Джоди умолкает на минуту, словно сосредотачиваясь.
"В общем, так вот все оно и было..." - врастяжку выговаривает он. Вроде бы все сказано, но я чувствую - разговор далеко не окончен. Тем не менее, он молчит, пряча глаза.
Я решаюсь. Когда-то мне надо будет это сказать...
Момент истины.
"Ты начал с того, что ситуация в деле 32108 изменилась. Допустим - только допустим - что я действительно знаю кое-что о документах Каммингса... Повторяю - только допустим!" - подчеркиваю я, поскольку идиотская радость так и прет из него. - "Если ликвидация ячейки Виалли не остановила "РингЭйд"... и они продолжали охотиться за Каммингсом, то теперь, когда он погиб..."
Я оттягивал этот вывод до последнего.
"...я остался для "РингЭйда" единственным связующим звеном к данным Каммингса, так?"
Он утвердительно кивает головой. Эмоции - побоку, он напоминает сторожевого пса перед атакой.
"Значит, они снова могут прийти за мной..."
"Нет, Джек, не могут..."
По его голосу я догадываюсь, что ничего хорошего это "не могут" мне не принесет...
Точно.
"Не могут, потому что... В общем, они уже здесь."
Вот оно, то, ради чего он прилетел. Началось.
"Как... Кто... Ведь вы же сами воткнули меня в эту программу, упрятали за океан - как они на меня вышли?" - Мои горячечные вопросы имеют риторический характер, поскольку даже если он и ответит на них, то, во-первых, легче мне не станет, а во-вторых, нет у меня никакой гарантии, что он не солжет. В конечном итоге, как ни паскудно это звучит, они - Интерпол и "РингЭйд" - охотятся за одним и тем же. Только люди "РингЭйда", по крайней мере, не оставляют мне иллюзий. Как только они получат это самое "одно и то же", они не моргнув глазом выпустят мне кишки.
"Мы установили, что новая боевка "РингЭйда" уже на острове. По большому счету, их нейтрализация не представляет для нас сложную проблему, особенно в условиях ограниченного маневрирования, однако..."
Он глядит мне в глаза, не мигая.
"Ультиматум - нехорошее слово, но оно полностью отражает суть того, что мне велено тебе передать..."
"Понятно. Если я не... То..." - мой голос звучит глухо. Я устал до такой степени, что мне уже все равно. Рано или поздно это должно было произойти.
"Твоя сообразительность всегда импонировала мне больше, чем твои кулаки. Как ни крути, Джек, но конец наступает в любой истории... Наши боссы в Лионе решили, что расходовать на тебя бюджетные деньги больше нет нужды..."
Его уверенность вернулась. Чувствует, что контролирует ситуацию? Не рано ли радуется?
В одном он, похоже, прав. Ситуация дерьмовая донельзя. Меня прорывает:
"Значит, вы уже наигрались? Надо понимать, что если я сейчас не скажу тебе того, что ожидается с душевным трепетом и тобой, и твоими начальниками, и Розеном, и "РингЭйдом"... кем там еще? - то я остаюсь в одиночестве? А какие у меня шансы на то, что получив желаемое, ты не снимешься тут же с якоря, прихватив охраняющих меня дуболомов... и по темноте за мной не придет новый Виалли?"
Он щурится на закатное солнце.
"Красота... Ну, в целом где-то так. Выбор у тебя ограничен. Пойми, ты в скверном положении... Рискну, однако, тебе напомнить, что ты влип в него сам. Если бы ты тогда не подцепил эту девчонку..."
Он видит мою реакцию на эти слова, но уже не пытается сбавить обороты.
"Да черт с ней, в самом деле! Будь ты мужиком! Да, ты обделался по уши, но жить-то надо... Посмотри, во что ты превратился из-за этой истории - зачем это тебе? Зачем тебе эти дурацкие шпионские игры, прятки за океаном, промытые мозги?! Не отпирайся и не изображай из себя девственницу, ты знаешь, о чем я говорю! Где ты пропадал три недели весной? Чем с тобой занимался твой дружок Каммингс? Что ты помнишь из происшедшего?"
Его голос стал жестким, вопросы - короткими и прямыми.
Ломка.
Он кричит, наседая на меня, дышит в лицо дурным запахом незалеченных зубов. Интересно, сколько ему отломится, если он меня расколет?
Внезапно он успокаивается. Пора сменить кнут на пряник.
"Ты считаешь, что я накручиваю тебя... ты уверен, что не было никакого промывания? Ладно, вот тебе простой тест. Ты наверняка хорошо помнишь Залив Пятницы, помнишь работу, помнишь поездки в Африку, Южную Америку, так? Теперь постарайся вспомнить что-то более отдаленное - ну, например, школу... Кто вел у тебя математику? Умеешь ли ты играть в футбол? Где ты жил, когда тебе было шесть лет? Восемь лет? Пятнадцать лет? Как звали твою первую любовь? Как звали твоего отца?.."
Волна ужаса накрывает меня.
Господи... ведь он прав...
Я не помню ничего из своего отдаленного прошлого...
Зачем мне все это? Какая сила тащит меня сквозь дикую цепь малопонятных событий? Какое я имею к ним отношение?
Выдохся. Сдаюсь. Каюк. Fina. The end. Kaput.
