«Питер, сейчас же в машину! Мы опаздываем!»
Голос матери требователен; мальчик с сожалением оставляет свою затею – выковырять из-за маленькой мраморной стеллы нечто гладкое и квадратное… Он только что нащупал это рукой; заглянуть за стеллу ему не удавалось, потому что та была установлена слишком близко к массивной ограде из ракушечника. Шевеля губами и сморщив лоб от напряжения, он прочитал надпись на стелле:
«Вечная память
Трубач Дж. Лонгман
(N 4 Взвод Р. К. А.)
Который нечаянно упал в море
С этого обрыва 4-го декабря
1903 г.
В возрасте 17-ти лет»
Мальчишка горько вздохнул и посмотрел через пролив – туда, где, по его понятиям, была Африка. Отец говорил ему, что в хорошую погоду с этой точки виден берег Черного континента; но сегодня штормило, и тучи слили пролив в одно сплошное серое пятно с небом… Он глянул вниз, на желтые камни, о которые разбился трубач Лонгман. Ему стало стыдно за себя, и он аккуратно поправил это, так, что острые края уже не ощущались пальцами, если обшаривать доску сзади. Он удовлетворенно отряхнул ладони и побежал к машине.
Некоторое время спустя с нависающего над смотровой площадкой обрыва спускается мужчина в легком светлом костюме. Он отряхивает брюки, с сожалением рассматривая зеленое пятно на правой брючине, оставленное хвощом, густо укрывающим склон. Подойдя к парапету, он пытается рассмотреть Африку в сильный бинокль – также тщетно, как и мальчик. Он переводит бинокль на пролив, по которому в этот момент проходит небольшой сухогруз с немудреным карго на верхней палубе – пара поношенных экскаваторов, катушки с кабелем, прочая рухлядь. Мужчина опускает бинокль и с нетерпением глядит на пару туристов средних лет, запарковавшуюся в десятке метров от него. Туристы не торопятся и тщательно фотографируют панораму «Самой Южной Точки Европы» – красно-белый полосатый маяк над проливом, мемориальную стеллу Дж. Томпсона, мечеть на краю большой смотровой площадки… Мужчина явно нервничает, но любезно соглашается сфотографировать их на фоне маяка. Начинается дождь. Туристы со смехом загружаются в пижонский «Мерседес» и уезжают.
Выждав нескончаемо долгую минуту, мужчина быстро подходит к мраморной стелле, шарит за ней рукой и наконец облегченно хмыкает. Пара уверенных движений – и в руке у него оказывается крошечный кейс из нержавеющей стали.
Он прячет кейс в карман и не спеша идет в сторону мечети. Его догоняют двое мусульманок, до глаз закутанных в темные шали. Он вежливо уступает им дорогу, однако стараясь не поворачиваться к ним спиной. Мужчина уже почти подходит к остановке рейсового автобуса N3 у большого памятника-компаса, когда к нему подлетает «Ауди»-четверка. Мгновение – и ни мужчины, ни «Ауди» как и не было…
«Где тебя носит? Любопытный сопляк чуть было не спер штуковину…» – Джоди облегченно отдувается, потом достает кейс, щелкает крышкой и крутит на пальце серебристый мини-диск. – «Надо же, сколько всего было из-за этой ерунды…»
«А выброси его – на кой он нужен…» – с едким смешком говорит Тео, ювилирно работая рулем на узком серпантине, опоясывающем Скалу.
«Ладно, ты, умник… Поторопись, а то застрянем в очереди,» – бурчит Джоди. Каждый вечер с четырех часов тысячи арабов запруживали таможню Гибралтара, возвращаясь с работы домой, на испанскую территорию. Странная причуда времени… Эммигранты-мусульмане, живущие в Андалусии, зарабатывали себе на жизнь, горбатясь на англичан в Гибралтаре. Джоди цокает языком. С его точки зрения, мир дичает. И этот диск у него в руке – прямое тому доказательство. Кто слыхал о стволовых клетках еще сотню лет назад? Тот же Пинель, например, – ему и дела до них не было. Отец умалишенных, изобретатель смирительной рубашки… Хотя нет, это вроде бы его учитель, Пуссен. Чертова память, если уже что-то засело в голове, паяльником не выжечь…
Их «Ауди» нагло вклинивается перед автобусом с туристами в очередь к таможне. Возмущенный водитель автобуса размахивает руками, имитируя форму определенной части мужского тела. Тео весело оскаливается ему в ответ. В очереди уже стояло около сотни машин, формировавших три линии. Авто двигались медленно; трое «бобби» в желтых дождевиках и традиционных касках распределяли поток. Тео приоткрыл окно и закурил.
«Тебе обязательно курить именно сейчас?» – Джоди недоволен. Надо было бы лететь прямо из Гибралтара на Лондон, а не тащиться в Кадиз машиной…
С правой стороны к ним подлетает «Мерседес» со все той же парой туристов. Мужик за рулем умоляюще складывает руки, потом стучит ногтем по часам. Дама рядом с ним гримасничает, пытаясь изобразить нечто вроде «заранее благодарна»… Тео лениво-приглашающе машет рукой, и «Мерседес» ловко втискивается между ними и «Фордом-Пинто».
Сметливые арабы то и дело проскакивают к таможне между машинами на небольших мопедах; полицейские их не останавливают. Главная цель таможенного контроля на границе с Гибралтаром – предотвратить контрабанду сигарет в Испанию, а сколько блоков можно увезти на мопеде?
