Однако Жанна очень основательно ответила ему на это:
– Говорю тебе по чистой совести, Жан, что мои опасения давно рассеялись. Эта бедная женщина не внушает мне больше никакого недоверия. Мало того, надо сознаться, что в эти два месяца, пока она живет с нами, платя услугами и преданностью за оказанное ей гостеприимство, Ильпа могла бы двадцать раз изменить нам и выдать нас с головой, если б у нее было такое намерение. Какая причина удержала бы индейцев от нападения, имей они союзников в нашей среде, иначе говоря, готовых отворить им ворота и впустить их в нашу цитадель? Поэтому я полагаю, – прибавила девушка, – что мы можем положиться вполне на наших гостей, и уверена, что они изыскивают средства изъявить свою признательность, оказав нам какую-нибудь важную услугу в настоящем критическом положении, когда мы так нуждаемся в дружеской помощи.
И Жанна не ошиблась. Она ясно видела непоколебимую преданность бедных простодушных дикарей. В самом деле, маленький Сари ежедневно отлучался с корабля, чтобы отыскивать плоды и корни, пригодные в пищу. Оставаясь подолгу в отсутствии, то один, то с матерью, он, однако, никогда не пропускал времени ужина и отхода ко сну.
Ужасная развязка приближалась, и надо было непременно найти если не средство отсрочить истощение съестных припасов, то по крайней мере что-нибудь съедобное, растущее в изобилии в тех местах и не представляющее затруднения при сборе, какую-нибудь замену пшеницы или картофеля.
Уже целую неделю маленький Сари бродил по окрестностям со своей матерью и возвращался каждый раз с сумрачным и унылым видом.
В одно утро дождь внезапно прекратился. Небо, точно висевшее на марсе фок-мачты, – до того оно было низко и пасмурно, – как будто поднялось, и бледный луч солнца пронизал серые тучи.
– Пойдемте, – сказал Жан, – воспользуемтесь благоприятной погодой, чтобы поискать чего-нибудь съестного. Иначе нам придется кинуть жребий между бараном и курами, кого заколоть прежде. Этим мы избавим их от голодной смерти и отдалим от себя ту же горькую участь.
Действительно, обитателям «Сен-Жака» было слишком больно прибегнуть к такому крайнему средству, и они решились на отчаянную попытку, только бы как-нибудь обойтись без него. Жанна в особенности возмущалась необходимостью убивать для своего пропитания бедных животных, служивших ей развлечением целых четыре месяца.
Небо, по-видимому, сжалилось над их страданиями и над искренним горем юных сердец. На этот раз Жану повезло.
Проходя по опушке леса, он наткнулся на великолепного агути, которого тотчас застрелил и с триумфом принес на корабль. Таким образом, один удачный ружейный выстрел доставил маленькой колонии запас свежего мяса на два дня.
Жанна, вне себя от радости, поздравила брата со счастливой охотой и принялась делить убитую дичь с тем, чтобы ее хватило на сегодняшний и завтрашний обеды. Она вздумала даже посолить лучшие куски, хотя их было немного.
– Ну вот еще! – возразил Жан, повеселевший после первой удачи. – Господь, пославший нам эту добычу, не оставит нас и на будущее время. Держу пари, что Ильпа со своим мальчиком вернутся сегодня также не с пустыми руками.
Не успел он договорить этих слов, как с перешейка до них донеслись крики радости. Сари подпрыгивал на бегу, размахивая чем-то над головой, чего молодые люди не могли рассмотреть издали. То были коренья и клубни.
– Господин! – крикнула Ильпа, бежавшая вслед за сыном. – Мы не умереть с голоду. Мы можем покинуть корабль через восемь дней.
VIII. Пагеты и их собаки
Женщины поспешно принялись за чистку зелени, принесенной индианкой в подоле своего платья. То был ямс и бермудский картофель. Жанна очень вкусно приготовила то и другое. Прекрасные овощи доставили затворникам первый сытный обед за целый последний месяц.
Но это было еще не все. Сари со своей стороны сделал полезную находку. На следующее утро он взял Жана за руку и повел его на прогалину, где, порывшись в иле, вытащил из земли какие-то корни. Один из них, тщательно оскобленный, давал нечто вроде муки, что вызвало нескончаемые крики радости между обитателями «Сен-Жака».
– Это тапиока! Это тапиока! – восклицала Жанна.
Вся компания отправилась в лес и принесла оттуда порядочное количество драгоценного корня.
Весь запас сложили в бывшем машинном отделении, и так как в топливе не ощущалось недостатка, то, поддерживая в топке умеренный огонь, можно было подсушить тапиоку, чтобы сделать ее рассыпчатой и готовой к употреблению.
– Теперь нам нечего бояться голода, – сказала Жанна своему брату. – Мы знаем, откуда взять хлеба.
Но Жан запомнил обещание Ильпы: «Мы можем отправиться отсюда через восемь дней».
Он заметил сестре, что перспектива остаться дольше на разбитом корабле, с единственным ресурсом для пропитания в виде тапиоки, не представляла ничего соблазнительного. Впрочем, индианка поддержала его, объяснив, что, если путешествие необходимо, лучше предпринять его немедленно, когда жара была еще сносной и пока солнце быстро высушивало возвышенности, пропитавшиеся дождевой водой.
