– И все равно, спасибо тебе за комплимент.
– Ты этого заслуживаешь. Этого и гораздо большего. Ты невероятно жизнерадостная, одаренная, изысканная женщина, способная к искреннему состраданию. И все это делает тебя еще более соблазнительной, хотя ты и без того притягательна и чертовски сексуальна.
Как будто в шутку, легко оттолкнув его, она отошла, остановилась на углу возле отеля и посмотрела на него, недоверчиво изогнув брови, с выражением беспокойства на лице.
– Скажи, все это по-настоящему или ты играешь со мной?
– Я надеюсь, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать – я человек откровенный и привык рубить с плеча. Я всегда был таким. Нечестность, как в бизнесе, так и в жизни, очень быстро заводит в тупик. – Он подошел к ней, взял за руку, не сводя с нее пристального, настойчивого взгляда, и ее сомнения чуть отступили. В этот момент он был честнее, чем за весь прошедший день. Она точно знала, что он говорил искренне.
– Не могу не согласиться. Честность имеет решающее значение. А ложь всегда возвращается к тебе. Судьба – та еще сволочь.
– Сволочь с клыками вампира. – Он посмотрел на нее, внушая надежду своим чувственным взглядом.
Она вертела кольцо на своем пальце и думала о том, как странно сжимается ее сердце, предостерегая о чем-то, что выше ее понимания.
Провожая ее вверх по деревянной лестнице гостиницы, он заметил, что поведение Морин изменилось. Она казалась подавленной. Она была недостижимо далека от женщины, с которой он был в постели прошлой ночью. И черт возьми, это была его вина – он оставил ее после ночи пылкой страсти. Из-за своих переживаний, связанных с Терри, он позволил себе пренебречь чувствами Морин.
В задумчивости он открыл дверь и вошел в главный вестибюль гостиницы. Все в убранстве этого помещения говорило о близости океана и напоминало выставочный зал художественной галереи. В заднем углу арфистка перебирала струны, наигрывая мелодию о любви из старого романтического фильма.
Опустив руку на поясницу Морин, он провел ее в их номер, чуть подтолкнув внутрь, когда они были уже на пороге. Подойдя к тележке с напитками, он открыл бутылку шардоне и налил бокал для Морин. Облокотившись на софу, она заглянула в спальню. Обитая бархатом кровать красного дерева с высоким пологом была украшена пышными белыми кистями.
Он рассмеялся:
– На этот раз я привез свою.
Она тотчас повернулась и посмотрела на него сквозь опущенные ресницы.
– Мне нравятся мужчины, которые все продумывают заранее. Впрочем, непредсказуемость тоже прекрасна.
– Находить решения прямо на ходу я тоже умею. Однако помни, что все-таки у меня аналитический склад ума. Я из тех, кто всегда имеет заранее четкий, продуманный план, как доставить тебе невероятное, неоспоримое наслаждение. Причем очень скоро.
Ее губы чуть приоткрылись, сводя его с ума.
– Я сейчас вернусь. Никуда не уходи, – хрипловато произнес он.
Выйдя из комнаты, он заглянул к Роуз и няне – проверить, все ли в порядке. Он убедился: Роуз крепко спит. Элеонора передала ему видеоняню. Теперь Ксандер был готов вернуться к Морин.
Прежде чем войти, он на мгновение остановился у двери, задумавшись о том, к чему все может привести. Ответа у него пока не было.
Он уже понял, что ему от нее нужно больше, чем только секс и выполнение условий сделки. Чего-то, за что он мог держаться, чтобы идти дальше. Ее доброго, заботливого сердца, ее милых шуток. Ее способность к сопереживанию вызывала в нем желание стать лучше. Отворив дверь, он улыбнулся Морин.
Она стояла, потягивая вино. Ксандер подошел к ней, уже сгорая от желания. Он взял из ее рук бокал, отставил его, опустил ее спиной на постель и поднял подол ее платья вверх.
Морин негромко засмеялась:
– Коварный тип возвращается.
– Ты хочешь поговорить? Или ты хочешь узнать, насколько коварным я могу быть?
Он оттянул резинку ее трусиков.
– Никаких разговоров, – кратко ответила она, едва он коснулся кожи между ее ног.
Он сорвал с нее атласное белье. Она закинула за голову руки и застонала, едва его язык коснулся ее. Он продолжал настойчиво ласкать ее, чувствуя, как от прикосновений его языка вздрагивают ее бедра, как она подается вперед, ближе к нему. Ее дыхание становилось все более шумным, обрывистым и частым. Его уже бешеное желание пульсировало в висках…
Внезапно раздался сигнал видеоняни. Звук громкого, безутешного рыдания донесся из прибора, за ним последовал еще один, и еще. Крик повторялся снова и снова, каждый раз все громче и требовательнее.
Глава 10
Плач Роуз ворвался в сознание Морин, заставив ее мгновенно вывернуться и вскочить на ноги. Ксандер тотчас отпрянул от нее, и уже через доли секунды его растерянный взгляд метался от видеоняни к Морин и обратно. Он на ходу натянул спортивные брюки и футболку, она так же быстро надела белье и выбежала из спальни вслед за Ксандером, который был уже у дверей. Пробегая мимо софы, она, не замедлив шага, схватила халат и набросила на себя. Она увидела, как Элеонора метнулась к детской кроватке – лицо женщины было бледным, с еще затуманенным от сна взглядом.
