Пичуга старалась быть максимально тихой. Выполняла обязанности, кушала по расписанию и сразу же уносилась в комнату, где было достаточно безопасно. Однообразие нисколько не смущало её, так как приносило лишь благо. Одно время сны даже стали спокойными, но ненадолго…
На пятый день её освобождения из Белого Куба… Случилось происшествие.
Ночь в Сером Доме была особенно тихой. Ирта мирно спала, укутавшись в одеяло. Только вчера командир Варгус заезжал с вещами и, таким образом, девушка обзавелась новой полосатой пижамой. Ничего особенного, но Ирта и этим довольствовалась от души.
Ей снилась вода. Глубокая, тенистая заводь с цветными рыбками. У бережка сидела Виктория в летнем платье. Она казалась такой умиротворенной и нежной, что Ирта могла лишь тихо радоваться увиденному.
В её сне сестра была жива и Пичуга верила в это безоговорочно. Виктория напевала незнакомую песенку и манила Ирту подойти ближе. Мотив песенки быстро завораживал, застревал в сознании, заставлял двигаться в ритм, пританцовывая.
Ирта пошла вперёд, с удивлением отмечая, что тропинка вдруг стала извилистой. Сестра была там, вдали, продолжая подзывать её, но вот путь короче не становился. Девушка упрямо нахмурилась и не стала останавливаться. Иной раз перед ней словно вырастали препятствия из густого терновника, но Ирта решительно убирала их с пути ладонями, чувствуя лёгкое покалывание.
Образ Виктории, тем временем, стал более печальным. Пичуга нерешительно замедлилась и тихонько спросила:
– Эй… Сестрёнка?
«Почему ты плачешь?» – хотелось спросить ей, но, на самом деле, Тори не проронила ни единой слезинки. Просто болезненное выражение лица было таким, будто она вот-вот разрыдается.
Ирта не понимала, что происходит. Виктория закрыла ладонями лицо и было в этом жесте что-то… Неестественное. Она сгорбилась, будто под гнётом невидимого груза.
Больше всего Ирту пугала безмолвность Виктории. Песенка продолжала звучать, но губы сестры не двигались.
Пичуга почувствовала первые уколы липкого страха. Ей больше не хотелось приближаться к молчаливой сестре. Однако… Виктория вдруг убрала ладони, открывая лицо и Ирта подавила вскрик.
Пустые глазницы. Просто впадины, наполненные слезами… Как… Как?
Виктория что-то прошептала одними губами, но Ирта не могла разобрать слов. Она проснулась.
Девушка покачнулась, опираясь ладонью на стену. Ирта открыла глаза и не сразу поняла, что происходит. Просто она была не в своей кровати.
Пичуга находилась в коридоре.
– А… А? – вначале Ирта приняла это за ещё один сон (сон внутри сна?) и попыталась успокоиться.
Ночь, пустынный коридор Серого Дома… Она стоит посередине в своей новой пижаме и ловит приступы леденящего страха. Голые ступни шаркнули по полу.
– Какого же чёрта? – спросила Ирта у пустоты.
Ужасная мысль вдруг пришла ей в сознание. Неужели, она бродит во сне? Ирта знала, что бывают такие, лунатики… Ребята, которые не осознают, какие действия совершают во сне. Но с Иртой никогда прежде такого не случалось.
Как же она могла встать, открыть дверь и выйти в коридор? Девушка нервно ущипнула себя за ладонь и прошептала:
– П-проснись… Проснись же!
Она опасалась издавать громкие звуки, но с трудом справлялась с шоком. Вдруг это тоже аномалия, которая вывела её прочь из комнаты? Если так, то… Это очень плохо.
«Мне нужно просто вернуться в кровать» – испуганно подумала Ирта. Но через несколько минут её ждало новое потрясение.
Это не тот этаж.
Она не сразу поняла, но… Такой заброшенный, особенно мрачный коридор… Это четвёртый этаж Серого Дома. Место, где обитают великие валохи.
Предательский визг едва не сорвался с её побелевших губ, Ирта зажала себе рот, трясясь от ужаса.
Чёрт, из всех мест, она попала именно в это! Можно ли назвать подобное простым совпадением?
Одна из тёмных дверей… Начала со скрипом открываться.
Ирта сразу же попятилась назад, движимая лишь инстинктом выживания. Сейчас ей было плевать: покатиться ли она кубарем по лестнице, или сломает себе шею. Пичуга развернулась и припустилась бежать, но почти сразу же её ноги подкосились. Девушка рухнула на пол, ощущая внезапный упадок сил.
Словно её энергию разом вытянули… А это значит…
Воздух в коридоре стал холодным. Ирта припала к полу, пытаясь уползти. Она чувствовала себя испуганным червяком, не иначе.
Тонкая бледная ладонь высунулась из темноты и схватила её за воротник цепкой хваткой, придушив.
– П… Помоги-ите… – прохрипела Ирта.
Едва ли хоть кто-то мог её услышать. Серый Дом будто поглощал все лишние звуки, оставляя Ирту в некоем вакууме… Её и Пустого.
Существо уверенно тащило её по полу в свою комнату, не обращая внимание на отчаянные сопротивления девушки.
Седьмая дверь бесшумно закрылась.
Глава 14
Зубы Ирты клацали от неконтролируемого страха. Она забилась в угол комнаты Пустого, волчонком взирая на высокую фигуру в длинном балахоне.
