— А отчего в городе остался один убитый детеныш? — спросил я. — Прочие трупы забрали?
Бен Ган смутился.
— Да не было других трупов. Они по-быстрому смекнули, что дело швах, и свалили. Детеныша забыли в суматохе; его одного я и прикончил.
— А Крис сумел своего гада убить, — сказал я, помня, как второй помощник разделался с Чистильщиком, который засел в «Испаньоле».
— На то он и Крис, — улыбнулся Рейнборо. — Вот уж кто врага не упустит. Бен, скажи: почему ты ушел из Рима сюда?
— Боги нас покарали. Каким-то своим оружием прошлись, вроде станнеров. Я в подземелье пересидел, а когда вылез, гляжу — кругом покойники. Всех жителей подчистую… хотели меня достать, а получилось — их. Но богам не жалко: в запасе второй город есть. Про меня и не подумали, что спасусь.
— А как твой Рауль выжил?
— Здесь отсиделся. Когда прибыл «Одиссей» и в Рим нахлынули разведзонды, Рауль их засек. А поскольку рыло в пуху, он из Рима дал деру. Якобы к экипажам Флинта он касательства не имеет и вообще его не трожьте. Короче, я давай своих мертвецов хоронить. В парке, неподалеку от старых скульптур. Видели кладбище? Нет? Несколько братских могил… А потом я решил впредь казней не допускать, чтоб богам стало незачем сюда шастать. У нас и не было ни одной, местные у меня по струнке ходили. Я их во как держал! — Правитель города потряс сжатым кулаком. — Но вдруг, откуда ни возьмись, ваш сквайр с командой. Рауль… Мы с ним ладили, я подлянки-то не ожидал… Рауль смекнул, что настал его звездный час. Благодарные боги его не забудут и наградой не обделят. Особенно когда он услышал от вас, сэр, — обратился Бен Ган к доктору Ливси, — что RF почти не летает и Ч… э… оголодали, паразиты. Моя вина: все прохлопал. Глазом моргнуть не успел, как Рауль взял власть. Станнером шарк — и дело в шляпе.
— Бен, — подал голос Том, — скажите: сквайр — он вправду готовился продать местным охрану и доктора?
Правитель города скривил губы; шевельнулись черные складки на щеках.
— Хрен его знает. По мне, тут не злодейство, а непроходимая тупость. И ослепляющая жадность. — Захрустев тростником, Бен Ган поднялся с пола. — Мистер Смоллет, у вас толковый старший пилот. И пилот Рей молодец. И вообще все ребята. Но мне как-то боязно. Не пора ли?..
— Не пора, — отрезал наш капитан. Не стоило чужаку его погонять.
— Израэль, — заговорил я, — где осталась одежда Рауля? Та красная, с нашитыми перьями?
— Зачем тебе?
— Пощупать. И понять, насколько здешние перья похожи на энглеландские.
— Одежку Раулеву щупать противно — в кровище. Бен, у тебя есть под рукой?
Хозяин порылся в тростнике под сложенным в углу спальником и вытащил несколько длинных перьев с великолепным зеленым отливом.
— Вот. Сберег для себя. Я на них сплю.
Сильвер выскользнул из кресла и тоже взял парочку перьев, повертел в руках. Я приложил жесткие опахала к щеке, прислушался к ощущениям. Тихая ласка, баюкающий шепоток. Да: эти перья не отличаются от энглеландских. Зачем Бен Ган спит на них, если знает, что они туманят мозги? Наверное, оттого и спит, что туманят.
Я вернул ему перья и спросил:
— Где у вас держат Птиц?
— У нас не держат. Их боги сбрасывают. Р-раз — в небе явился цветной клубок. И птицы разлетаются кто куда. В смысле, пикируют к приклеенной жертве и начинают истерить.
— А потом? Они выживают?
Бен Ган покачал головой.
— Мрут от голода. Пепел они не едят, а больше тут жрать нечего.
— Да уж, — заметил Мэй, — на пепле только люди продержатся.
Правитель города боком придвинулся к мистеру Смоллету.
— Сэр, — начал он, явно смущаясь, — можно попросить у вас еды? Немного. Да у вас много и не найдется.
— Для кого?
— Для себя. Вы вернетесь на корабль, а мне оставаться.
— На хрена? — удивился Мэй. — Тебе что тут — медом намазано?
— Люди же, — неловко пояснил Бен Ган. — Если мне улететь, тут начнутся новые казни. А тешить богов — последнее дело. Мистер Смоллет! — взмолился он. — Чуток. Хоть несколько банок.
— Забирайте все, — сказал капитан. — Там в салоне осталось.
— Кстати, где твой глайдер? — осведомился Рейнборо.
— Глайдер? — переспросил правитель, соображая. — А-а… — махнул рукой. — Сгубил я его. Утопил в болоте. Простить себе не могу; отличная была машина.
Космолетчики помолчали, как будто речь шла о смерти человека.
Доктор Ливси приложил ладонь Рейнборо к сердцу и встревоженно начал:
— Питер, как хотите: вам нельзя…
— Оставьте, ей-богу, — отмахнулся пилот. — Бен, что-то я еще хотел спросить… Да! Я так понял, что «Эльдорадо» прибыл сюда уже при тебе. Они тебя нашли?
Бен Ган состроил мученическую гримасу.
— Нашли они, как же. Их сюда по ошибке занесло, на Станции одну тьмутаракань с другой перепутали. Бардак, как везде. И лететь бы им туда-обратно да поплевывать, — но они переполошились, обвинили во всем себя и с испугу потеряли троих. Поэтому когда прибыли сюда, объявили отдых и полное безделье. Зонды отправили так-растак, посмотреть на планету толком не удосужились. И меня не заметили. Глайдер и тот проворонили, хотя он на виду стоял, в городе.
