Морин развернула и остальные подарки: несколько комплектов тонкого кружевного белья, подушки с вышитыми на них именами Морин и Ксандера и датой свадьбы, а также крошечная блестящая рамочка.
– Огромное вам спасибо. Я правда очень, очень ценю все это.
– Не за что, Морин. Нам хотелось, чтобы твой девичник, пусть и организованный наспех, был особенным и незабываемым. Кстати, я кое-что вспомнила. Я записала все, что ты говорила, раскрывая подарки. И список этих реплик я назову так: «Вот что я скажу Ксандеру во время нашей первой брачной ночи». – Порша задорно улыбалась, и глаза ее горели весельем.
– Что?
– Не перебивай, просто слушай. Вот что Морин будет говорить Ксандеру в постели. Хм… «Это просто сумасшествие! Это так чудесно! Господи, какой он крошечный! Красиво и так изящно. Какой чудесный оттенок розового!»
Взрыв смеха разнесся по всему помещению спа-салона. Ее фиктивный девичник был гораздо более непринужденным, искренним и уютным, чем настоящий. Спустя еще два часа массажных процедур за ними вновь прибыл лимузин и увез их назад в заповедник. Назад к Ксандеру. Ей не терпелось поблагодарить его за доброту, рассказать, как глубоко она ценит его и все, что он для нее делает.
Едва приехав, она бросилась в свою комнату и торопливо надела черное платье с открытой спиной и воротником «хомут» спереди. Она была готова встретиться с ним. Готова позволить событиям развиваться с того самого дня, как они будут вместе.
Она так безмерно хотела видеть его, что ей самой становилось от этого страшно.
Прошло два часа, и вот они уже ужинали вдвоем на воде, и сердце ее продолжало восторженно петь. Ксандер зарезервировал столик в небольшом местном заведении. Они сидели на палубе плавучего ресторана, ели блюдо, приготовленное из свежепойманной рыбы, наблюдали за тем, как горячее тяжелое солнце медленно тонуло за линией горизонта, и неторопливо обменивались историями из детства. Они хотели узнать друг друга как можно лучше.
Темное бархатное небо было усыпано звездами, отчего ночь казалась особенно романтичной и приветливой. Ничто не мешало естественному свету далеких небесных тел, которые своим ярким сиянием завершали этот восхитительный день. Морин испытывала неповторимое чувство, будто попала в прежде неведомый, волшебный мир. Словно все, что ее окружало, было дивным сном, от которого так не хотелось просыпаться. Весь этот день был просто чудесным. Изумительным. Великолепным.
Ксандер усадил ее в автомобиль, коснувшись ее руки, и этого было достаточно, чтобы пробудить в ней желание. Он захлопнул дверцу, обходя машину, ослабил галстук и сел на место водителя. Обратная дорога до заповедника заняла около пяти минут.
Ксандер припарковал «мерседес» у дороги и повернулся к ней лицом; она неотрывно смотрела на его губы, в его глаза. Он накинул ей на шею свой галстук и притянул к себе. Растворяясь в ощущении близости, сгорая от ненасытного желания, они прильнули друг к другу губами.
Ксандер запустил пальцы в ее волосы, и они тотчас рассыпались, словно ожив, укрыв их чувственным огненным облаком.
У Ксандера вырвался низкий, гортанный стон, его нога прижалась к ее бедру – какие возбуждающе твердые мышцы. Он укрыл ее своим телом, вдавив сильными, мускулистыми руками в угол сиденья. Его ладонь устремилась вверх по ее ноге, остановилась на бедре, сжала его, и тут он резко притянул ее к себе, сгорая от возбуждения.
Морин прогнула спину, словно что-то болезненное вдруг вонзилось в нее. Когда она приподнялась и подалась ему навстречу, Ксандер застонал в ответ и еще отчаяннее вдавил ее в кресло.
– Черт! – вскрикнула Морин и, потянувшись, вытащила из-за спины твердый футляр.
– Прости, – пробормотал Ксандер, почти не отрываясь от ее губ и стараясь на ощупь отыскать любые другие предметы, которые могли бы отвлечь ее. Он бросил футляр за сиденье, и тот упал на его портфель.
– Ничего. – Морин решительно привлекла его к себе и сорвала с его губ еще один пьянящий, головокружительный поцелуй.
Ксандер спустил с плеча ее платье и, взяв ладонью ее грудь, стал водить большим пальцем по затвердевшему соску. Все ее тело пронзали искры желания. Он склонился и прильнул губами к ее груди. Морин не могла больше сдерживать себя и, подавшись вперед, прижалась к нему бедрами.
Она отбросила все страхи и тревоги, ведь уже достаточно времени было потрачено на пустое притворство. Она хотела его.
– Нужно предохраняться, – простонал Ксандер. – Из-за тебя все мои мысли спутались, я уже почти не способен ясно мыслить. – Он торопливо провел руками по своим спутанным волосам. – Я не могу поверить, что позволил зайти всему так далеко здесь, прямо на дороге, где кто угодно может наткнуться на нас. Дай мне минутку немного прийти в себя и решить, куда нам с тобой отправиться.
Морин что было сил старалась обуздать свою страсть, что пронизывала ее тело, когда она смотрела на Ксандера, лежащего с закрытыми глазами и пытавшегося овладеть собой. Она была так решительно настроена ждать, но нечто, возможно, буйство шторма, или образы Ксандера в кругу семьи, или неодолимый магнетизм всех обстоятельств и переживаний вместе, вдруг пробудило в ней неистовую бурю.