Я абстрагируюсь от его назойливой болтовни - "...поставь себя на мое место... только намекни... отсечем в момент... переправим... по твоему выбору..."
Что бы он там ни говорил про Крекера... Каммингса... Неважно... Но тот, кто писал мне от его имени, дал мне шанс.
"Когда настанет судный час,
Ты память напряги
И слово-ключ в последний раз
Наружу извлеки"
Глупые стишки, топорная рифма. Но это и делало их запоминающимися.
Число букв в слове - это цифра; совокупность цифр читалась как 586-326-719-19367.
Это был номер телефона.
Я не был уверен в "слово-ключ" - считать его раздельно или за одно слово... И как быть с дефисом? Черт с ним... Посчитал как одно; только в этом случае получалось четное количество цифр в номере. Четырнадцать цифр в номере означали, что это был телефон ГМСС, Глобальной Мобильной Сателлитной Системы.
"Джоди, заткнись. Мне нужно позвонить. Срочно."
Его глаза лихорадочно блестят. Его звездный час близок - ломка удалась...
Они наверняка прослушивают линию - Интерпол или "РингЭйд"...
А может, все вместе.
Плевать. Я набираю номер. Странно, но волнения нет.
"Это говорит Джек Брейгель. Мне дали этот номер..."
Мужской голос перебивает:
"Какой Брейгель? Ты часом не от Тома? Нет? Тогда немедленно отключайся, козел! Я за каждую входящую минуту плачу десятку, понял? Мне на твое "извини" наложить с большим пробором..."
Короткие гудки.
Все кончено...
...Небольшой белый джип-"Судзуки" с откинутым верхом запаркован во дворе домика-фаре на углу короткой улицы, которая упирается в рощу хлопковых деревьев. Водитель дремлет, свесив ноги наружу. Бритый крепыш в белом костюме быстро переходит дорогу, останавливается на мгновение и внимательно оглядывает всю улицу - никого, кроме квохчущей курицы с выводком до изумления длинноногих цыплят. Он плюхается на сиденье, раздраженно вытирая шею и бритую голову платком:
"Идиотская погода! Как только стихает ветер, ты моментально превращаешься в ходячий бургер..."
"Ну?" - Водитель приоткрывает глаз.
"Все мимо. Дешевка... Куда хоть он звонил, отследили?"
Водитель отрицательно качает головой.
"Где-то в Европе, но точнее не смогли - не успели. И потом, все равно ведь сателлитная связь, толку с этого... Какого тогда ты там так долго торчал?"
"Да пошел ты, Тео... Ни хрена он не помнит, или по-прежнему прикидывается. Если так - пусть с ним эти чокнутые из "Рингэйда" разбираются, наше дело сторона... Заводи, хочется в отель, под кондиционер. Как он может здесь жить?"
Водитель приподнимается, встряхивается, что сразу делает его похожим на ворона, и язвительно спрашивает: "А долго ли осталось?.."
Тео рулит одной рукой, вторая требовательно щелкает пальцами у носа Джоди: "Давай, кашляй... Не фиг было спорить - я еще на корабле понял, что он пустой... На кой тебе надо было запудривать ему мозги вымышленным Крекером? Был Крекер, не было Крекера - что это для него меняет? Психолог из тебя хреновый..."
Тот достает кошелек и отсчитывает банкноты: "От такого слышу... Четыре сотни. Подавись..."
Джоди зло сплевывает. Еще отчет надо будет сочинять... Совсем тоскливо.
То, что дальше произойдет с Брейгелем, не вызывает у него никаких эмоций.
Отфильтрованный материал. Наплевать.
Он снимает пиджак, стаскивает пропотевшую рубашку. Ветер приятно щекочет разгоряченное тело. В душ, потом поесть, потом... Хорошо бы зацепить бабу какую-нибудь здешнюю, не туристку - говорят, местные умеют многое... Сколько там до вылета?
Звонок мобильника заставляет его вздрогнуть от неожиданности. Тео с любопытством косится на напарника. Несколько односложных ответов. Захлопывается крышка телефона. Джоди победно оскаливается:
"Гони бабки назад! Он все же сломался... Летим в Гибралтар!"
Часть шестая
"...Питер, сейчас же в машину! Мы опаздываем!"
Голос матери требователен. Мальчик с сожалением оставляет свою затею - выковырять из-за маленькой мраморной стеллы нечто гладкое и квадратное... Он только что нащупал это рукой. Заглянуть за стеллу ему не удавалось, та была установлена слишком близко к массивной ограде из ракушечника. Шевеля губами и сморщив лоб от напряжения, он читает надпись на стелле:
"Вечная память
Трубач Дж. Лонгман
(N 4 Взвод Р. К. А.)
Который нечаянно упал в море
С этого обрыва 4-го декабря
1903 г.
В возрасте 17-ти лет"
Мальчишка горько вздыхает и смотрит через пролив - туда, где, по его понятиям, была Африка. Отец говорил ему, что в хорошую погоду с этой точки виден берег Черного континента, но сегодня штормило, и тучи слили пролив в одно сплошное серое пятно с небом... Он смотрит вниз, на желтые камни, о которые разбился трубач Лонгман. Ему стыдно за себя, и он аккуратно поправляет это, так, что острые края уже не ощущаются пальцами, если обшаривать доску сзади. Мальчик удовлетворенно отряхивает ладони и бежит к машине.