— Уроды, — с чувством сказал Мэй.
Бен Ган согласно кивнул.
— Они себе отдыхали, ползали вокруг корабля, расслаблялись. И чуть не прохлопали время старта. Двое отправились на прогулку, и тут капитан спохватился: вот-вот взлетать. Завернул парней обратно. Они засуетились и сглупили. Грохнулись на Блестящую Плешь. Я как раз в глайдере был, ихний SOS услышал. Свой тоже послал — то-то «Эльдорадо» удивился. Так они про меня и услышали… а своих не дозвались. Мне уже поздно было к ним торопиться, все одно не успеть. Они и взлетели — без тех двоих и без меня. — Бен Ган сокрушенно вздохнул.
— Глайдер с «Эльдорадо» потрошили твои архаровцы, — продолжил Рейнборо. — С пением «Бен Ган! Бен Ган!» Ты их туда послал?
— Я взял пять человек, которые еще не совсем полные кретины, и с ними отправился искать глайдер. Блестящая Плешь — это пустынька такая мелкая, сквернопакостная. Я глянул сверху — и заскреб в затылке. Коли чужой глайдер там погиб, незачем и мне соваться. Мало ли, как обернется. Кто будет за местными смотреть, от казней удерживать? На Рауля я не шибко надеялся. Поэтому отряд свой отправил, а сам на краю джунглей остался. С ними был Тед, моя правая рука. Он самый умный из здешних. Во всем мне помогал. И вас вот думал от казни спасти. Сообразил же, что станнером надо. Эх… Лучшего человека растерзали… Короче, сижу я на краю Плеши, своих дожидаюсь. Потом глядь: мама родная! Мои умники голых парней волокут. Как будто казнить их собрались.
— Отчего не похоронили, а так бросили? — спросил Хэндс.
Бен Ган отвернулся к окну. Я видел его профиль: лицо человека, которому стыдно.
— Не смог. Как увидел их, сердце зашлось. Хуже, чем когда «Эльдорадо» стартовал и со мной прощался. Так бы и завыл; а лучше застрелился… Словом, я ребят оплакивал, а тут боги явились. Целая туча — с неба глядят, радуются. Ох, я обозлился! Ну, думаю, бобика вам лысого. Не буду ребят хоронить, они мне простят. Ирыдать над ними не стану — вас, гадов, прикармливать. Загнал свойотряд в глайдер и улетел к чертям собачьим.
— Плохо, — промолвил Хэндс, глядя в плошку с черным пеплом.
— Плохо, — кивнул правитель города. — Но я… А, к черту! — Он обернулся к капитану Смоллету: — Сэр, «Эльдорадо», наверно, сообщил, что я остался здесь куковать. Но вы ж понимаете, планета под особой охраной. Если можно… сэр, вы позаботитесь, чтоб пришел корабль с врачами, с миссионерами? Людей надо вывезти. Нечего тут богам на крови жировать. Пока я жив, казней не допущу, но… Домой бы вернуться.
Он умолк. Складки на щеках казались нарисованными углем — две черных полоски на застывшем лице.
— Я сделаю, что смогу, — ответил наш капитан.
— Спасибо, сэр.
— Джим, вынеси из глайдера, что там есть из еды, — велел мистер Смоллет.
В этот момент Рейнборо вызвали с «Испаньолы». Я задержался в дверях. Пилот выслушал сообщение и объявил:
— Время корабля ускорилось.
Мистер Смоллет взвился на ноги и метнулся наружу — я едва успел отскочить с дороги. Следом кинулся Хэндс, за ним — Бен Ган. Втроем они влетели в кабину глайдера.
Я нырнул в салон и открыл дверь в кабину; за мной примчался Том. Мистер Смоллет вызвал «Испаньолу», ему ответил планет-стрелок.
— Что у вас?
— Счетчик завертелся как сумасшедший, — отозвался Том Грей. — Ребята пытаются наладить.
Хэндс бросил руки на пульт; загорелась подсветка. Сейчас взлетим без остальных, мелькнула идиотская мысль.
— Джим, еда, — приказал мистер Смоллет и крикнул сквозь мембрану: — Все в глайдер!
Я выставил наружу две коробки. Том ссыпал наземь банки с тоником; подумал и забрал одну банку назад, пристроил возле «камеры жизни». Рейнборо, Сильвер, доктор Ливси и Мэй собрались в салоне.
— Восстановление систем — семьдесят два процента, — доложил Хэндс, проверивший работоспособность глайдера.
— Том, — приказал капитан планет-стрелку, — дай мне Криса.
В кабине раздался голос второго помощника:
— Алекс, вылетай. Быстро.
— У нас — семьдесят два процента, — возразил мистер Смоллет.
— Дотянешь.
— Крис…
— Послушай меня, — перебил второй помощник. — До старта сорок с лишним часов. Но скорость отсчета растет произвольными скачками. Как будто Ч… какой-то гад сидит, счетчик дергает. — Делл перевел дыхание. — Алекс, последние двадцать восемь процентов займут не меньше часа. Ты рискуешь остаться здесь с исправным глайдером…
— …либо гробануться на пути к кораблю. Я понял; спасибо. Конец связи. Итак, господа?
— С-собаки, — Рейнборо опустился на крышку саркофага. — Вот их месть за наши подвиги.
— Обождите, пока восстановится глайдер, — сказал Бен Ган. — Не успеете — возвратитесь сюда. Я буду рад.
— Гады очухаются — и вдарят из крупного калибра, — Мэй оглядел пустое небо.
— Не будет нам тут житья, — согласился с ним Сильвер. — Надо убираться, пока целы.