Она не хотела ждать больше ни секунды.
– Ко мне.
– Что?
– Поедем ко мне. – Морин взяла в ладони его лицо и нетерпеливо объяснила: – Там можно уеди ниться и есть презервативы.
Его глаза вдруг расширились от осознания происходящего.
– Так точно, мэм.
Он вернулся на место водителя и, развернув «мерседес», вжал в пол педаль газа, лишь позволив ей пристегнуть ремень безопасности. Их затрудненное, частое дыхание заполняло салон роскошного автомобиля, пока они, побивая все рекорды скорости, неслись по грязной дороге к ее домику. Каждый красный сигнал светофора служил им искушением, когда они срывали с губ знойные, сладкие поцелуи, с каждым соприкосновением все лучше и подробнее узнавая вкус друг друга.
После четырех лет воздержания она не собиралась медлить более ни минуты. Она гладила его руку.
– Езжай быстрее, еще быстрее.
– У тебя есть презервативы?
– Нераспечатанная упаковка с дюжиной штук.
– Двенадцать! – Вглядываясь в дорогу, Ксандер был так сосредоточен, что невольно хмурился до глубокой морщины, рассекающей лоб. Казалось, он старательно решает непростое квадратное уравнение. – Что ж, по крайней мере, этого должно хватить, если ты дашь мне пару дней. В конце концов, сейчас выходные.
– Ах, если бы в твоем бумажнике оказался хотя бы один.
С каким-то гулким, грудным стоном почти животного возбуждения он снова припарковал машину и потянулся к ней.
– Ты сводишь меня с ума.
В ту же секунду Морин оказалась у него на коленях. Она сидела верхом, лицом к нему. Она не могла вспомнить, когда в ее жизни секс был весельем, ярким, безрассудным удовольствием. А то, что происходило сейчас, было так сумасбродно, так сиюминутно и так безумно возбуждающе.
Подол ее платья поднялся, обнажив ее бедра, когда она села ему на колени, а ступни остались свисать с края сиденья. Мягкая кожа кресел поскрипывала при каждом движении Морин, а она отчаянно пыталась отстегнуть его ремень безопасности.
И хотя они не могли дойти до конца в своих действиях, не добравшись до ее дома, тем не менее от откровенного, твердого прикосновения его возбужденной плоти, что прижималась к ней сквозь ткань брюк, по всему ее телу бежали мурашки, а внутри вспыхивал огонь удовольствия.
Он был из тех, кто не привык упускать момент, а потому скользнул рукой под ее платье и провел пальцами по краю трусиков.
Когда он сжал ее бедра, кончики пальцев коснулись ее живота. Она схватила его за запястья, одну его руку поднесла к своей груди, и он сдавил ее под шелковистой материей платья, в котором они оба запутались, точно в нежном, трепещущем облаке.
И тут раздался стук. Морин вздрогнула.
Ксандер резко повернул голову на звук.
Кто-то направил в окно луч фонаря прямо в глаза Ксандеру, разгоряченному от желания. Тотчас его руки выскользнули из-под платья Морин.
– Добрый вечер. У вас все в порядке? – Дон, один из волонтеров, кричал им сквозь стекло. Этот пожилой мужчина до выхода на пенсию работал на службу безопасности одной крупной корпорации и теперь использовал приобретенные там навыки, охраняя заповедник в ночное время.
Морин нажала на кнопку стеклоподъемника, обрадовавшись про себя, что ключ все еще оставался в замке зажигания. Уже слезая с коленей Ксандера, она едва не упала, когда он прижал один край ее подола, чтобы скрыть видимые признаки своего возбуждения. Экзотические ароматы тропических цветов, растворенные в ночном воздухе, ворвались в салон автомобиля через открывшееся окно, а охранник зашаркал ногами возле самой двери.
– Привет, Дон. Отличная сегодня погодка. – Она ерзала, сидя у Ксандера на коленях, и про себя молилась о том, чтобы этот ночной кошмар закончился как можно скорее.
– Да, мэм, просто чудесная. – Ехидная улыбка расползлась по его морщинистому лицу. Дон постучал фонариком по ладони, и луч света запрыгал и замелькал в темноте, как будто небольшое лазерное шоу вышло из-под контроля.
Морин хмыкнула, выразив свое согласие.
Тут вмешался Ксандер, наконец нарушив неловкое молчание:
– Как поживает Донни-младший?
– Просто прекрасно. У них с женой скоро родится маленький.
Морин почувствовала, что Ксандер посмотрел в ее сторону, пока она чрезвычайно сосредоточенно разглядывала бумаги, разбросанные по полу.
Ксандер прочистил горло.
– Что ж, передай им мои поздравления.
– Обязательно передам. – Дон как бы между делом пнул колесо машины. – Доброй ночи, мистер Лурдес, и вам, мисс Берк.
Она кивнула в ответ и натянуто улыбнулась.
Ксандер помахал рукой:
– Доброй ночи, Дон.
Сдавленно усмехнувшись, охранник развернулся и решительно направился прочь, исчезая в темноте стоянки.
Морин подняла стекло и повернулась к Ксандеру, как раз когда он поправлял брюки. Она с силой сжала подлокотник, раздосадованная неожиданным вторжением, а также тем, как быстро жажда этого человека свела ее с ума.