Без ясного ответа не уйдет!
Средь городского шумного движенья
Он шел вперед походкою бойца.
Чтоб победить иль проиграть сраженье,
Но ни за что не дрогнуть до конца!
Однако то ли в чем-то просчитался,
То ли споткнулся где-то на ходу,
Но вновь краснел, и снова заикался,
И снова нес сплошную ерунду.
— Ну вот и все! — Он вышел на бульвар,
Достал портрет любимой машинально,
Сел на скамейку и сказал печально:
— Вот и погиб «решительный удар»!
Тебе небось смешно. Что я робею.
Скажи, моя красивая звезда:
Меня ты любишь? Будешь ли моею?
Да или нет? — И вдруг услышал:- Да!
Что это, бред? Иль сердце виновато?
Иль просто клен прошелестел листвой?
Он обернулся: в пламени заката
Она стояла за его спиной.
Он мог поклясться, что такой прекрасной
Еще ее не видел никогда.
— Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!
Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!
ПАДАЕТ СНЕГ
Падает снег, падает снег
Тысячи белых ежат…
А по дороге идет человек,
И губы его дрожат.
Мороз под шагами хрустит, как соль,
Лицо человека — обида и боль,
В зрачках два черных тревожных флажка
Выбросила тоска.
Измена? Мечты ли разбитой звон?
Друг ли с подлой душой?
Знает об этом только он
Да кто-то еще другой.
Случись катастрофа, пожар, беда
Звонки тишину встревожат.
У нас милиция есть всегда
И «Скорая помощь» тоже.
А если просто: падает снег
И тормоза не визжат,
А если просто идет человек
И губы его дрожат?
А если в глазах у него тоска —
Два горьких черных флажка?
Какие звонки и сигналы есть,
Чтоб подали людям весть?!
И разве тут может в расчет идти
Какой-то там этикет,
Удобно иль нет к нему подойти,
Знаком ты с ним или нет?
Падает снег, падает снег,
По стеклам шуршит узорным.
А сквозь метель идет человек,
И снег ему кажется черным…
И если встретишь его в пути,
Пусть вздрогнет в душе звонок,
Рванись к нему сквозь людской поток.
Останови! Подойди!
РАЗГОВОР С ДРУГОМ
Знакомя, друг сказал мне сокровенно:
— Рекомендую: Коля. Пианист.
Прекрасный парень и душою чист,
И ты его полюбишь непременно!
«Прекрасный парень» в меру был живой.
Сел за рояль, Прокофьева сыграл,
Смеялся шуткам, подымал бокал,
Потом простился и ушел домой.
Ушел и канул в темноту и снег…
И я спросил у друга своего:
— Вот ты прекрасным называл его.
А чем прекрасен этот человек?
С минуту друг растерянно молчал.
Ходил, курил и молвил наконец:
— Он никому вреда не причинял,
Не лицемер, не склочник, не подлец…
И вновь спросил я друга своего:
— А доброго он людям сделал много?
Мой друг вздохнул:- Да вроде ничего.
И все-таки он неплохой, ей-богу!
И тут мелькнуло: а не так ли я
Хвалю порой того, кто не подлец?
Но сколько рядом истинных сердец?
И все ль друзья действительно друзья?
Не прямодушен — ладно, ничего!
Не сделал зла — приветствуем его.
Мог утащить, а он не утащил
И чуть ли уж не подвиг совершил.
Иль, скажем, парень в девушку влюбился,
Жениться обещал. И под конец
Не оскорбил, не бросил, а женился
И вот уже герой и молодец!
А то вдруг вам как на голову снег
Свалилось горе. Друг о том проведал.
Он мог добить, предать, но он не предал.
Нет, не помог ничем, а лишь не предал, —
И вот уж он «прекрасный человек».
Смешно, но факт: мы, будто с ценной ношей,
Со странной меркой носимся порой:
«Прекрасный»- лишь за то, что не плохой,
А не за то, что истинно хороший!
Так не пора ль действительно начать
С других позиций доблести считать?
ДОБРЫЙ ПРИНЦ
Ты веришь, ты ищешь любви большой,
Сверкающей, как родник,
Любви настоящей, любви такой,
Как в строчках любимых книг.
Когда повисает вокруг тишина
И в комнате полутемно,
Ты часто любишь сидеть одна,
Молчать и смотреть в окно.
