Вполне.
А пока…
У меня не было возможности делать подробных или хотя бы конспективных записок, но этого и не требовалось – один из методов практической футурологии – метод непосредственного восприятия действительности, создание мнемо-карты ощущений с последующим анализом, как непосредственно индуктивным, так и с помощью подсознательной деконструкции с выводом в сон. Профессор Ода был особо пристрастен именно к этой системе, он уверял – понять, что с тобой произошло в момент непосредственного события, невозможно, суть произошедшего станет тебе ясна потом, возможно, по прошествии лет. Именно поэтому задача любого полевого – поддерживать уровень текущей рефлексии на максимально низком уровне во избежание возможных искажений. Это сложно.
Оставалось наблюдать. Часто не получается, но наблюдать.
На следующий день Артему стало лучше, и он, отлежавшись полдня, к вечеру отправился в окрестности Холмска, чтобы забрать своего старшего товарища, этого самого Человека. Я оценила обстановку и пришла к выводу, что смысла отсиживаться в гостинице нет, ситуация в окрестностях Южного взята под контроль, особых волнений в городе не наблюдается, подоспевшие с юга отряды самообороны выдвигаются к окраинам округа, и, пожалуй, можно спокойно осмотреться. Не терять времени и не упускать возможности, именно так.
Возможность была замечательная. В «Рубиконах», одной из своих последних работ, профессор Ода составил сценарный перечень точек бифуркации, мест надлома, уничтожавших одни цивилизации и рождавших новые. Мне не очень нравилось именно это его исследование, на мой взгляд, производить футурологический анализ, основываясь на литературных источниках, хоть и изящно, но все-таки малонаучно. Ода думал иначе. Южно-Сахалинск по всем признакам подходил под сценарий «Город Накануне», таким образом, появилась возможность проверить гипотезы профессора в полевых условиях.
Упустить эту возможность я не могла, поэтому вызвала рикшу, одела Ерша получше, добыла у администрации гостиницы термос и наполнила его кипятком, после чего отправилась путешествовать по Южному.
В Южном волнения, охватившие северную часть острова, практически не ощущались, так что можно было беспрепятственно бродить по городу и говорить с людьми. Чиновники префектуры исполняли свои обязанности, осуществлялось электроснабжение и патрулирование дорог, торговцы наполняли улицы, туда-сюда сновали рикши, над лотками поднимался кислый запах жареной черемши и эрзац-кофе, и казалось, все было как всегда.
В среде здешних китайцев наблюдалось, впрочем, некоторое беспокойство – пришельцы с севера, обосновавшиеся на полях и сопках вокруг города, раздражали население Южного. И хотя чужие предпочитали держаться от местных подальше, я, перемещаясь по городу, неоднократно слышала призывы к погромам и устрашительным расправам с пришельцами, однако никаких решительных действий не наблюдала.
Рикша, гораздо более полно осведомленный в городских делах, сообщил, что среди населения распространяются слухи, причем, насколько я поняла, слухи эти невероятные и оптимистические.
Рассказывали, что в Анивской бухте видели четыре больших десантных корабля, прибывших из Японии с войсками, причем на одном из кораблей замечены не обычные солдаты, а гвардейцы Императора.
Рассказывали, что землетрясением разрушены Александровск, Поронайск и Углегорск, что уцелевшее население взбунтовалось и создало на севере вольницу, и теперь это возмущение будет безжалостно подавлено, бунтовщики уничтожены, а их имущество и жизненное пространство разделятся между лояльным населением. И что якобы близ Корсакова формируются добровольческие отряды, и что каждый, кто примет участие в северном походе, получит землю и гарантированный водный паек. Кроме того, особо отличившимся в борьбе с восставшими позволят легализовать детей, во всяком случае, одного ребенка точно.
Рассказывали, что на севере бушуют пожары, выгорают целые лесные районы, а значит, цены на уголь скоро упадут и зиму удастся пережить легче. Подешевеет и вода, поскольку потребление на севере снизится. А еще (это рикша сообщил по секрету) выйдет послабление бывшим каторжным; они, если, конечно, не замечены в антиправительственной деятельности, получат возможность вернуться в Японию. В результате чего освободятся должности, и уважаемые люди из китайских общин смогут занять достойное место в обществе. И наконец, шептались, что вся эта корейская пена, скопившаяся во множестве на острове, эта пена ждет уборки, и для этого найдется сила и воля местного самоуправления.
И рикша немедленно изложил небольшой план по окончательному решению давно назревшего корейского вопроса в городе Южно-Сахалинске, который, без сомнения, японский город, ну и немножечко китайский, но ни в коем случае не корейский, никак, никогда.
В целом землетрясение благотворно скажется на жизни Южного как культурного и экономического центра, у города откроются новые перспективы, именно поэтому город охвачен некоторым предчувствием.
А ведь еще этот дым на востоке; во многих он будит некий трепет, поговаривают, что на Эторофу взорвался вулкан и в атмосферу выброшен подземный яд, так что скоро все умрут, невзирая на принадлежность.
