– Коммивояжёра, – сказал Конрад.
– Именно. Сейчас Коммивояжёр уже наверняка знает, что случилось с его посланцами. Никаких других денег он от меня не получит, так что, вполне возможно, выполнит свою угрозу и сообщит обо всём властям. Это, конечно, маловероятно, но я всё равно не хочу испытывать судьбу. У нас меньше двух недель до того, как взорвётся бомба, и мир примет форму, которую я хочу ему придать. Рисковать нам нельзя. Так что, дорогой мой Конрад, ты должен отправиться в Майами и устранить из нашей жизни Коммивояжёра – а для этого, боюсь, его придётся лишить и собственной жизни.
– Где он?
– Он ведёт свои дела на корабле – круизном лайнере под названием «Мэйфейр-Леди». Обычно этот лайнер стоит пришвартованным у Прибрежного рынка. На воде Коммивояжёр чувствует себя в большей безопасности. Мне же будет куда приятнее, когда он окажется под водой. – Саров закрыл дневник. Аудиенция завершилась. – Можешь идти прямо сейчас. Сообщи мне, когда выполнишь задание.
Конрад снова кивнул. Металлические штыри в шее чуть согнулись, когда он опустил голову. А потом он развернулся и пошёл… похромал… потащил себя прочь из комнаты.
Смерть коммивояжёра
Они позавтракали в кафе на Прибрежном рынке, прямо на набережной; вокруг были пришвартованы лодки, а у берега туда-сюда сновали ярко-жёлтые и зелёные водные такси. Том Тёрнер и Белинда Трой постучали в дверь номера Алекса в десять утра. На самом деле Алекс не спал уже несколько часов. Он быстро уснул, крепко спал и проснулся слишком рано – классическое проявление смены часовых поясов после перелёта через Атлантический океан. Но, по крайней мере, у него была уйма времени на чтение бумаг, выданных ему Джо Бёрном. Теперь он знал всё о своей новой личности – о лучших друзьях, с которыми никогда не встречался, о ручном псе, которого никогда не видел, даже о школьных оценках, которых никогда не получал.
А теперь он сидел вместе с новыми родителями, наблюдая за туристами, входившими и выходившими из красивых бутиков с белыми фасадами, которых на улице было великое множество. Солнце уже поднялось высоко, и свет, отражавшийся от воды, почти ослеплял. Алекс надел солнечные очки «Рэй-Бан Авиатор», и мир по ту сторону поляризованных зелёных линз G-15 сразу стал мягче, не таким ярким. Очки подарила ему Джек. Он и не предполагал, что они понадобятся ему так скоро.
На столе лежал коробок спичек с надписью «ЗАКУСОЧНЫЙ ДВОР». Алекс взял его и покрутил в руках. Спички были тёплыми. Он даже удивился, что солнце их ещё не подожгло. Официант в чёрно-белом костюме с галстуком-бабочкой подошёл к ним, чтобы принять заказ. Алекс посмотрел на меню. Он даже не представлял себе, что выбор блюд для завтрака может быть таким огромным. Мужчина за соседним столиком уплетал целую стопку оладьев с беконом, обжаренным картофельным пюре и омлетом. Алекс был голоден, но, увидев эту сцену, враз потерял аппетит.
– Мне апельсинового сока и тосты, – сказал он.
– Из цельнозернового или дрожжевого хлеба?
– Цельнозернового. С маслом и джемом…
– Ты должен был сказать «желе»! – поправила Трой, когда официант отошёл. – Ни один американский ребёнок не попросит в ресторане джема. – Она нахмурилась. – Попросишь такое в аэропорту Сантьяго, и нас упекут в тюрьму – а то и ещё что похуже, – не успеешь и глазом моргнуть.
– Я не подумал, – начал было Алекс.
– Не будешь думать – тебя убьют. Или, хуже того, нас тоже убьют. – Трой покачала головой. – Я до сих пор считаю, что это плохая идея.
– Как дела у Лаки? – спросил Тёрнер.
У Алекса уже голова шла кругом. О чём он говорит? Потом он вспомнил. Лаки – пёс-лабрадор, которого Гардинеры якобы держали дома в Лос-Анджелесе.
– С ним всё хорошо, – ответил Алекс. – За ним присматривает миссис Бич.
Якобы их соседка.
Но Тёрнера ответ не впечатлил.
– Слишком медленно, – сказал он. – Если ты задумаешься над ответом на такой вопрос, враг сразу поймёт, что ты врёшь. Ты должен говорить о своей собаке и соседях так, словно действительно знаешь их всю жизнь.
Придирка, конечно, была несправедливой. Тёрнер и Трой его не готовили. Он и не подозревал, что проверка уже началась. Собственно, Алексу уже в третий раз приходилось работать под вымышленным именем. В Корнуолл его отправляли под именем Феликс Лестер, а во Французских Альпах он был Алексом Френдом, сыном мультимиллионера. Оба раза ему удалось успешно сыграть роль, и он знал, что и Алексом Гардинером тоже стать сможет.
– Сколько ты уже работаешь на ЦРУ? – спросил Алекс.
– Это секретная информация, – ответил Тёрнер, но, увидев лицо Алекса, смягчился. – Всю жизнь я служил в морской пехоте. Я всегда хотел этого, даже когда был мальчишкой… ещё младше, чем ты. Хочу умереть за свою страну. Это моя мечта.
– Мы не должны говорить о себе, – раздражённо вмешалась Белинда. – Мы должны быть семьёй. Давайте говорить о семье!
– Хорошо, мам, – пробормотал Алекс.
