орый запылал ещё ярче, поглотив это необычайное топливо. Никогда в своей жизни не видел я людей, до такой степени беспечных. Всё делали они спустя рукава, истребляли без всякого толка провизию, засыпали, стоя на часах, и так далее. Вообще они были способны лишь на короткую вспышку, но на длительные военные действия их не хватало.
Даже Сильвер, сидевший в стороне со своим попугаем, не сделал им ни одного замечания за их расточительность. И это очень меня удивило, так как я знал, какой он осторожный и предусмотрительный человек.
– Да, приятели, – говорил он, – ваше счастье, что у вас есть Окорок, который всегда за вас думает. Я выведал то, что мне нужно. Корабль у них. Пока я ещё не знаю, где они его спрятали. Но, когда у нас будут сокровища, мы обыщем весь остров и снова захватим корабль. И тогда, ребята, притом что шлюпки все в наших руках, мы с вами хозяева положения.
Так разглагольствовал он, набивая себе рот горячей свининой. Он внушал им надежду, он восстанавливал свой пошатнувшийся авторитет и в то же время, как мне показалось, подбадривал самого себя.
– А наш заложник, – продолжал он, – в последний раз имел свидание с тем, кто мил его сердцу. Из разговоров с ним я узнал всё, что мне было нужно узнать, и очень ему благодарен за это. Но теперь кончено. Когда мы пойдём искать сокровища, я поведу его за собой на верёвочке – он нам дороже золота, и мы сохраним его в целости: пригодится в случае чего. А когда у нас будут и корабль, и сокровища, когда мы весёлой компанией отправимся в море, вот тогда мы и поговорим с мистером Хокинсом как следует и он получит свою долю по заслугам.
Неудивительно, что их охватило веселье.
Что касается меня, я страшно приуныл и пал духом. Если план, только что изложенный Сильвером, будет приведён в исполнение, этот двойной предатель не станет колебаться ни минуты. Он ведёт игру на два фронта и, без сомнения, предпочтёт свободу и богатство пирата той слабой надежде освободиться от петли, которую могли предложить ему мы.
Но, если обстоятельства принудят Сильвера сдержать данное доктору слово, нам всё равно грозит смертельная опасность. Подозрения его товарищей каждую минуту могут превратиться в уверенность. Тогда и ему, и мне придётся защищать свою жизнь (ему – калеке и мне – мальчишке) от пятерых здоровенных матросов.
Прибавьте к этим двойным опасениям тайну, которой всё ещё были покрыты поступки моих друзей. Почему они покинули крепость? Почему они отдали карту? Что значат эти слова, сказанные доктором Сильверу: «Когда отыщете тайник, держите ухо востро»? Не было ничего странного в том, что завтрак показался мне не слишком-то вкусным и что я с тяжёлым сердцем поплёлся за разбойниками на поиски клада.
Мы представляли довольно странное зрелище: все в измазанных матросских куртках, все, кроме меня, вооружённые до самых зубов. Сильвер тащил два ружья: одно на спине, другое на груди. К поясу его пристёгнута была абордажная сабля. В каждый карман своего широкополого кафтана он сунул по пистолету. В довершение всего на плече у него сидел Капитан Флинт, без умолку и без всякой связи выкрикивавший разные морские словечки. Вокруг моей поясницы обвязали верёвку, и я послушно поплёлся за коком. Он держал конец верёвки то свободной рукой, то могучими зубами. Меня вели, как дрессированного медведя.
Каждый тащил что-нибудь: одни несли лопаты и ломы (разбойники выгрузили их на берег с «Испаньолы» прежде всего остального), другие – свинину, сухари и бренди для обеда. Я заметил, что все припасы были действительно взяты из нашего склада, и понял, что Сильвер вчера вечером сказал сущую правду. Если бы он не заключил какого-то соглашения с доктором, разбойникам, потерявшим корабль, пришлось бы питаться дичью и запивать её водой. Но к воде у них не было особой любви, а охотиться моряки не умеют. И если они не запаслись даже пищей, то порохом не запаслись и подавно. Как бы то ни было, мы двинулись в путь, даже пират с разбитой головой, которому гораздо полезнее было бы полежать в холодке. Гуськом доковыляли мы до берега, где нас поджидали две шлюпки. Даже эти шлюпки свидетельствовали о глупой беспечности вечно пьяных пиратов: обе были в грязи, на дне вода, а у одной сломана скамья. Решено было разместиться в двух шлюпках, чтобы ни одна не пропала.
Разделившись на два отряда, мы наконец отчалили от берега.
Дорогой начались споры о карте. Красный крестик был слишком велик и не мог, конечно, служить точным указателем места. Объяснения на обороте карты были слишком кратки и неясны. Если читатель помнит, в них говорилось следующее:
Высокое дерево на склоне Подзорной Трубы, направление к С. от С.-С.-В.
Остров Скелета В.-Ю.-В. и на В.
Десять футов.
Итак, главным ориентиром было высокое дерево. Прямо перед нами якорная стоянка замыкалась плоскогорьем в двести-триста футов высотой, которое на севере соединялось с южным склоном Подзорной Трубы, на юге переходило в скалистую возвышенность, носившую название Бизань-мачта. На плоскогорье росли и высокие, и низкие сосны. То здесь, то там какая-нибудь одна сосна возвышалась футов на сорок над соседями. Какое из этих деревьев капитан Флинт назвал высоким, можно было определить только на месте с помощью компаса.