Рикша оказался большим сплетником, я выслушала его с немалым интересом. Покончив же со слухами, рикша предложил мне несколько видов культурного досуга, а именно всячески рекомендовал посетить центральную городскую площадь, на которой сегодня состоится двойное мордование негра. Я удивилась, напомнив, что сегодня не шестое и не девятое, на что рикша заметил, что у них мордования проводятся еженедельно – Южный может себе это позволить. Сегодня же для консолидации жителей города решено провести двойное мордование – такое случается чрезвычайно редко, и нельзя пропустить это зрелище.
Поначалу я отказалась от этой затеи, поскольку планы мои были несколько иные – посещение знаменитой электрической фабрики, работающей на мертвецах, и посещение каторжной тюрьмы, о визите в которую я договорилась заранее. Но все разрешилось успешно – оказалось, что площадь лежит как раз на пути к электрофабрике.
Все подходы к площади оказались запружены китайцами, никогда не видела такого количества китайцев, и нельзя сказать, что я чувствовала себя в их присутствии комфортно. Думаю, это давала о себе знать японская кровь, которая приходила в биологическое волнение в присутствии такого количества китайского элемента. Я чувствовала, как потеют ладони и учащается биение сердца, как начинают слезиться глаза, как рука тянется к пистолету. Наверное, мне помог Ерш, он вдруг сунул в мою ладонь обрубок своей руки – боялся потеряться, а я схватила его за запястье и держала, не отпускала.
Безусловно, двойное мордование негра представляло определенный этнографический и, не побоюсь сказать, футурологический интерес. Площадь Реставрации продолжала заполняться народом, по моим прикидкам, на площади собралось около миллиона человек, возможно, больше, издали, разумеется, они не воспринимались как китайцы, скорее как люди, пожалуй, люди.
Центральная площадь Южного напоминала широкий пологий амфитеатр, я сверилась со старинным, еще довоенным справочником, раздобытым мной в гостинице, и смогла опознать местность по некоторым приметам, в частности, по треугольному пруду, окруженному узкоколейной железной дорогой, когда-то здесь тянулась улица Детская.
Разумеется, сейчас тут никаких детей не было, лишь взрослые. Да и улиц как таковых тоже не было, прежнее геометрическое совершенство разрушилось, и все стало кое-как, без плана, системы и смысла. Сам пруд находился в некотором углублении, вокруг которого располагалась плотно утрамбованная земля, задирающаяся кверху; через эту землю проступали остатки многочисленных бетонных зданий, на этой земле стояли самодельные вышки с трибунами, несколько старых кранов с подвешенными на тросах балконами; а некоторые из зрителей запаслись ходулями разной степени высоты. Продвинуться через толпу не получалось, однако ко мне практически сразу подскочил некий расписанный китаец, предложивший услуги гида и место на третьем этаже сохранившегося пятиэтажного дома; цена оказалась невелика, и я решила не упускать возможность посмотреть на мордование сверху.
Китаец проводил нас к разрушенному дому, и мы заняли место в маленькой комнате с ободранными обоями, на которых раньше сияли звезды. Стены, где было окно, не существовало, ее вынесли целиком, так что наши кресла располагались на самом обрыве; Ерш улыбнулся и совершенно неожиданно для меня приблизился к краю, сел на бетон и свесил ноги; я села все-таки в кресло.
Отсюда открывался исключительный вид. На поверхности треугольного озера плавали черные шары, много шаров, меж ними желтели две надувные платформы, пока пустые, без негров.
Солнце сместилось, и я вдруг увидела, что озеро фиолетового цвета, я спросила у сопровождающего нас китайца, что это означает. Он ответил, что этому явлению есть две серьезные причины: во-первых, фиолетовый – любимый цвет господина Цзина, солидного человека, владеющего многим в этом городе; во-вторых, озеро пресное – и это тоже одна из особенностей Южного – такого открытого водоема с пресной водой на Южном Сахалине больше нет, фиолетовый же цвет вода имеет от яда, который в ней растворен. Вода хоть и пресная, но для употребления совершенно негодная, в противном случае озеро давно бы вычерпали. Кстати, самоубийцы Южного не ищут для своего исхода каких-то оригинальностей, как это частенько принято на склонном к выкрутасам севере, они просто пьют воду из озера, после чего встречают первые рассветные лучи и околевают на парапете.
Кроме неестественного цвета озера приводило в замешательство и расстояние до берега открытых надувных платформ, весьма немалое. Я задумалась: каким же образом на таком расстоянии должно осуществляться мордование? Неужели из рогаток или самострелов? И где, собственно, сами негры?
Китаец пояснил, что никто пользоваться рогатками не станет – это неприлично, а любые виды самострелов запрещены. Но в целом я права: мордование в Южном отличается от подобных фестивалей в других населенных пунктах, имеет свои традиции, свое неповторимое и узнаваемое лицо. Жители города не жалеют средств и усилий для праздников, всегда подходят к ним основательно, а не абы как, в частности, недалеко за городом есть особая ферма, на которой разводятся негры специально для подобных мероприятий, так что Южный может смело похвастаться тем, что негры здесь всегда в достаточном количес