- А! Помню. Трубы нужно помножить на ведра А у тебя какие условия?
Спрошенная Птичка вытянула шейку и бойко, как первый ученик, затараторила:
- Правление сельскохозяйственной артели приобрело для нужд колхоза одну лошадь и одну корову. За лошадь было уплачено в три раза больше, чем за корову, причем…
- Ну и что?! - перебил Коля. - И вовсе ерундовая задачка! Лошадь нужно сложить с коровой. А потом…
Красная Птичка на поплавке давно уже укоризненно качала головой.
- Эх, Коля Сорокин! Коля Сорокин! Ты ужасно легкомысленный мальчик!
Синие птички на удилище подхватили вразнобой:
- Ужасно легкомысленный! Ужасно легкомысленный!
Красная Птичка строго на них посмотрела.
- Я сама поговорю с Колей. А вам тут нечего делать. Летите на берег и займитесь чем-нибудь.
Птички стайкой перепорхнули с удилища на берег.
А Красная Птичка продолжала:
- Послушай, Сорокин…
В это время поплавок вместе с ней глубоко нырнул под воду. Коля резко рванул удилище, в воздухе сверкнула серебряная рыбка, но сорвалась и ушла в озеро. Красная Птичка оказалась на берегу. Она шумно отряхнулась, хотела что-то сказать, но Коля сердито перебил:
- Ладно уж! Довольно! Я из-за тебя знаешь, какого окуня упустил? По крайней мере килограмма на три… Расселась на поплавке и учит! А вы что тут делаете?!
Коля замахал руками на синих птичек, которые давно уже устроились около консервной банки с червями и усиленно клевали.
- Мы только по одному червячку, - виновато забормотали синие птички.
Коля взял опустевшую банку в руки, посмотрел внутрь и сказал:
- В консервной банке находилось тридцать четыре с половинкой червяка. Восемь птичек съели по одному червяку. Спрашивается: сколько червяков осталось в банке? Ни одного! Вот вам и ваша арифметика! А еще учите! Летите-ка вы подобру-поздорову назад в учебник! Кыш! - Коля захлопал в ладоши, прогоняя птичек.
Синие птички испуганно поднялись в воздух. Только Красная Птичка продолжала сидеть на пенечке. Покачивая головкой, она сказала:
- И все-таки, Сорокин, мне бы хотелось надеяться…
Коля рассмеялся.
- Ну, вылитая Ольга Петровна!
- Почему вылитая, а не пролитая? - неожиданно для самой себя озорно спросила Красная Птичка. - Ничего не поделаешь: дурные примеры заразительны…
- Эх ты! Меня учила, а от меня же выучилась! - насмешливо сказал Коля.
Смущенная Птичка вспорхнула и заторопилась вслед за улетающей стайкой.
А Коля нашел все-таки на дне банки кусочек червячка и стал насаживать его на крючок. При этом он ворчал себе под нос:
- Учат! Все учат! А может быть, мне эта арифметика никогда и не понадобится? - Коля плюнул на наживку. - А может быть, я совсем в артисты пойду...
С озера послышалось пение, Коля обернулся и обомлел. По зеркальной глади плавали белые лебеди и пели. У лебедей этих были очень длинные, круто согнутые шеи и маленькие, едва возвышающиеся над водой туловища. Сбоку они были очень похожи на цифру 2. Так похожи, что, пожалуй, правильно было бы сказать, что по озеру плавали двойки, похожие на лебедей. И плавали двойки не просто как попало, а так, что все время получались разные фигуры: то кольцо, то звезда, то цепочка. Потом две самые красивые двойки выплыли вперед, остановились друг перед дружкой, головки их встретились, а шеи образовали арку. В эту арку одна за другой проплыли остальные двойки и опять выстроились в цепочку, цепочка замкнулась в кольцо, потом кольцо разомкнулось, и двойки шеренгой подплыли к самому берегу. Пение их становилось все громче и громче.
И Коля вдруг понял, что поют двойки про него, про Колю Сорокина. В песне двойки очень его хвалили. Они пели, что он смелый, храбрый и отважный. Что таким замечательным мальчикам совсем не нужна арифметика и другие предметы. Что он и так будет знаменитым героем, без всякой зубрежки. И они называли Колю и храбрецом, и удальцом, и молодцом, и пели, что он не ударит в грязь лицом, и все это в рифму…
А Коля смотрел и слушал как зачарованный. И все шире и шире расплывалась на его лице глуповатая и самодовольная улыбка.
А потом двойки перестали петь, и самая главная сказала:
- Вот как мы тебя уважаем, Коля Сорокин! Такой ты или не такой?
Коля сказал:
- Ну, конечно, не совсем такой, но все-таки…
Двойка спросила:
- А хочешь ты открыть остров, которого нет ни в одной географии?
Коля сказал:
- Хочу!
- Тогда садись мне на спину и мы поплывем.
- Я бы с удовольствием, - сказал Коля, - но у меня летняя работа по арифметике.
- Ну, значит, ты не такой, - сказала Двойка и отплыла от берега.
- Нет, я такой! - крикнул Коля.
- Тогда садись, - сказала Двойка.
Коля вскарабкался к ней на спину и схватился руками за шею. Главная Двойка поплыла с Колей по озеру, а за ней все остальные двойки. Вскоре они скрылись в тумане, и только на серебряной воде долго еще оставалась темная борозда, от которой расходились треугольником маслянистые волны.