Тем не менее не проплыли мы и половины пути, а уже каждый облюбовал себе особое дерево. Только Долговязый Джон пожимал плечами и советовал подождать прибытия на место.
По указанию Сильвера мы берегли силы, не очень налегали на вёсла и после долгого плавания высадились в устье второй реки, той самой, которая протекает по лесистому склону Подзорной Трубы. Оттуда, свернув налево, мы начали взбираться к плоскогорью.
Вначале наше продвижение очень затруднялось топкой почвой и густой болотной растительностью. Но мало-помалу подъём стал круче, почва каменистее, растительность выше и реже. Мы приближались к лучшей части острова. Вместо травы по земле стлался пахучий дрок и цветущий кустарник. Среди зелёных зарослей мускатного ореха там и сям возвышались багряные колонны высоких сосен, бросавших широкую тень. Запах муската смешивался с запахом хвои. Воздух был свеж. Сияло солнце, но лёгкий ветерок освежал наши лица.
Разбойники шли веером и весело перекликались между собой.
В середине, несколько отстав от всех, брёл Сильвер, таща меня за собой на верёвке. Трудно было ему взбираться по сыпучему гравию склона. Мне не раз приходилось поддерживать его, а то он споткнулся бы и покатился с холма. Так прошли мы около полумили и уже достигли вершины, как вдруг разбойник, шедший левее других, громко закричал от ужаса. Он кричал не переставая, и все побежали к нему.
– Вы думаете, он набрёл на сокровища? – сказал старый Морган, торопливо пробегая мимо нас. – Нет, нет, мы ещё не добрались до того дерева…
Да, он нашёл не сокровища. У подножия высокой сосны лежал скелет человека. Вьющиеся травы оплели его густой сетью, сдвинув с места некоторые мелкие кости. Кое-где на нём сохранились остатки истлевшей одежды. Я уверен, что не было среди нас ни одного человека, у которого не пробежал бы по коже мороз.
– Это моряк, – сказал Джордж Мерри, который был смелее остальных и внимательно рассматривал сгнившие лохмотья. – Одежда у него была морская.
– Конечно, моряк, – сказал Сильвер. – Полагаю, ты не надеялся найти здесь епископа. Однако почему эти кости так странно лежат?
И действительно, скелет лежал в неестественной позе.
Тут и там мелкие кости были чуть сдвинуты с места (видимо, по вине птиц, клевавших его, или постепенно обвивавших его ползучих трав), но вообще скелет лежал навытяжку, прямой как стрела. Ноги его показывали в одну сторону, а руки, поднятые у него над головой, как у готового прыгнуть пловца, – в другую.
– Эге, я начинаю понимать! – сказал Сильвер. – А ну-ка, вынем компас. Так и есть! Вон торчит, словно зуб, вершина острова Скелета. Проверьте по компасу, куда указывает этот мертвец.
Проверили. Мертвец действительно указывал в сторону острова Скелета. Компас показал направление на В.-Ю.-В. и на В.
– Так я и думал! – воскликнул кок. – Это указательная стрелка. Значит, там Полярная звезда, а заодно и звонкие доллары. Клянусь громом, у меня всё холодеет при одной мысли о Флинте. Это одна из его милых острот. Он остался здесь с шестью товарищами и укокошил их всех. А потом из одного убитого смастерил себе указатель… Кости длинные, на черепе рыжие волосы. Э, да это Аллардайс, накажи меня Бог! Ты помнишь Аллардайса, Том Морган?
– Ещё бы, – сказал Морган, – конечно. Он остался мне должен и, кроме того, прихватил с собой мой нож, когда сходил на остров.
– Значит, нож должен быть где-нибудь здесь, – промолвил другой разбойник. – Флинт был не такой человек, чтобы шарить в карманах своего брата моряка. Да и птицы… Не могли же они унести этот нож!
– Ты прав, чёрт тебя возьми! – воскликнул Сильвер.
– Однако здесь нет ничего, – сказал Мерри, внимательно ощупывая почву. – Хоть медная монетка осталась бы или, например, табакерка. Чудно́ как-то…
– Верно! Верно! – согласился Сильвер. – Тут что-то не так. Да, дорогие друзья, но только, если бы Флинт был жив, не гулять бы нам в этих местах. Нас шестеро, и тех было шестеро, а теперь от них остались только кости.
– Нет, будь покоен, он умер: я собственными глазами видел его мёртвым, – отозвался Морган. – Билли водил меня к его мёртвому телу. Он лежал с медяками на глазах.
– Конечно, он умер, – подтвердил пират с повязкой на голове. – Но только если кому и бродить по земле после смерти, так это, конечно, Флинту. Ведь до чего тяжело умирал человек!
– Да, умирал он скверно, – заметил другой. – То приходил в бешенство, то требовал рому, то начинал горланить «Пятнадцать человек на сундук мертвеца». Кроме «Пятнадцати человек», он ничего другого не пел. И, скажу вам по правде, с тех пор я не люблю этой песни. Было страшно жарко. Окно было открыто. Человеку с минуты на минуту отчаливать на тот свет, а он себе горланит песню во всю мочь, и хоть бы что…