Джоди открывает окно со своей стороны:
«Ты специально дымишь самыми дешевыми? Торопись, выкуривай всю пачку, а то еще таможня прицепится…»
Тео чертыхается. Их линия замерла – старый «Пежо», покашляв, окончательно заглох. Турист из «Мерседеса» впереди открывает дверь и выходит наружу размяться. То же делает и его подружка. Приветливо улыбаясь, они оба подходят к «Ауди». Мужик заводит обычный водительский треп с Тео, а дамочка строит куры Джоди.
Что-то не так… У нее подозрительно жесткий, обыскивающий взгляд для простушки-туристки откуда-то из Восточной Европы, судя по сильному акценту. Их взгляды пересекаются на кейсе с мини-диском, который Джоди продолжает держать в руках. Он еще успевает заметить искорку торжества в ее глазах – до того, как она аккуратно стреляет ему в висок из «Глока» с глушителем. Слабеющие пальцы выпускают кейс, который благополучно перекочевывает в ее сумочку. Тео обмякает на водительском сиденье – мужик, склонившийся к его окну, выстрелил ему в сердце. И без того негромкие хлопки глушителей перекрываются крикливой песней из радиопримника, примотанного на руле мопеда, который останавливается у «Ауди», чтобы подобрать дамочку-туристку. Другой араб на мотороллере подхватывает мужика. Меньше чем через минуту оба проскальзывают через таможню и скрываются в переулке.
Шофер автобуса долго и с остервенением сигналит уснувшему водителю «Ауди»…
…Плоский кейс из нержавеющей стали сменит еще несколько пар рук и через неделю благополучно осядет на одиннадцатом подуровне бункера АНЗ в Оклахоме. Пожилой лысоватый клерк любовно протрет диск салфеткой, смоченной антистатиком, аккуратно уложит обратно в кейс и спрячет его в один из трехсот тысяч сейфов, расположенных в подземном хранилище. Как и на всех остальных, на его дверце будет красоваться надпись: «Аккуратное оприходование материальных ценностей – залог их успешного хранения!»
Машина АНЗ не знает сбоев.
…Звонок. Трубка плотно прижата к уху. Тот самый далекий голос, который так забористо чертыхался несколько минут тому назад по сателлитной связи, спрашивает на французском:
«Мистер Брейгель?»
«Слушаю.»
«Госпиталь Бисетр, Франция. Вам велено передать следующее: Мои мысли – холостые выстрелы из ржавого ружья…»
Вот теперь действительно все.
Джека Брейгеля больше не существует.
Но есть Айзейя Каммингс.
Перед глазами на столе – визитка с эмблемой Интерпола: голубая меркаторская карта мира, весы и меч. Пальцы неторопливо набирают номер.
«Тебе везет, Джоди. Записывай…»
…Труссард и его ассистенты в Бисетре сделали все, как и обещали. Золотые руки, светлые головы. Когда все утрясется, можно будет написать колоссальную статью в «Природу» – что-то вроде «О единстве и борьбе личностей центральной и периферической нервных систем в процессе приживления донорского мозга». Жаль, что Труссард отказался продолжать работать вместе после моей операции; мне вообще кажется, что он – ягода того же поля, что и Стивен. Деньги для них важнее, чем наука… Может, я чего-то не усвоил в жизни?
Как это никому из Интерпола не пришло в голову – расспросить старика Тийса о том, кто еще, кроме Каммингса… меня… (нет, к этому определенно тяжело привыкать…) – смотрел дневник Деламбера? Как только Тийс сказал мне, что пару лет назад им интересовались двое ученых из Парижа, мне стало понятно, что кто-то во Франции помнит о полубезумной затее Пинеля. И может быть, тоже хочет реализовать ее – в современных условиях, с современной аппаратурой… Пересадка органов – высший пилотаж для хирурга. Успешная пересадка мозга – это Нобелевская премия, без вопросов.
Я вышел на Труссарда почти сразу после нашего раскола с Розеном. В то время как я по-прежнему считал, что 32108 – колоссальный трамплин в регенерации мозга, всей центральной нервной системы, он стал одержим идеей прибыльного тиражирования стволовых клеток, и его лаборатория стала все более напоминать мясницкую…
Я не думал, что все обернется так плохо. По крайней мере, в наших взаимоотношениях со Стивеном. Он всегда был завистлив и скрытен. Он шел к цели напролом, перешагивая через моральные трупы коллег, сотрудников, соперников. Но я никогда не ожидал, что он докатится до этого в прямом смысле… После того, как мы окончательно разошлись, он объявил цену за мою голову. Сначала я скрывался в Штатах. Его гиены шли по моим следам, все ближе и ближе. Я был на грани психоза, когда наконец сообразил, что мой единственный выход – это Труссард.
Чтобы исчезнуть, люди часто меняют наружность; я же решил наполнить внешность новым содержанием. Французы работали споро, Труссард был очень азартен. Они уже опробовали технику пересадки на кадаврах, пользуясь 32108. Труссард как-то сказал, что догадался, откуда взялось слово Fuongo – у Пинеля работало несколько рабов с Мартиники, которые по-прежнему разговаривали на суахили. Fukuku Bongo означало: «оживший мозг»…
Дневник Деламбера подсказал выход на Халиас и его возможную роль в синергизме с пало-пало, а значит, и с 32108. Он описывал восставшего из моря монстра Ово, терроризировавшего колонию прокаженных… Вычислить Халиас было сравнительно легко – не так уж много эндемичных растений и животных обитает в этой части Карибского моря. Я успел закончить первую серию опытов по совместному применению 32108 и токсина Халиас на аксиальных нейронах мозга – все работало прекрасно, Халиас был своего рода глазами для 32108, помогая подбирать правильные аминокислоты для ремонта