— Ты опять тут? — говорит она на диалекте Чеджудо, стараясь выбирать слова попроще.
— Могу задать вам тот же вопрос, — отвечает Клара с улыбкой, вынимая из уха наушник и роняя проводок на грудь.
— Я здесь живу!
— А я в гости приехала. У меня нет сил на еще один день экскурсий, сколько можно-то. Папа с мамой разрешили мне приехать сюда на автобусе.
— В одиночку? — спрашивает старуха, но в глубине души радуется, что не вся семья заявилась на берег.
— Мне пятнадцать. А чем вы сами занимались, когда вам было пятнадцать?
Старуха вздергивает подбородок. На это она отвечать не собирается.
Если не обращать внимания на одежду, то глаза, ноги и повадки Клары напоминают о Ми Чжа. Ён Сук стоило бы отвернуться или вообще уйти, а вместо этого она высказывает мысль, которая появилась при первой встрече с девочкой.
— Значит, ты правнучка Ми Чжа.
— Ну да, правнучка, — отвечает Клара. — Мы с ней жили в одной комнате, и она говорила со мной только на диалекте. Английский она знала — как не знать, у нее же магазин был и все такое. Но она очень плохо говорила по-английски, а вы же знаете старух: вечно болтают. Мне пришлось выучить диалект, чтобы понимать, о чем она говорит.
Девочка говорит в прошедшем времени. Получается, Ми Чжа умерла. Ён Сук переводит взгляд на панцирь мертвого краба, чтобы справиться с эмоциями. Но Клара смотрит на нее в упор, словно ждет ответа. В итоге Ён Сук говорит:
— И куда вы ездили на экскурсии?
Клара перекидывает волосы через плечо.
— Ходили по парку Халласан. Поднимались на ореум Сонсан Ильчхульбон, чтобы встретить рассвет. Ездили в Манчжангуль, и теперь я знаю, что это самая большая система лавовых пещер в мире. — Она вздыхает.
— У природы много красот, — говорит Ён Сук. Она еще помнит, как на Халласан никого не пускали, как на склонах ореумов сидели и болтали с друзьями, а в пещерах прятались и умирали. — Гору Халласан у нас называют Бабушка Сольмундэ…
— И это еще не все, — тараторит Клара. — Мы посетили кучу музеев и всяких мест, которые тут называют святилищами или вроде того. Мы ездили туда, где три брата-основателя Чеджудо вылезли из дыры в земле. И знаете что? Там просто дыра в земле! Еще мы ездили в каменный парк, где куча камней — просто камней, понимаете? И еще в место, учрежденное в память какой-то женщины, Ким-как-ее-там, которая спасла островитян во время голода.
— Ким Мандок.
— Да, точно. Ее там почитают, будто бога.
— Богиню.
— И почему тут столько всего связано со Швейцарией? Швейцарская деревня, куча швейцарских ресторанов, всякие швейцарские домики и…
— А в Америке все девочки столько жалуются? — перебивает Ён Сук.
Клара пожимает плечами, замолкает, а потом декламирует новый рекламный слоган, который написан по-английски и по-корейски на всех автобусах и рекламных щитах:
— Мир идет к Чеджудо, а Чеджудо идет к миру! Это вообще про что?
— Про туризм? Про будущее?
— Да что за тупость! Весь мир вряд ли сюда приедет. Я лично совершенно не мечтаю еще раз посетить Чеджудо. — Клара морщит нос. — И насчет будущего тоже чушь какая-то. По-моему, на Чеджудо как раз живут в прошлом, а не в настоящем, и уж точно не в будущем.
Разве Ён Сук может объяснить пятнадцатилетней девочке все свои чувства по этому поводу? Прошлое и есть настоящее. Настоящее и есть будущее.
Клара внезапно улыбается.
— Не, вы не думайте, я люблю путешествовать.
— И я тоже, — признается Ён Сук, с радостью переключаясь на безопасную тему.
Клара удивлена, будто такое не приходило ей в голову.
— И куда вы ездили?
Интересно, это любопытство или дерзость?
— К двадцати годам я успела побывать в Японии, Китае и России. В прошлом году опять съездила в Китай. Я была в Европе, и в США тоже. Мне понравились Гранд-Каньон и Лас-Вегас. А ты где была?
— Где обычно. Мы в Лос-Анджелесе живем, оттуда очень просто слетать на каникулы в Мексику или на Гаваи. Но еще мы были во Франции, в Италии, в Швейцарии…
— В Швейцарии? Я там тоже была!
— Ну разумеется. И тут Швейцария.
— А «Хайди»[11] ты читала? — спрашивает Ён Сук.
Девочка склоняет голову набок, как птичка, и удивленно смотрит на старуху.
— Меня даже назвали в честь персонажа этой книги.
— Ну да, конечно: Клара.
— Вот только я не в инвалидной коляске. Вам не кажется, что это как-то… — Она делает паузу, подбирая правильное слово на диалекте Чеджудо, но в конце концов говорит по-английски: — Странно? — Ён Сук слышала это слово от правнука, так что она его понимает. — …Странно, — повторяет Клара и снова переходит на диалект, — когда тебя называют в честь персонажа-инвалида?
Ён Сук вдруг вспоминает Ю Ри. Ей хочется вернуться домой, принять белого порошка от подводной болезни, лечь и закрыть глаза.
— Но ведь Хайди помогает Кларе выздороветь, — говорит она наконец. — Альпы, козье молоко, дедушка.