Но Морин была уже у кроватки, она взяла на руки малышку и вздохнула с облегчением.
Элеонора протянула руки ей навстречу.
– Мне жаль, что она потревожила вас. Давайте я возьму ее.
Морин отрицательно покачала головой:
– Я побуду с ней. Правда, не тревожьтесь. Все хорошо, Роуз, милая. – Прижав малышку к груди, она гладила ее по спинке. У Морин не было детей, но, странным образом, ею сейчас, казалось, управлял материнский инстинкт.
Пусть и на расстоянии, но Морин наблюдала за тем, как росла Роуз. Но это было отстраненное любование прелестным ребенком, и только. В последние же несколько дней девочка сумела глубоко тронуть душу Морин. Что-то внутри ее изменилось, возможно, потому, что она осознала важность своей роли в жизни этой маленькой девочки. Эта перемена представляла собой одну из самых сложных сторон ее взаимоотношений с Ксандером.
Морин предстояло переехать к ним в дом, жить вместе с Роуз и стать ее мачехой. Вдыхая волшебный запах ребенка, чувствуя своей щекой нежность ее щечки, Морин осознавала, что отступать, когда их браку придет конец, будет несравнимо тяжелее, чем она предполагала.
Но, несмотря ни на что, это новое чувство близости, привязанности и любви к этому маленькому созданию уже поселилось в ее сердце. Она тихо повторяла успокоительные слова, продолжая кругами поглаживать Роуз по спинке.
Ксандер подошел к Морин со спины. Она ощутила жар его тела и лишь затем услышала шаги и почувствовала его руку на своем плече.
– С Роуз все в порядке?
Морин снова коснулась крохотной, пухленькой щечки. Повернувшись к нему, она ответила:
– Непохоже, чтобы у нее был жар. Возможно, ее просто напугал тревожный сон или побеспокоил животик?
Подойдя к ним, Элеонора мягко добавила:
– Теперь я могу взять ее.
Морин взглянула на Ксандера и тотчас прочла ответ в его глазах, и этот ответ был созвучен ее чувствам.
– Мы останемся и побудем с ней, пока она снова не заснет, а потом возьмем с собой видеоняню. А вы пока отдохните.
Ксандер провел рукой по талии Морин.
– Да, пожалуйста, отдохните. Нам понадобится ваша помощь завтра, когда мы будем заняты работой и завершающим планированием свадьбы.
У Морин внутри что-то сжалось. Всего два дня оставалось до того момента, когда они дадут друг другу свадебный обет.
На следующий день, когда они вернулись домой, Ксандер сидел на берегу, опершись локтями на колени, и смотрел на волны. Он думал о церемонии, которая состоится через два дня, и у него сжималось сердце. Он надеялся, что Морин чувствовала себя желанной частью его маленькой семьи. И даже если он до сих пор горевал об утрате Терри – а он никогда не перестал бы любить ее, – он знал, что должен сделать это. Морин – именно то, что ему нужно. Она поможет ему снова вернуться к жизни. И это было хорошо и для него, и для Роуз.
До сих пор родители Терри ясно давали понять, что ни при каких условиях они не хотели бы, чтобы их зять снова женился. Но он надеялся, что со временем они смогут достичь более дружественных отношений и принять Морин.
Его не покидали мысли о том, как легко она справляется с его ребенком, ведь он уже не раз наблюдал это. Той ночью, что они провели в гостинице, Морин обращалась с Роуз с нежностью и ловкостью настоящей матери.
Ксандер видел, какими сияющими глазами Роуз смотрит в лицо Морин. В этом не было никаких сомнений – между ними уже существует крепкая связь.
Морин сидела на корточках в неглубокой прозрачной лужице, которая осталась от только что схлынувшего прибоя. Она брызгала водой на ножки Роуз, и каждый раз с губ его дочери срывался чистый, заливистый смех.
Эта сцена казалась совершенной идиллией. И выглядела так естественно и неподдельно.
Когда Морин уйдет… Эта мысль неожиданно напугала его. Нет, она вовсе не Терри. Он знал это. Но Морин была той женщиной, которой судьба Роуз глубоко небезразлична. Она дарит ей искреннюю любовь, она привязана к Роуз.
Но когда истечет срок их фиктивного брака и Морин уйдет, что тогда будет с Роуз?
Ксандер знал, что такое опустошение, он понимал, какая нестерпимая пустота остается после этого внутри. Чертова дыра, которая разверзнется в душе как следствие разрушенного доверия.
Он посмотрел на Морин, улыбка озаряла ее лицо. Она пела Роуз старинную ирландскую песню. Малышка, в своем бело-розовом купальнике, радостно хлопала в ладоши, с удовольствием слушая нежный голос Морин.
Проклятье. Этот взгляд. Это сердце. Он не хотел потерять все это. Между ними зарождалась настоящая дружба, а их добрые шутки вновь заставляли его чувствовать себя живым. Лишаться этого он совсем не хотел.
Нет, он просто обязан будет найти способ убедить ее остаться. И не на год. И даже не на пять. Может быть, навсегда? Да, черт возьми, стоит начать обдумывать это всерьез. Мысль о том, что Морин будет рядом с ним постоянно, начинала казаться ему весьма привлекательной. И становилось все труднее и труднее убеждать себя, что он делает это исключительно ради Роуз.