Еще месяц, и растительное снова закроет все бреши, заградит высокими травами и лианами все выходы из леса.
Итак, маленькая компания тотчас принялась готовиться в путь. Жанна, прежде желавшая бегства, относилась теперь к нему с боязнью. Молодым людям предстояло броситься навстречу всевозможным случайностям, оставить настоящее, хотя и не особенно завидное, но сравнительно сносное существование, чтобы слепо ринуться в область приключений и опасностей. Знали ли, по крайней мере, те, кто решался на эту рискованную попытку, найдется ли для них самое необходимое?
Сразу возникал вопрос: где устроить ночлег, что есть.
И каждый вечер та же задача должна была волновать умы путешественников.
Но этим еще не исчерпывались все тревоги. К основательным опасениям за будущее в сердце Жанны примешивалось горе разлуки со своим жилищем, с гостеприимным кровом, который четыре месяца давал им верный и даже комфортабельный приют. Тут предстояло бросить друзей, а не то, пожалуй, отнять у них жизнь, чтобы не оставить беззащитных животных на произвол судьбы.
Действительно, нельзя было и думать увести с собой барана, захватить обоих петухов и трех кур. Куда деваться с ними в дремучем лесу? Вдобавок из трех кур одна в скором времени ожидала потомства. Жанна, рассчитывая остаться дольше на корабле, положила в гнездо бедной птицы двенадцать яиц, и уже двадцать два дня прилежная наседка сидела взаперти, в тесной каюте у штурвала на палубе, тщательно изолированная от всех, из боязни, чтоб ее не отвлекли от важного дела или чтоб резвые товарищи: Бархат, Золотая Шубка и Изумруд – не вздумали затеять с ней какой-нибудь опасной игры.
Сердце девушки мучила мысль, что цыплята вылупятся из яиц как раз перед уходом своих хозяев.
Жан впервые не соглашался с сестрой. Она то и дело повторяла ему пословицу: «Кто сидит у себя дома, тот ничего не выигрывает и ничего не теряет». Он горячо спорил с ней и добродушно подшучивал над тем, что называл малодушием Жанны.
Наконец Жану надоело убеждать ее. Кроме того, тяжелое предчувствие, не дававшее покоя Жанне, пожалуй, отчасти поколебало его; по крайней мере, молодой человек сделал ей некоторую уступку; он решил, что прежде, чем окончательно покинуть гостеприимный мыс, они предварительно предпримут серьезную рекогносцировку местности. Если им не представится никакого непреодолимого препятствия, то можно будет смело двинуться вперед через полуостров.
Остановившись на этом решении, стали обсуждать дальнейший план действий.
Морская карта, доставившая молодым людям на первый раз полезные сведения, к несчастью, не могла более основательно познакомить их с целым краем. Для этого им пришлось обратиться за указаниями к довольно посредственному атласу, найденному в капитанской каюте.
Этот атлас подал повод к бесконечным пререканиям.
– Ты видишь, – говорил Жан, водя пальцем по карте, – здесь помечено, что лес занимает только часть нашего полуострова. За ним между Арагвари и Мараньоном простирается одна саванна.
И он настаивал на необходимости пройти ускоренным шагом вкось, к северу, то есть к Арагвари. Жанна доказывала, напротив, что выгоднее следовать по берегам Амазонки.
– Река там, перед нами, – говорила она. – Это готовый путь, который представляет то преимущество, что тут мы имеем больше шансов столкнуться с цивилизованными людьми. Пароходы ходят вверх и вниз по реке два раза в месяц; значит, мы непременно встретим какой-нибудь из них.
На это Жан возражал довольно рассудительно, что во время долгого четырехмесячного промежутка ни один пароход не показывался на горизонте, что Амазонка усеяна бесчисленными островами и островками, а потому весьма возможно, что бразильские пароходы, плавая по водам царицы рек, остаются незамеченными людьми, находящимися на берегу одного из рукавов, не имеющего оживленного судоходства.
Все это служило причиной неприятных недоразумений для брата и сестры.
Однако им был положен конец, когда молодые люди решили сообща отправиться в путь на другой день. Но и это решение не обошлось без новых волнений, вызванных сборами в дорогу.
Надо было оставить на корабле оружие и почти все боевые запасы. Жан нашел нужным взять только три карабина, шесть револьверов, четыре кинжала, двести пятьдесят патронов и большую часть провизии в возможно меньшем объеме.
Жанна совершила настоящие чудеса ловкости в восемь дней. Из парусины, служившей навесом на палубе, она искусно выкроила и сшила мешки, которым недоставало теперь одних ремней для подвешивания. Сверх того, девушка сплела четыре гамака, легких и вместе с тем очень прочных. Наконец, она сшила для всех гамаши, мягкие и в то же время плотные, а к ним эспадрильи, к которым изобретательная Ильпа взялась сплести подошвы из волокон кокосовой пальмы.
Когда наступила минута отправления в дорогу, девушка почувствовала слезы у себя на глазах.