала стоял всеми позабытый в этой суете Рой д’Альби. Она попросту боялась вновь привлечь к нему внимание адмирала, вызвать вспышку гнева. Не за себя, а за Роя, боялась она в эти минуты. Тем временем Валери, Карен и Сандр бросились помогать ей и Бастианне выносить оставшиеся вещи и погружать их в шлюпку. Это было единственное, чем они могли помочь теперь несчастным женщинам.
– Не забудьте положить топор, кресало, трут и гвозди, – напомнил Дюваль, и еще двое матросов бросились доставать все необходимое.
– Уже направляясь к трапу, Бастианна остановилась напротив адмирала и, достав из-за корсета небольшой дамский кинжальчик, швырнула его к ногам адмирала.
– Так у нас, на Корсике, объявляют приговор, адмирал! А еще так объявляют родовую вражду и освящают родовую кровную месть. Каждый, кто встретит корсиканца, – обратилась она к команде и солдатам – передайте, что Бастианна, дочь капитана Баста-Безбожника, погибла по воле этого человека. Но обязательно передайте, что она объявила ему родовую месть.
– На корабле есть корсиканец! – выкрикнул кто-то из-за дальней мачты.
Адмирал и боцман Рош тотчас же попытались рассмотреть, кто это был, но не смогли.
– В таком случае я уверена: моя гибель будет отомщена!
– Боцман! – крикнул адмирал. – В шлюпку ее. И немедленно – к острову!
Когда шлюпка отчалила, матросы и солдаты, забыв о недавнем противостоянии, сгрудились вдоль правого борта; некоторые даже начали взбираться на мачты, чтобы получше рассмотреть этот жалкий клочок суши.
Остров был суров и нелюдим. Мрачные черные скалы его подступали к самой кромке моря, и трудно было найти более-менее пригодную бухточку или отмель, на которую можно высадить двух обреченных женщин – ведь им еще нужно было подняться потом по склону на вершину острова, чтобы найти хоть какое-то пристанище.
Воспользовавшись всеобщим примирением и тем, что адмирал ушел в каюту, старший штурман вполголоса приказал Валери и Сандру спустить на воду шлюпку по левому борту и снарядить ее.
– Для кого? – не понял Оран.
– Для Роя д’Альби, Жака Парижанина.
– Но…
– Выполнять! Вы, господин командор, согласны, чтобы на этот же остров был высажен и шевалье Рой д’Альби? – На всякий случай подстраховался Дюваль, помня, что капитаном судна является все же Блэк, а не Роберваль.
– Что было бы совершенно справедливо, сэр. Если только сам шевалье не возражает, предпочитая повиснуть на рее.
– Я согласен высадиться на остров! – взволнованно проговорил Рой. – Даже если бы никакое наказание меня здесь не ожидало.
Всего этого адмирал не слышал и приготовлений не заметил. Или же делал вид, что не замечает. Ведь на несколько минут он все же вновь появился на квартердеке и, вцепившись руками в поручни, мрачно понаблюдал за тем, как шлюпка с Ораном и женщинами медленно приближается к скалистому мысу. Однако дожидаться высадки не стал. Теперь уже для всех было очевидно, что он занервничал, отлично понимая, что молва о его жестокости достигнет не только берегов Канады, но и Франции. И кто знает, как отреагируют на это король, и кое-кто из приближенных к нему аристократов. И лишь сатанинское упрямство не позволяло ему отказаться от своей мести. Да еще то, что адмирал понимал: он-то помиловать герцогиню может, вот только сама герцогиня уже никогда не помилует его!
Пристать к мысу было невозможно, и Оран начал медленно обходить этот скалистый хребет, пытаясь обнаружить хоть какую-то бухточку. В это время корабль со спущенными парусами дрейфовал, тоже медленно приближаясь к берегу. Никакого течения здесь не ощущалось, и вообще, остров производил какое-то заупокойное впечатление. Он напоминал осколок потустороннего мира – со всеми его духами и черными силами.
Заручившись поддержкой командора, старший штурман подошел к Рою и ножом разрезал веревки, которыми все еще были связаны его руки. Видя рядом со штурманом командора, молча наблюдавшего за этой сценой, матрос-охранник так и не решился воспрепятствовать им. Да, судя по всему, ему и не хотелось этого делать.
Окруженный группой сочувствующих солдат и матросов, Рой быстро направился к трапу, спущенному к шлюпке. Кто-то из друзей уже выносил аркебузу и мешок с сухарями, кто-то принес узкий короткий меч; кто-то швырнул в шлюпку топор и арбалет – уж чего-чего, а оружия на кораблях хватало. Но всех удивил корабельный кузнец, еще недавно пребывавший в стане врагов, именно он вдруг принес и ткнул в руки Рою мешочек.
– Там немного гвоздей и наконечники к стрелам, – произнес он. – Подходящие прутья для стрел на острове найдутся, а вот наконечники… стрел-то ты берешь всего два десятка.
– Эй, что здесь происходит?! – метнулся было к баку по левому борту боцман. Но двое сильных парней-солдат мгновенно прижали его к борту и кто-то приставил нож к животу. Поняв, что шутить с ним не собираются, Рош мгновенно присмирел, что позволило Дювалю и Валери выиграть еще несколько минут для того, чтобы достойно снарядить шлюпку Роя: кто-то еще принес десяток стрел, кто-то бросил в лодку кресало… К тому же боцман видел, что препятствовать высадке адмирал не собирается: в конце концов высадка Роя на остров – это ведь тоже было наказание.
– Бухта! – крикнул кто-то из тех, кто восседал на мачтах. – Чуть западнее косы – небольшая бухта! – прокричал он что есть мочи.
Оран, очевидно, услышал его и, сделав еще несколько мощных гребков, обогнул скалистый выступ. Там он действительно увидел некое подобие фиорда, в глубине которого песчаная отмель плавно переходила в пологий склон. Местность эта производила еще более угрюмое впечатление, нежели остальная разведанная моряками часть побережья, однако и на шлюпке, и на «Короле Франциске» понимали, что ничего лучшего найти им не удастся.
А Дюваль знал, что по-настоящему судьба этих женщин решается сейчас не там, в шлюпке Орана, а здесь, в шлюпке, которую они готовят для Роя д’Альби. Вот почему он обратился к командору и барону фон Шиглю с просьбой поговорить с адмиралом. И облегченно вздохнул, когда Брэд и майор согласились на переговоры. Прежде всего, Дюваль понимал, что таким образом они берут часть вины за освобождение Роя и подготовку его шлюпки на себя. А это уже облегчало его собственную участь.
– Господин адмирал, сэр, – первым начал командор Брэд. – От имени всех офицеров корабля… Мы считаем, что было бы справедливо, если бы вы назначили Рою д’Альби такое же наказание, как и его невесте. То есть высадили бы его на этот необитаемый остров.