Молчать и видеть, как в синей дали
За звездами, за морями
Плывут навстречу тебе корабли
Под алыми парусами…
То рыцарь Айвенго, врагов рубя,
Мчится под топот конский,
А то приглашает на вальс тебя
Печальный Андрей Болконский.
Вот шпагой клянется д'Артаньян,
Влюбленный в тебя навеки,
А вот преподносит тебе тюльпан
Пылкий Ромео Монтекки.
Проносится множество глаз и лиц,
Улыбки, одежды, краски…
Вот видишь: красивый и добрый принц
Выходит к тебе из сказки.
Сейчас он с улыбкой наденет тебе
Волшебный браслет на запястье.
И с этой минуты в его судьбе
Ты станешь судьбой и счастьем!
Когда повисает вокруг тишина
И в комнате полутемно,
Ты часто любишь сидеть одна,
Молчать и смотреть в окно…
Слышны далекие голоса,
Плывут корабли во мгле…
А все-таки алые паруса
Бывают и на земле!
И может быть, возле судьбы твоей
Где-нибудь рядом, здесь,
Есть гордый, хотя неприметный Грей
И принц настоящий есть!
И хоть он не с книжных сойдет страниц,
Взгляни! Обернись вокруг:
Пусть скромный, но очень хороший друг,
Самый простой, но надежный друг,
Может, и есть тот принц?!
ДНЕВНОЙ СВЕТ
На стенке, горделиво-горячи,
Стараясь быть кто ярче, кто умнее,
Плясали разноцветные лучи,
Хвалясь оригинальностью своею.
— Я — луч особый, нежно-голубой,
Я — цвет реки, морской волны и неба.
Я не сродни полям ржаного хлеба
Или привычной зелени лесной.
— Кто, я привычен? Вот уж насмешил!
Да я весной лишь землю покрываю,
А летом слабну, сохну, выгораю.
Не то что цвет каких-нибудь чернил!
Не крикнул — завизжал чернильный цвет:
— Меня зовут, вам подтвердит бумага,
Оригинал, красавец фиолет,
Меня почти что и в природе нет,
Я — химпродукт, пижон и модерняга!
Так спорили упрямые лучи.
Их было семь. Все семеро красивы,
Все семеро азартны и спесивы
И все чуть-чуть не в меру горячи.
Но тут, пробившись меж высоких туч,
Неся в себе дневной, веселый свет,
Упал на стену яркий белый луч,
Упал и поздоровался:- Привет!
Вмиг даже не осталось и следа
От горделивой распри, и тогда
Все дружно навалились на пришельца:
— А ты зачем? Как ты попал сюда?
Смешно сказать: дневной, знакомый свет
И вдруг с лучами редкостными вместе!
Ты популярен. В этом спору нет.
Но это и не может делать чести!
К чему лететь охотно на завод,
Светиться лампой в вузе, доме, классе,
И незачем ссылаться на народ,
Народ, он примитивен в общей массе!
А ты, ты прост и ясен, ха-ха-ха!
Ну разве ты искусство? Ха-ха-ха!
Искусство, знай, понятно лишь немногим.
А быть, как ты, — позор и чепуха!
Эх, не понять хулителям за бранью
Простейшую основу из основ:
Что белый луч, сверкнув незримой гранью,
Легко дает любой из их цветов!
И если тех задиристых лучей,
Собрав, смешать в посудине одной,
То выйдет свет, что людям всех нужней:
Как раз вот этот скромный свет дневной!
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
Резкий звон ворвался в полутьму,
И она шагнула к телефону,
К частому, настойчивому звону.
Знала, кто звонит и почему.
На мгновенье стала у стола,
Быстро и взволнованно вздохнула,
Но руки вперед не протянула
И ладонь на трубку не легла.
А чего бы проще взять и снять
И, не мучась и не тратя силы,
Вновь знакомый голос услыхать
И опять оставить все как было.
Только разве тайна, что тогда
Возвратятся все ее сомненья,
Снова и обман и униженья —
Все, с чем не смириться никогда!
Звон кружил, дрожал не умолкая,
А она стояла у окна,
Всей душою, может, понимая,
Что менять решенья не должна.
Все упрямей телефон звонил,
Но в ответ — ни звука, ни движенья.
Вечер этот необычным был,
Этот вечер — смотр душевных сил,
Аттестат на самоуваженье.