Пичуга была объята страхом. Она понимала, что сейчас жуткий монстр сожрёт её и отчаянно искала пути спасения. Если есть хоть одна крупицы надежды…
Но валох будто потерял к ней интерес. Комната существа была практически полностью пустой. Никакой мебели, кроме одного старого кресла и… Всё.
Ещё в углу стояла чёрная грифельная доска, подобная тем, которые занимают главенствующее положение в любом учебном классе. Даже нетронутый кусочек мела лежал на подставке.
Валох покачивался, стоя посреди комнаты. Он будто спал на ходу и лунатил, но Ирта понимала: это обманка. Обманчиво медленные Пустые, на самом деле, могли быть очень быстрыми. В этом Пичуга убедилась на собственном горьком опыте.
Лицо валоха было привычно скрыто под тёмной вуалью, но сознание Ирты начало воссоздавать воспоминания об истинном облике жутких существ…
Тошнота перекрыла горло. Пичуга схватилась за голову, чувствуя невыносимую боль и глухо застонала.
Только тогда Пустой сдвинулся с места. Но он не пошёл к Ирте, он направился к чёрной доске. Бледные длинные пальцы существа неуклюже обхватили мел и оно вдруг начало что-то криво писать на чёрном полотне…
«мИн… А»
Первое слово, в котором угадывалось знакомое имя.
«пошла шахты»
Ирта не верила своим глазам. Она даже потерла веки, пытаясь осознать… Валох умеет писать? Она действительно понимала эти слова, но, почему он…?
«– Скажите мне… Где Мина на самом деле?» – собственный голос ехидно отозвался в памяти.
Да… Она спросила об этом валоха, а теперь, похоже, получила долгожданный ответ. Поверить в это было практически невозможно. Шахты… Почему шахты?
– Е-если т-ты… Если вы не врёте… Почему же она не вернулась? – Ирта чувствовала себя странно, словно пытается поговорить с бессловесным животным, надеясь на ответ.
Существо скрипнуло мелом по доске, но ничего не ответило.
– Она жива? – Пичуга всё ещё надеялась узнать правду.
Валох медленно склонил голову набок. Затем Пустой неестественно покачнулся. Его пальцы привычно шевелились, как беспокойные черви. Они казались гибкими и чрезмерно тонкими, а потому внушали стойкое отвращение…
Тем не менее, складывалось ощущение, будто валох просто не понял Ирту.
Спустя несколько долгих минут, мел вновь начал выводить кривые слова на черноте грифельной доски…
«Мина нашА а»
– Что? – вслух выдохнула Ирта. Она действительно не понимала, что имел в виду валох. Возможно, он просто не умеет писать достаточно хорошо…
«Это сон» – вспыхнула лихорадочная мысль в сознании, – «да, точно, я сплю… Это не может быть правдой»
Мел вновь заскрипел по доске, привлекая её внимание.
«ты не будь здесь. Остров – засада»
– Я н-не понимаю, – голос Ирты задрожал от сильных эмоций, которые тотчас исчезли, словно валох высосал их со вдохом.
Существо молча указало перстом на дверь. Пичуге не нужно было повторять дважды, она сразу же подорвалась к выходу, но на самом пороге вдруг остановилась.
Валох сел в кресло, как статуя, без единого лишнего движения. Сел и замер.
– Ты… Пытаешься помочь мне? – тупо спросила Ирта, зная, что не получит ответ.
Длинные пальцы валоха вновь пошевелились, но не более. Ирте казалось, что она ощущает на себе его пристальный взгляд из-под вуали.
Вновь почувствовав приступ липкого страха, девушка резко выбежала за дверь. В мрачный коридор просачивались солнечные лучи. Уже рассвело, а у Ирты сна ни в одном глазу.
Она обернулась, глядя на седьмую дверь и резко вздохнула.
«Возможно, я просто не могу отличить реальность от аномалии?»
И в этот самый миг… Её схватили за волосы.
– Ай! – вскрикнула Ирта.
Она ожидала увидеть разъяренную рожу Кабана, но, вместо этого, увидела Аспида. Он сузил свои раскосые чёрные глаза и усмехнулся:
– Попалась.
– П-пусти! – взвизгнула Ирта, не жалея голоса.
– Пойдёшь со мной, – грубо прервал её парень.
Пичуга, конечно, начала вырываться. Но силы её были опустошены встречей с валохом, да и Аспид оказался слишком сильным на проверку.
– Чёрт тебя дери… – парня явно разозлили её попытки сопротивления. – Вот не хотел так делать…
Михиль лёгким движением пережал сонную артерию ослабленной Ирты.
«Собачий экстаз…» – с ненавистью подумала Пичуга, прежде чем её сознание поглотило бредовое счастье с привкусом галлюцинаций.
Перед её глазами сверкала радужная палитра оттенков и чувств… Словно весь внутренний мир Ирты взорвался от навязанной отключки.
Потом, наконец, наступил долгожданный обморок. Сладкая чернота окутала сознание и Ирта погрузилась в забытьё.
А когда девушка пришла в себя… Она оказалась в Мастерской.
Со связанными ремнем руками.
«Этот ублюдок… Михиль, я изобью тебя» – мрачно подумалось Ирте.
Собачий экстаз – мерзкая игра в удушение. Бывало, что старшие ребята из приютов пользовались этим гадким методом для удовольствия. Проблема в том, что умереть от такого слишком легко.