— А вы хорошо знаете книгу, — замечает Клара.
Ён Сук меняет тему:
— Мне надо работать.
— А давайте я помогу?
К собственному удивлению, Ён Сук кивает.
Они пробираются между камнями, пока не находят песчаный участок. Ён Сук пристегивает подушку к заду и опускается на песок, так что в итоге согнутые колени достают до плеч. Девочка присаживается на корточки, и эти ее шорты… Ён Сук отводит глаза.
— Для вашего возраста вы много работаете, — говорит Клара.
Старуха молча пожимает плечами.
Чувствуя, что ответа не будет, Клара продолжает свою мысль:
— Нет, ну вы, конечно, путешествуете…
— Многие хэнё моего возраста путешествуют вместе. Видишь вон тех женщин? Они сестры, и мы с ними много куда ездили.
— Но вы все равно продолжаете работать. Неужели вам не хочется заняться чем-нибудь приятным для себя? Ну, кроме путешествий.
— А откуда тебе знать, что я так не поступаю? — Но мысль о том, чтобы делать что-то для себя, кажется Ён Сук странной и непривычной. Она всегда работала — чтобы помочь братьям и сестре, чтобы содержать отца до самой его смерти, растить овощи и добывать водоросли и раковины моллюсков на пропитание детям, внукам и правнукам. Наконец она нарушает воцарившееся молчание: — Есть такая поговорка: «Старуха, которая всю жизнь ткет, к старости имеет пять рулонов ткани, а старуха, которая всю жизнь ныряет, не имеет даже нормального белья». Я начала жизнь с пустыми руками. Никогда не забуду, каково голодать, но поговорка тоже неверна. Я смогла отправить детей в школу и купить им дома и поля. — Она косится на девочку. Та смотрит на нее в упор, явно ожидая продолжения. — И белья у меня полно! — Клара улыбается, и Ён Сук заключает: — Я вполне довольна своей жизнью.
— Но наверняка вы хотели еще чего-нибудь…
Ён Сук пытается найти ответ.
— Мне хотелось бы иметь образование. Если бы я больше училась, я могла бы больше помочь детям. — Она бросает взгляд на Клару, чтобы увидеть ее реакцию, но та наклонила голову и выбирает из водорослей кусочки пластика. Работает она быстро и аккуратно. Не дождавшись следующего вопроса, Ён Сук отвечает на тот, который ей хотелось услышать: — Ну ладно, может, я скромничаю: все-таки мои дети и внуки многого добились. У сына компьютерный бизнес в Сеуле. Внук работает шеф-поваром в Лос-Анджелесе, а одна из внучек — визажистка…
Тут Клара начинает неудержимо хихикать.
— Что смешного? — спрашивает Ён Сук.
Девочка наклоняется к ней поближе и говорит доверительным тоном:
— У вас же перманентный макияж бровей и губ.
Старухе обидно. А что тут такого? В конце концов, все хэнё ее возраста себе такой сделали. Правнук назвал это модным заимствованным словечком «фишка». И крашеные волосы с перманентом — тоже их фишка.
Ён Сук возмущенно фыркает.
— Знаешь ли, даже пожилым хочется хорошо выглядеть!
Девочка опять хихикает. Наверняка она думает: «Дикость!»
У Ён Сук кончается терпение.
— Зачем ты вообще сюда явилась?
— Сюда?
— На мой пляж, — уточняет старуха.
— Мама прислала. А вы не догадались?
— Я не могу ей помочь.
— Не можете или не станете?
— Не стану.
— Я ей так и сказала.
— Так чего же ты тогда приехала?
Вопрос вроде бы простой, но девочка меняет тему:
— А ваши дети и их семьи, которые живут в других местах, — вы с ними часто видитесь?
— Я тебе уже говорила, что ездила в Америку. Внук меня каждые два года приглашает…
— В Лос-Анджелес?
— Да, в Лос-Анджелес. И еще я езжу на материк повидать тамошних родных. А каждую весну вся семья собирается здесь. К счастью, я сумела познакомить с морем всех своих внуков и правнуков.
— А вы глубоко можете нырнуть?
— Сейчас или тогда, когда я была лучшей хэнё?
— Сейчас.
Ён Сук широко раскидывает руки.
— Пятнадцать раз по столько.
— Возьмете меня в море? Я хорошо плаваю, я вам говорила? Вхожу в школьную сборную по плаванию…
ЧАСТЬ IIIСТРАХ1947–1949
ТЕНЬ КОШМАРА
Март — август 1947 года
После войны мы надеялись на независимость, но в итоге японских колонистов попросту сменили американские оккупанты под управлением Военного командования армии США в Корее. Каждое утро и каждый вечер Чжун Бу включал свой транзисторный приемник. Мы слушали, как американцы говорят на своем языке, а потом их слова переводят на корейский. Новые власти явно пришли к тому же выводу, что и японцы когда-то: Чеджудо ценен стратегическим расположением. Теперь наш остров стал плацдармом для американцев — только они нацеливались на СССР. В итоге вместо японских военных у нас обосновались американские: 749-й и 51-й полки легкой артиллерии, 20-й полк Шестой дивизии и 59-я военно-административная рота. Командующий группой войск майор Терман Стаут стал военным губернатором Чеджудо. Он правил совместно с Пак Ген Хуном, которого назначило губернатором правительство Кореи. Народные комитеты протестовали — ни одного из этих людей мы не выбирали, — но ничего не могли изменить. Губернатор Стаут произносил много речей, а еще по ра