— Сэр, когда вы беседовали с Крисом, как он вам показался? Насколько он здоров?
— Он производит впечатление человека, который переутомился на работе, — дипломатично ответил доктор.
— Он психически здоров? — настаивал Том.
Охранники навострили уши, затылок сквайра тоже выразил интерес к разговору. Один Мэй, казалось, полностью был поглощен своим делом.
— Том, я не психиатр, — сдержанно сказал доктор Ливси. — И тем более мне трудно оценить состояние наших risky fellows. С точки зрения обывателя, они все сумасшедшие. Крис нормален — относительно — в том, что не касается «Испаньолы». Но едва речь заходит о судьбе корабля, с ним начинает твориться неладное. Он теряет всякую надежду, впадает в отчаяние… С другой стороны, насколько я понимаю, Александр требует невозможного; как не отчаяться? — Доктор поразмыслил и не очень уверенно закончил: — Я бы сказал, что на Криса кто-то оказывает мощное психическое давление. То ли корабль, то ли сама планета.
— Спасибо, сэр. — Том повернулся ко мне: — Дело за малым: собрать их обоих там, где нет давления.
Наконец мы увидели Рим. Прямоугольные коробки домов стояли среди ровного моря джунглей и казались его порождением: такие же сочно-зеленые, затянутые растительностью. Странно, подумалось мне. По словам Мэя, джунгли растут исключительно на привозном грунте — однако же они с удовольствием освоили город. Поднявшийся ветер нанес с юга облака, и они сгрудились над Римом — плотные, с зеленоватым отливом, словно поросшие нежным мхом.
— Мистер Рейнборо, будьте осторожны, — всколыхнулся сквайр, когда наш глайдер, сминая макушки деревьев, вплыл в прямую улицу, что пересекала город от края до края.
Ветер трепал и без того суетливую листву, она казалась зеленым водопадом, который рушился с крыш, сбегал по стенам зданий и рекой затоплял широкую улицу.
— Питер, мы можем увидеть, что в домах? — спросил доктор Ливси. — Как-нибудь заглянуть в окно?
— Попробуем, — отозвался Рейнборо, сдвигая глайдер вбок.
Мельтешащие листья облепили стекла, напирая друг на дружку. Глайдер потихоньку отжимал податливую зеленую массу. Затем он качнулся, коснувшись стены дома, подал вперед и потом назад, расчищая место. Завис.
Листья заплакали. Куда ни глянь, они были одинаковые, по всей улице я не видел ни одного отличающегося растения. И живности никакой.
Вниз посыпался черный пепел, оголяя стену, к которой мы прижимались.
— Ребята, я вижу что-то родное, — с преувеличенной радостью объявил лисовин. — Мэй, как это называется?
— Это зовется «поушивдерьмизм», — отозвался один из охранников. Я оглянулся посмотреть, кто именно; этого звали Джойс. Он продолжал: — Я в такие игры не записывался. Мэй, как бы нам выписаться обратно?
Навигатор, к которому они оба взывали, ругнулся на RF-языке. Мертвая поросль опала, и под ней мы увидели черный студень, намозоливший глаза на «Испаньоле». Насколько я мог судить, растительность прекрасно себя чувствовала, держась корнями прямо в нем. Окно, у которого висел наш глайдер, было забито зеленью, росшей внутри. В оконном проеме — ни стекла, ни какой-нибудь пленки.
— Хорошо бы зайти посмотреть, — высказал пожелание сквайр. — Мало ли, что найдется внутри.
— Мэй, ты как? — спросил по интеркому Рейнборо. — За?
— Можно попробовать, — согласился навигатор.
— Я с вами, — вскочил Том. — Мэй, пожалуйста!
Я тоже поднялся, однако навигатор сказал:
— Беру только одного, — и мне пришлось уступить лисовину. Он в глайдере с самого утра насиделся.
Том мигом натянул защитный костюм — он заранее подыскал и припрятал свой размер — и вышел сквозь мембрану вслед за Мэем, прямиком в окно. Хлопотливые листья долго вертелись на черенках, помня свое прикосновение к чужакам, затем угомонились и начали плакать.
Мы ждали. Мэй доложил, что все в порядке. Снова стали ждать.
Снаружи как будто посветлело. То ли солнце показалось из-за облаков, то ли… Стена! Очищенный от зелени кусок черного студня белесо затлел.
— Мистер Рейнборо, скажите им: пусть немедленно возвращаются, — встревожился сквайр.
— Уже идут, — отозвался пилот.
Они и впрямь быстро пришли: невозмутимый Мэй и сильно разочарованный лисовин.
— На «Испаньоле» и то интересней, — сообщил он, сняв маску. — Там можно пойти на камбуз и сыскать что-нибудь занятное для желудка.
— Прожорище, — улыбнулся Мэй.
— Есть охота, — пожаловался Том. — Совершенная пустота, как вообще не жили.
— Кто не жил? — осведомился охранник Джойс. — Пирожки в твоем желудке?
— В доме — вообще ничего. Голые лежанки да столы, и все травой поросло. Джунглями этими. И потом засветилось, пока мы ходили.
— Рей, по твоей оценке, какой был режим? — спросил навигатор, усевшись и пристроив устрашающий сквайра «стивенсон».
— Слабенький. Даже на первый не потянул.
— В общем, дома тут не летали, — подвел итог Джойс.
Что-то наша охрана разговорилась. В темных глаза Джойса притаилась усмешка, а его напарник Хантер, встретившись со мной взглядом, заговорщицки подмигнул. Определенно, парни не так тупы, как прикидывались. Я даже почувствовал к ним уважение. Это надо ж суметь — провести всех, включая капитана корабля.
