Эта почти маниакальная боязнь инфляции в ведомстве А.Кудрина обернулась в конечном итоге для России гигантскими потерями. Уникальная возможность создать без обременительных займов и кредитов за рубежом, на свои средства, за счет доходов от нефти и газа мощную инфраструктуру, способную обеспечить ускоренное развитие страны на базе самых современных технологий, была упущена. Вот как объясняют механику этих потерь эксперты Strategik.ru (01.02.09): «Борьба с инфляцией на протяжении нескольких лет, и особенно в 2008 году, является основной причиной ухудшения экономики. На протяжении 2008 года правительство то и дело резало ликвидность. Модель правительства была основана только на том, что чем меньше денег напечатано, тем ниже инфляция. Такая модель экономически неверна в условиях рыночной экономики. В реальности же, чем больше денег напечатано в стране, тем ниже инфляция. По итогу 2008 года инфляция составила выше 14 %, притом что денег напечатали значительно меньше. При этом инфляция равная 14 % распространяется только на граждан с высокими доходами, а для граждан с низкими доходами инфляция составила выше 20 %. Все это уже доказывает то, что модель правительства показала свою неработоспособность. Правительство значительно снизило темпы роста денежной массы, тем самым резко снизилась ликвидность в экономике, для того чтобы снизить потребление в стране. Но эти действия привели не только к росту инфляции, но и к падению темпов роста промышленности и снижению ВВП страны. Чем больше темп роста денежной массы, при высоком инвестиционном климате, тем ниже инфляция. А это в свою очередь приводит к увеличению темпов роста промышленности и ВВП страны. Именно такая модель является работоспособной в условиях рыночной экономики. Рост ВВП России в 2008 г. был выше 10 % в год. Это показатель весьма благоприятного инвестиционного климата. О потребности в инвестициях в РФ тогда говорил и рост заимствований за рубежом компаниями, и рост количества IPO российских компаний. Но правительство решило не бороться за благосостояние России, предпочтя использовать свою нерабочую модель для борьбы с инфляцией. Экономика РФ просто недополучила того объема денег, в котором так нуждалась. Ликвидность исчезала на глазах из-за резкого снижения темпов роста денежной массы, повышения ставок фондирования банками и повышения ставки рефинансирования. Все действия были направлены только на то, чтобы снизить потребление, тем самым не давая инфляции вырасти. ЦБ законодательно отделен от исполнительной власти, но как показала практика, сдерживая до предела рост денежной массы и закручивая гайки в ликвидность, он неизменно выступал заодно с Минфином. В итоге в 2008 году инфляция значительно выросла, а темпы роста промышленности сильно снизились. Конечно, в конце 2008 года (когда грянул кризис и надо было срочно спасать страну . — В.Б. ) руководство все-таки поняло свою ошибку и всем стали давать денег, т. е. давали деньги компаниям, нуждающимся в инвестициях. Но они уже в них не нуждались как ранее, им нужно было как можно скорее закрыть свои долги (а это не инвестиционный процесс)».
Механика надувательства
С началом финансового кризиса стало ясно, что политика на искусственное «сдерживание инфляции» тормозит развитие России. И вот в конце января 2009 г. в швейцарском Давосе на ежегодном заседании Всемирного экономического форума единомышленник Кудрина, бывший глава МЭР Герман Греф, к тому времени возглавивший Сбербанк, объявил, что отныне «средства, поступающие от продажи нефти и газа, Россия будет вкладывать, в первую очередь, в конкурентоспособность страны, в диверсификацию экономики». «Мы будем инвестировать в развитие интеллекта: это и образование, и высокие технологии, — сказал Греф (Грефа явно ознакомили с лекцией Иноземцева). — Задача уже решается, для чего был создан целый ряд инструментов, которые с прошлого года начали внедряться, а с этого года будут активно развиваться». А что ж раньше-то этого никто не делал? Ужели надо было дождаться, когда клюнет жареный петух по имени «Кризис», а цены на нефть упадут до уровня конца ХХ века?
В том, как распределяются доходы от нефти, не меньше загадок, чем в том, как они учитываются. В ноябре 2007 г. в интервью программе «Воскресное время» первого телеканала вице-премьер С.Иванов с оптимистической улыбочкой сказал: «Слезли ли мы с нефтяной и газовой иглы? Я бы ответил так: еще не слезли, но уже слезаем».
Чем мотивировал? Вице-премьер пояснил: «Последние годы у нас экономика демонстрирует достаточно устойчивые темпы роста. В этом (2007 г. — В.Б. ) году мы ожидаем прирост экономики близко к 8 %. И в этом приросте 8 % — доля нефти и газа не более 2 %». Всего-то! Так это значит, что по своим показателям наша экономика уже в 2007 г. вплотную подошла к информационной, к самым развитым странам. Так и хотелось, слушая это интервью, самому задать вопрос: «Это же сенсация, господин Иванов! А как же считали-то? Поделитесь. Все ли учли? Или тут мы вновь сталкиваемся, как не раз в статистических отчетах и расчетах Минфина о нефтегазовых доходах, не то с финансовым вариантом потемкинской деревни, не то с воздушными замками?» Это был, конечно, вопрос риторический. Но задавал его не один автор этой книги.
