Ирта плохо видела происходящее, но могла различить яркие кристаллы эсфиата, испускающие люминесцентное сияние цвета индиго.
Яркость становилась невыносимой, а глаза болели всё сильней. Это сияние казалось ощутимой субстанцией, окутывающей тело девушки в плотный кокон.
Первый сильный спазм боли сдавил её грудную клетку и она громко закричала. Субстанция начала неконтролируемо заливаться в рот, наполнять лёгкие, поглощая звуки. Её кожа накалилась и медленно сгорала под воздействием лучей, её волосы осыпались пеплом, а тело видоизменялось на глазах. Дикий хруст собственных костей… Пробудил от кошмарного видения посланного валохом.
Ирта очнулась, размазывая кровь из носа по лицу и безумно прошептала:
– Ми… На…
– Ита! Ита, что случилось?! – крики Виалы на заднем фоне тонули в однотипном шуме.
Ирта покачнулась, опираясь на плечо Никласа, который придержал её, не давая упасть.
– Ты что-то видела, да? – напряженно спросил Фрэнсис, оправдывая своё прозвище.
Но Ирта практически не могла говорить. Её сознание трещало от натуги. Она испытывала фантомные боли, будто тело её до сих пор разрывала невыносимая боль.
Как раз в этот момент в коридор влетел взбешенный Бенедикт. Растерявший всю свою весёлость, Старший расхохотался, завидев их компанию и зло хмыкнул:
– Ну, что, щенки? Сломали рацию и решили, что просто удерёте? Чёрта с два!
Его глаза сверкали сумасшедшей злостью, будто он был не в себе. Бешеная псина, почуявшая сырое мясо.
– Кто из вас, тварёныши, тронул рацию? По стенке размажу!
Собравшиеся подростки испуганно зашептались. Это был тот самый момент: одного должны выбрать «жертвой» и отдать на публичную порку, жестокое избиение в назидание другим.
Никлас незаметно отступил назад.
Ирта, разглядывавшая Бенедикта, вдруг ощутила волну сильнейшего гнева, поднимающегося из недр утомлённого сознания.
– Вы знали…! – резко выпалила она. – Вы прекрасно знали о валохах… Что Мина… Мина стала Пустой, не так ли?
Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все вокруг замолчали, а лицо Бенедикта вдруг исказилось, превратившись в уродливый звериный оскал. Раньше он хотел устроить публичную «казнь», но, теперь… От него дохнуло неконтролируемой жаждой убийства. Вокруг давно столпились другие ребята из группы Графа, замершие в ожидании безумного представления. Но Старшему было не до них.
Прямо сейчас… Он действительно хотел убить бледную окровавленную девчонку своими руками. Мужчина сорвался с места одним резким броском, собираясь сломать тонкую шею Ирты. В этот момент Никлас вырвал у Виалы из рук двустволку и со всей дури опустил приклад на затылок Бенедикта.
Один глухой удар и их Старший медленно сполз на пол. Представление, достойное оваций.
– Итак… – Граф скинул двустволку в руки молчаливому Аспиду. – У нас начался бунт, ребята. Вяжи его!
Нестройные голоса поддержали Никласа. Они были напуганы, но ими двигали животные инстинкты. Прямо сейчас Граф доказал право сильного, а значит – ему можно доверять. Только лидер способен защитить этих ребят.
И пусть раньше Старший казался «своим», теперь он стал однозначно «чужим». Бенедикта потащили в заброшенную оранжерею, где крепко связали подручными средствами, усадив на стул.
– Т-ты же не собираешься его п-пытать, или вроде того? – заикаясь, спросила Виала.
– Не то чтобы я изначально собирался его связывать… Импровизация, чтоб её, – ухмыльнулся Граф без капли сожалений в голосе, – но, раз предоставился шанс… Допросим нашего «мудрого» Старшего.
Против этого никто не возражал. Ирта растеряла последние силы и потому была безучастна практически ко всему. Заботилась о ней всё та же Рыж (хоть и не понимала до конца, что именно приключилось с подругой).
– Я… Я уже не представляю, что у него в голове… – растерянно проронила Виала, косясь на Графа.
Подростки вокруг бегали туда-сюда, панически собирая пожитки. Ирта примостилась на трухлявой скамье в этой пустой оранжерее с мёртвыми растениями. Глядя на Никласа, раздающего приказы, она могла предположить… Что у этого парня нет никакого плана.
Он, очевидно, неплохо притворяется, просто плывя по течению. Выплывает за счёт смелости (или природной дурости). Пичуга усмехнулась, обреченно качнув головой.
«Значит, в этом и заключается твоя игра, Граф»
Она не могла его винить. Все они обманывают кого-то, или самих себя (и неизвестно – что хуже?). Заблудившиеся детки в клетке отчего-то верят, что смогут выбраться…
Апатия прочно обхватила голову Ирты, опуская в прохладное чувство созерцания. Только что её пытались убить. Впервые, по-настоящему.
Ирта не раз чувствовала опасность от разных людей. Равнодушные глаза матери, смотрящие будто на бесполезный мусор. Улюлюканье дикой толпы, которая хочет изорвать твоё тело в клочья. Бешеные глазки Кабана. Собачий экстаз… Пичуга неприязненно скривилась.
И всё же, Бенедикт действительно хотел убить её. Раз и навсегда. А она, Ирта, в этот раз совсем не напугана, как будто чувство страха отмерло (или взяло перерыв, не выдерживая натуги).
«Бенедикт уже убивал» – понимает Ирта с ощутимой ясностью. Ей вспоминается ответ валоха про Колодец… Итак, имеет ли он отношение к тем телам?