А двойки с Колей подплывали уже к неизвестному острову. Он был окружен высоким забором, и вода подступала почти к самым воротам.
У ворот на страже стояли две единицы. Черные, тонкие, сухие, стояли они неподвижно одна против другой, угрожающе выставив вперед заостренные на конце носы.
- Ой, какие страшные! - сказал Коля.
- Ничего,- ободрила его главная Лебедь-Двойка,- если ты привык к нам, то и к ним привыкнешь. - И, подплыв с этими словами к самому берегу, приказала вытянувшимся перед ней единицами.- Открыть ворота!..
Единицы сделали полуоборот, подняли вверх носы и, с размаху вонзив их в деревянный засов, вытащили его из щеколды.
Ворота раскрылись.
- Входи, дружок, там тебе будет хорошо, - приветливо проговорила Двойка.
Коля весело спрыгнул на берег и вбежал в растворенные ворота.
- Ай да остров! - с восторгом воскликнул он, любуясь представшей его глазам панорамой.
Между двух горных склонов пестрым ковром лежала усыпанная цветами долина. Повсюду порхали бабочки, летали стрекозы, скакали кузнечики.
С вершины главного склона, расположенного от Коли направо, тоненькой струйкой стекал ручеек. Прямо от ворот в глубину острова шла ровная, широкая, обсаженная фруктовыми деревьями дорога. Коля сорвал самое крупное яблоко с ближайшего дерева и, запустив в него зубы, вприпрыжку побежал по дороге.
Коля был очень доволен. День был солнечный, остров был красивый, яблоко было вкусное. И Коля, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, бежал все вперед и вперед.
Внезапно какие-то странные звуки заставили его остановиться. «Что это может быть?» - подумал Коля. Звуки, которые он слышал, больше всего походили на плач. Но кто же мог плакать таким тоненьким голоском?
Вернее, такими тоненькими голосками? Коля терялся в догадках, а плач все нарастал и приближался к нему. И вот наконец Коля увидел удивительную картину.
Разделенные широкой дорогой, по обеим ее сторонам шли и плакали… кролики. Они плакали тоненькими голосками, горько всхлипывая, и слезы так и лились из их глаз в три ручья.
- Мама! Мамочка! - захлебываясь слезами, кричали маленькие крольчата, идущие по правой стороне дороги.
- Сын мой! Дочь моя! Дети мои! - взывали с другой стороны дороги рыдающие крольчихи.
- Что с вами? Кто вас обидел? - обратился к кроликам Коля.
- Ах, мальчик, если бы ты знал, какое ужасное несчастье с нами произошло!- вытирая лапками бегущие слезы, произнес один из кроликов с особенно длинными ушами.
- А что же такое с вами произошло?
- Нас неверно решили.
- Что неверно?
- Решили.
- Что-то я ничего не понимаю…- И Коля с искренним недоумением развел руками.
- Мы кролики из задачи 244, - сказал Длинноухий, - и нас нужно было умножить, а нас разделили.
- И теперь мы не можем сойтись вместе, - с отчаянием в голосе воскликнула беленькая Крольчиха, и все зарыдали.
- Мама! Мамочка! - жалобно запищали крольчата.
- Дети мои!
- О мы несчастные!- И, не переставая плакать, разделенные кролики пошли дальше: одни по правой стороне дороги, другие - по левой.
Коля долго смотрел им вслед, мрачно нахмурился и опустил голову. Взгляд его упал на зажатое в руке яблоко. Он отшвырнул его в сторону, как будто яблоко было в чем-то виновато, и уже не вприпрыжку, а медленным шагом пошел по дороге. Но вот, сделав несколько шагов, он тряхнул головой и, пробурчав себе под нос: «Подумаешь, несчастье какое!..»- быстро и ловко подпрыгнул, стараясь поймать пролетавшую мимо него стрекозу. Тем не менее он промахнулся, бросился за ней вдогонку, добежал до грушевого дерева и, тут же забыв о стрекозе, сорвал с нижней ветки большую сочную грушу. Он повертел ее в руках, нацеливаясь, с какого боку сделать первый надкус, и уже открыл рот, да так и застыл с открытым ртом. Где-то совсем близко раздался громкий глубокий стон.
Коля выбежал на середину дороги и увидел Слона. Огромного Слона, с огромными ушами, огромными клыками, маленькими глазками и маленьким хвостом. Слон держал в хоботе тяжелое бревно и громко стонал.
- Тру-у-у-удно мне! Тру-у-у-удно,- стонал Слон, и стон его был похож на Звук трубы. - Не могу-у-у-у я больше таскать это бревно, У-у-у-у-устал!..
- А почему же вы его не бросите? - спросил Коля.
- Если я его брошу, я поднимусь на воздух и улечу… - ответил Слон.
- Разве вы птица? -удивился Коля.
- В том-то и дело, что я Слон. Я Слон из задачи 412. В этой задаче нужно было определить мой вес. Но какой-то мальчишка вместо сложения сделал вычитание, и я получился легче воздуха. Если бы не это бревно, я бы давно улетел. А главное, я очень устал и голоден.
- Простите, я не знаю, вы, слоны, груши кушаете? - осведомился Коля.
- Ку-у-у-у-у-ушаем… - протрубил Слон.
- Так вот. пожалуйста! - И Коля протянул грушу.
Слон поднял бревно, взвалил его себе на шею, уравновесил его на ней, протянул хобот к Коле, осторожно взял грушу из его руки и, отправив ее в рот, даже зажмурился от удовольствия.