В феврале 2004 г. в Москве разразился настоящий скандал. Представительство Всемирного банка в России в своем ежегодном докладе о состоянии российской экономики упрекнуло Госкомстат в том, что в своих отчетах он дает неправильную картину структуры ВВП РФ. Экономисты Всемирного банка изучили данные Госкомстата и выяснили, что главная «услуга» в российской экономике — это продажа нефти и газа через посредников. Сначала сырье продается некой фирме по заниженной цене, а затем уже реализуется на рыночных условиях. Как рассказал в интервью корреспонденту «Газеты» Андрею Литвинову главный экономист представительства ВБ в России Кристоф Рюль, благодаря подобным «услугам» российский бюджет теряет до 2 % ВВП, или 266 млрд. рублей в год из расчета госбюджета РФ на 2004 г. Вот что, в частности, говорилось в том интервью:
Вопрос: В новом докладе ВБ о состоянии российской экономики делается вывод, что Госкомстат дает неправильную картину структуры ВВП. В чем ошибка?
Ответ: Речь здесь идет не о корректности самих методов Госкомстата, а о том, какие компоненты он принимает к расчету. По статистике получается, что практически половина всей прибыли в российской экономике приходится на торговые компании. Выходит, что сектор торговли дает треть всего объема ВВП, то есть больше, чем производственный сектор. Это очень странно. Ведь стоит только выглянуть в окно, и мы увидим страну, где сфера услуг явно не приоритет, — страну прежде всего производящую. И еще одна удивительная вещь. Если проанализировать данные Госкомстата, то получается, что нефтегазовая отрасль составляет всего 9 % от общего объема ВВП. При этом, по тем же данным, объем экспорта нефти и газа составляет 20 % от ВВП. Если принимать за основу оценку в 9 % ВВП, то почему же все кричат о том, что российская экономика полностью зависит от нефтегазового сектора? Наше исследование как раз и началось именно со сравнения этих двух цифр — 9 % и 20 %. Мы обнаружили, что они никак не сочетаются друг с другом, и стали анализировать ситуацию.
Вопрос: В чем же причина такого несоответствия?
Ответ: Дело в том, что в России очень широко практикуются так называемые трансфертные цены. Компании-производители продают свою продукцию по сильно заниженным ценам торговой компании — своей же дочерней структуре, а уже посредник продает ее потребителю по рыночным ценам. В результате вся прибыль оседает на счетах компании-посредника, а не производителя. Делается это либо через вполне легальную компанию, которая располагается в так называемом внутреннем офшоре, либо через подставную фирму, которая после завершения сделки просто исчезает. Система национальных счетов, которой пользуется Госкомстат при расчете ВВП, не приспособлена для учета таких сделок.
Вопрос: Понятно, что широкое применение трансфертных цен означает для российского бюджета неуплаченные налоги. Каков масштаб этих потерь?
Ответ: Такие расчеты произвести довольно трудно. Мы знаем, что основной причиной трансфертных операций является стремление избежать налогообложения. Но для того чтобы более точно рассчитать объем такого рода операций, необходимо вести расчеты по каждой отдельной компании, по каждому сектору и региону. Можно сказать, что объемы таких операций довольно значительны. Я могу назвать вам приблизительную цифру. Если допустить, что применение трансфертных цен помогает российским компаниям снизить налоговую ставку примерно на 10 %, что вполне реально, то потери для бюджета составят примерно 2 % ВВП. Если на 15 %, тогда бюджет теряет 3 % ВВП, если на 20 % — соответственно 4 %. Если допустить, что российский бизнес вообще не платит налогов, что, конечно, вряд ли, то потери достигнут 8 % ВВП (т. е. превысят из расчета госбюджета 2004 г. один триллион рублей . — В.Б. ). Конечно, можно выйти и на более точные цифры, но в этом случае придется анализировать результаты финансово-хозяйственной деятельности практически каждой компании. Пока мы видим, что объемы операций такого рода довольно значительны. Даже если взять осторожную оценку — 2 % ВВП, то это очень много, весь профицит российского бюджета за прошлый год составил 1,6 % ВВП.
Вопрос: По вашим расчетам получается, что если в нефтяном секторе 35 % всей прибыли оседает в торговых компаниях, то в газовом показатели намного выше — почти 64 %. Получается, что в газовой промышленности активнее уходят от налогов?
Ответ: Если сравнить эти две отрасли — нефтяную и газовую, — то видно, что нефть добывается в стране и затем экспортируется. Что же касается газа, то значительная его доля сначала поступает в страну, прежде всего из Туркменистана, а уже потом направляется на экспорт. В этом конкретном случае использование трансфертных цен может быть вполне законно. Но в целом эта практика не является здоровой, потому что если взглянуть на положение дел в других странах, то там практически трансфертные операции не употребляются. Например, в нефтедобывающем секторе Великобритании доля торговотранспортной наценки всего 0,1 %, а в Нидерландах она вообще равна нулю. То есть Россия явно выделяется на мировом фоне. Если же использовать методику расчетов, применяемую в других странах, в отношении России, то получается, что доля нефтяной и газовой отрасли в общем объеме российского ВВП составляет 25 % вместо 9 %, которые показывает официальная статистика.