Вопросов было много. Теперь и Ирта хотела «допросить» Старшего с пристрастием. Пробраться в его черепную коробку, вытащить оттуда нужную информацию…
– Тебе плохо, да? – Рыж отметила странный взгляд подруги и жалобно спросила.
Ирта почувствовала себя неловко. Виала искренне пытается помочь, а она сидит, да пялится в никуда.
– Чувствую себя так, будто меня выпотрошили, а потом… Все органы вернули на место, вперемешку, – хрипло призналась Пичуга.
Она нисколько не врала.
– Страшные вещи ты говоришь… – бормочет Виала.
Она казалась слишком растерянной посреди гомона и всеобщей паники. Рыж, которая так любила спокойствие и «правила», сейчас вынуждена была участвовать в пугающих событиях.
– Эй… – устало тянет Ирта. – Мы прорвёмся. Ты мне веришь?
Девушка вздрогнула, но ничего не ответила. Ирта и сама знала, что её слова звучат малость нелепо.
«Прорвёмся»… Ну, куда им прорываться? На острове нет выхода. Только в море с головой.
Раздался треск. Ребята стащили вещи первой необходимости и, по настоянию Графа, начали также таскать тяжелые предметы на тот случай, если придётся баррикадировать проход.
Заброшенная оранжерея имела свои плюсы. Один её проход вёл в Серый Дом, но также через неё была возможность сразу выбраться во внутренний двор. Группа Кабана об этом не знала, ведь они обычно патрулировали другую часть Серого Дома.
– Оружие для самообороны есть? – деловито уточнил Граф.
– Ежели за то сгодятся палки, поварёшки, да кухонные ножи, – криво улыбнулся Том.
Барбара стояла в стороне, как беспокойная тень. Иногда она прожигала ядовитым взглядом Ирту, словно требовала пояснений насчёт валохов.
– Хорошо, – хмыкнул Никлас, поворачиваясь к Бенедикту. Тот подавал признаки жизни, пытаясь пробудиться от нанесенного удара.
– Крепкая у тебя черепушка, «друг», – в словах Графа чувствовался язвительный подтекст, – но хватит дрыхнуть. Разбудим его, ребята!
Роб Толстяк подобострастно гыгыкнул, после чего плеснул холодную воду в лицо Старшему. Бенедикт закашлялся, мотая головой, как дворовая псина.
– Хей, друг. Голова не болит? – издевательски потянул Граф, выступая вперёд. – Давай-ка поговорим с тобой… О Сером Доме.
Глава 17
Холодные капли воды стекали по лицу Бенедикта. Он, конечно, попытался высвободить руки первым делом, да только ребята постарались на славу. Тогда Старший озлобленно осмотрел всех собравшихся и вдруг запрокинул голову кверху, будто бы в припадке.
– Ха… Ха-ха-ха! Ну, Граф, экий ты паршивец… Так и знал, что от тебя куча проблем будет… – засмеялся Бенедикт. – С чего бы мне вам что-то говорить, а?
Никлас молча взял двустволку. Дуло показательно уперлось в лоб Бенедикта, с лица которого мигом сползла вся бравада.
– Один выстрел – и я снесу тебе полбашки, – холодно процедил сквозь зубы Граф, – ежели тебе нечего нам рассказать – невелика потеря. Значит, ты бесполезен.
– Брешешь, – Бенедикт нервно облизнул губы, – эй, у-убить кого-то не так и просто, ясно?
– Ну, тебе-то это лучше всех известно, – ухмыльнулся Никлас, – так что же, считаешь: я не выстрелю?
В мутных глазах Графа плескалась ледяная решимость. Ирта, наблюдавшая за происходящим, и сама не знала: блефует ли этот парень, или действительно решил проломить чью-то голову?
– Трупы из Колодца, Бенедикт… Твоих рук дело?
Допрос начался. Дуло всё ещё смотрело на лоб Старшего, который фальшиво улыбнулся, оглядывая остальных, словно ища поддержки. Однако, никто бы не посмел помешать Графу. Особенно сейчас.
– Ум-м… Ладно-ладно, не горячись! – переполошился Бенедикт. – Ну, трупы, это… Это несчастный случай, понимаешь?
– Врёшь, – сразу же отбрил Аспид.
– Я не святой, но кто из нас не без греха?! – вдруг рявкнул Старший. – Ты, что же, думаешь Нэт лучше меня? Да эта чокнутая сука лично в озере стольких утопила! Во имя господ валохов «невежды» должны сдохнуть… Фанатичка гребанная…
Послышался испуганный вздох Виалы. Она схватила за руку Ирту, будто ища поддержки. Пичуга хранила молчание. Топить непочтительных в Сером Озере? Ей вспомнился ненавидящий взгляд Нэт, после того, как Ирта посмела поднять вуаль валоха. Она не знала, говорит ли Бенедикт правду, но… Похоже, Старшие действительно являлись безумцами. Серый Дом давно пожрал их с потрохами.
– Мне плевать на чужие грехи, – ровно ответил Никлас, – лучше расскажи о своих, Бенедикт. Говори обо всём, что знаешь и тогда… Может быть, мы оставим тебя в живых.
Беснующаяся злоба вспыхнула в глазах Старшего. Он сдержал агрессивные эмоции и недовольно процедил сквозь зубы:
– Да что я могу знать?
– Куда отправляют работников Серого Дома после окончания срока службы? – Фрэнсис выступил вперёд, прямо глядя на Бенедикта. – И кто такие валохи?