Они задали ему ещё несколько вопросов о Лос-Анджелесе, пока ждали еду. Алекс отвечал на автопилоте. Он увидел, как мимо проезжают двое подростков на скейтах; больше всего сейчас ему хотелось к ним присоединиться. В конце концов, именно этим должны заниматься нормальные четырнадцатилетние дети под ярким летним солнцем Майами, а не играть в шпионов с двумя угрюмыми взрослыми, которые уже заранее решили, что не дадут ему ни шанса.
Принесли еду. Тёрнер и Трой заказали себе фруктовые салаты и капучино – без кофеина и с обезжиренным молоком. Алекс решил, что они, должно быть, следят за фигурой. Потом принесли его тосты с виноградным желе. Сливочное масло было белого цвета, и, казалось, просто исчезло после того, как Алекс намазал его на хлеб.
– А кто такой Коммивояжёр? – спросил Алекс.
– Тебе необязательно это знать, – ответил Тёрнер.
Алекс решил, что с него хватит, и отложил нож.
– Ну хорошо, – сказал он. – Вы дали мне понять, что не желаете со мной работать. Ну и отлично – я тоже не хочу работать с вами. И, если уж на то пошло, никто всё равно не поверит, что вы мои родители, потому что никакие родители не станут себя вести так, как вы!
– Алекс… – начала Трой.
– К чёрту всё! Я улетаю обратно в Лондон. А если ваш мистер Бёрн спросит, в чём дело, скажите ему, что мне не понравилось желе, и я решил вернуться домой, к джему.
Он встал. Одновременно вскочила и Трой. Алекс посмотрел на Тёрнера. Тот, похоже, тоже колебался. Алексу казалось, что они будут только рады, если он уедет, но в то же время они боялись своего начальника.
– Сядь, Алекс, – сказала Трой и пожала плечами. – Ладно, хорошо. Мы зашли слишком далеко. Мы не хотели на тебя давить.
Алекс посмотрел ей в глаза и медленно сел.
– Нам просто понадобится определённое время, чтобы привыкнуть к этой ситуации, – продолжила Трой. – Мы с Тёрнером… мы уже раньше работали вместе… но вот тебя мы не знаем.
Тёрнер кивнул.
– Если тебя убьют, как ты думаешь, нам от этого хорошо будет?
– Мне сказали, что никакая опасность мне не грозит, – сказал Алекс. – Да и вообще, я могу за себя постоять.
– Не верю.
Алекс открыл рот, чтобы возразить, но потом решил промолчать. Спорить с этими людьми бесполезно. Они уже всё для себя решили, да и вообще, они из тех, кто всегда прав. Но, по крайней мере, ему удалось кое-чего добиться. Спецагенты решили немного расслабиться.
– Хочешь знать о Коммивояжёре? – начала Трой. – Тот ещё проходимец. Живёт здесь, в Майами. Злобный тип.
– Он мексиканец, – добавил Тёрнер. – Из Мехико.
– И чем он занимается?
– Прозвище говорит за него. Он торгует всем подряд. Наркотиками. Оружием. Фальшивыми паспортами. Информацией. – Трой перечисляла всё это, загибая пальцы. – Если тебе нужно что-то противозаконное, обращайся к Коммивояжёру, он это достанет. За определённую плату, конечно.
– Я думал, вы занимаетесь Саровым.
– Да, мы им занимаемся. – Тёрнер поколебался. – Коммивояжёр, возможно, продал что-то Сарову. Они как-то связаны.
– Что он продал?
– Мы не знаем точно. – Тёрнер всё больше нервничал. – Нам только известно, что два агента Коммивояжёра недавно отправились на остров Скелета. Туда они прилетели, а вот обратно – уже нет. Мы пытаемся узнать, что же купил Саров.
– А как всё это связано с президентом России? – Алекс до сих пор не был уверен, что ему говорят правду.
– Это мы сможем сказать, только узнав, что купил Саров, – сказала Трой таким тоном, словно объясняла что-то шестилетнему малышу.
– Я уже довольно давно работаю на Коммивояжёра под прикрытием, – продолжил Тёрнер. – Покупаю наркотики. Кокаин на полмиллиона долларов, недавно привезённый из Колумбии. По крайней мере, он так думает. – Тёрнер улыбнулся. – У нас довольно хорошие отношения. Он доверяет мне. А сегодня, так уж вышло, у Коммивояжёра день рождения, и он пригласил меня выпить с ним на борту его корабля.
Алекс посмотрел на море.
– Который?
– Вот этот. – Тёрнер показал на лайнер, пришвартованный к пристани метрах в пятидесяти от них. У Алекса перехватило дыхание.
То было одно из самых прекрасных судов, что ему доводилось видеть. Не обтекаемое, белое и углепластиковое, как прогулочные яхты, окружавшие Майами. Оно вообще не было современным. Корабль назывался «Мэйфейр-Леди», классическая моторная яхта времён короля Эдуарда, построенная восемьдесят лет назад – она словно выплыла из какого-нибудь чёрно-белого фильма. Яхта была длиной сто двадцать футов, посередине торчала единственная труба. Каюта люкс располагалась на уровне палубы, позади мостика. Линия из пятнадцати иллюминаторов, судя по всему, скрывала за собой каюты и столовые. Корабль был кремового цвета, с отделкой из натурального дерева, деревянной палубой и медными лампами под куполами. На носу возвышалась высокая, тонкая мачта с радаром – пожалуй, это было единственное, что соединяло яхту с двадцать первым веком. «Мэйфейр-Леди» место было не в Майами, а в каком-нибудь музее. Любое судно, подходившее достаточно близко к ней, казалось в сравнении с ней уродливым.