Двинулись дальше. Мистер Трелони требовал прочесать центр города. Если на окраинах пустота — оно и понятно, это наверняка район бедноты — то в центре непременно отыщется нечто, достойное называться сокровищем. У космолетчиков была своя цель, и они ее достигли: у края парка, где виднелось выжженное глайдером Хэндса пятно, Мэй обнаружил бездействующую зенитную установку. Услышав о ней, сквайр закричал, что надо спасаться. Мэй возразил, что коли уж мы висим над зениткой, а она нас игнорирует, можно приземлиться и познакомиться с ней поближе. Так и сделали.
Мэй опять сказал, что возьмет с собой одного человека, и на сей раз была моя очередь.
Зенитка находилась на улице, где по одну сторону стояли обросшие джунглями дома, а к другой примыкал парк. Мощные стволы, раскидистые кроны, листва всех оттенков от желтоватого до густой зелени, близкой к нашим благородным ели-ели. Парк был обитаем — неслась разноголосица пичуг, и я углядел промелькнувшего в вышине коричневого зверька. Затем я осмотрел пепел, по которому шагал. Увидел след лежавшего на брюхе глайдера и ведущую к зенитке и обратно цепочку следов. Не иначе как Хэндс бродил.
Пушка стояла на невысокой платформе, маленькая, точно игрушечная, и бдительно смотрела в небо, на облака с зеленоватым отливом. Мэй обошел ее по кругу.
— Это снятый с глайдера лучемет, — сообщил он и пригляделся к запорошенному пеплом коридору в джунглях, уходящему от платформы к парку. — Обожди здесь, я схожу, гляну.
— Я с тобой, — сорвалось у меня; до сих пор я обращался к Мэю на «вы».
— Ладно, — уступил он. — Со мной.
Коридор оказался коротенький: пройдя полоску джунглей, мы очутились в парке. Под ногами была низкорослая трава, мелкие цветы, чуть дальше — худосочные кустики и, наконец, большие деревья. Среди травы чернел лаз, ведущий под землю; возле него трава была примята. Зелень тут и не думала сгорать от нашего прикосновения.
Со «стивенсоном» наготове, Мэй приблизился к лазу, нагнулся над ним.
— Ни черта не видать. Израэль Хэндс, ответь Мэйтону Старджону. Ты был в норе возле зенитки? И что там? Понял, спасибо. Говорит, безопасно, — сообщил навигатор, разглядывая узкий лаз. Смотрелась дыра неприветливо. — Вот теперь ты точно не со мной. Отойди-ка подальше.
Я подчинился. Согнувшись в три погибели, Мэй полез в нору. Прошла минута, другая. На душе сделалось неспокойно. Лучше бы я пошел с ним…
Свистнув, упал с неба глайдер, лег на траву рядом со мной. Из кабины выпрыгнул Рейнборо с лучеметом.
— Где Мэй?
Из дыры показался «стивенсон», затем выбрался сам навигатор. Защитный костюм на нем был черный, как тьма в той норе.
— Марш в глайдер, — Мэй увидел пилота. — Тут дрянь всякая, а ты мне будешь без маски дышать.
Рейнборо послушно нырнул в кабину. Мэй заговорил с ним сквозь мембрану:
— Я сам оторопел, когда не смог тебя дозваться. Это Хэндсовы катакомбы, там связи нет.
— Зачем они?
— Пункт управления зениткой. Сделано с умом, добротно.
— Почему она замолчала?
— Хэндс вырубил питание.
Я приблизился к черной дыре. Вниз вели деревянные ступени — не ошкуренные куски ствола, уложенные поперек наклонного спуска. Вот место, где должны встретиться Крис Делл и Джон Сильвер… и Юна-Вэл. В груди защемило. Как я хочу ее увидеть!
— Джим, не суйся никуда, — предупредил Мэй. — Двигай-ка в глайдер; мы уже все поняли.
Я подошел к кабине и постучал в лобовое стекло. Рейнборо состроил недовольную гримасу.
— Что тебе?
— Спустись со мной в пункт управления. Поглядим, что там.
— Меня больше занимает, кого и зачем тут отстреливали, — с холодком отозвался пилот.
— Рей, пойдем, пожалуйста. Я… я ведь много для тебя сделал, — пробормотал я, чувствуя, что краснею. Не умею просить; это у Тома хорошо получается.
Рейнборо отвел взгляд, потер горло, словно там что-то застряло и мешало говорить.
— Пойдем, — настаивал я. — В норе нет RF-связи, планета тебя отпустит. Хотя бы на пять минут.
— Тебе что опять от него надо? — Сзади надвинулся Мэй.
— Я прошу вызвать сюда Криса, — сказал я напрямую.
— Вызывай, — Рейнборо с усилием вытолкнул из себя это слово. — Мэй, вызови его к нам.
Мэй оглядел пилота сквозь стекло:
— Что с тобой? Ты дрянью надышался?
Рейнборо хлопнул ладонью по пульту, где находился передатчик.
— Мэй, скорее, — взмолился я, боясь, что Рейнборо передумает — то есть, его заставят передумать — и мне придется убеждать обоих.
Навигатор ткнул кнопку связи:
— Крис Делл, ответь Мэйтону Старджону. Ты позарез нужен Рею и Джиму. Зачем? — спросил Мэй у меня.
— Он сможет встретиться здесь… с кем хотел. — Я предпочел не называть имен, чтобы невидимый враг не подслушал.