Артем сидел прямо. Тяжелая рука легла ему на плечо.
— Ты мне нравишься, парень, — раздался голос Марата.
— Я тебе не баба, чтобы нравиться, — отрезал Артем.
Он хотел стряхнуть руку, но не получилось. Пальцы Марата сделались твердыми, как будто выкованными из железа. Ощущение было такое, будто тебя схватили крючьями. Артему стало трудно дышать от боли.
— Продолжаю, — сказал Марат. — Ты молчишь и слушаешь. Кивни, если согласен.
Это казалось невозможным, но хватка усилилась. Пальцы вдавливались в мякоть все глубже, смыкаясь вокруг ключицы.
— Ох-х… — выдохнул Артем.
Он не мог пошевелиться, находясь на грани болевого шока. О сопротивлении не могло быть и речи.
— Кивни, — ласково предложил Марат.
Артем подчинился.
Нажим ослаб до такой степени, что к нему вернулась способность дышать, однако боль сохранялась, вынуждая оставаться на месте и слушать голос Марата.
— Так вот, — говорил он. — Ты мне нравишься, Артем. Поэтому я ради твоего же блага стараюсь. Не хочу, чтобы на твое место другого поставили. Ты ведь тоже на остров надолго приехал, верно? Тогда соблюдай правила. У нас свои между собой не дерутся. От медичек-сестричек держатся подальше. Ведут себя вежливо, характер не показывают, подчиняются коллективу.
Пальцы Марата наконец оставили многострадальное плечо в покое. Артем почувствовал себя так, словно из него вытащили гвозди. Он весь обмяк, все еще оглушенный недавним шквалом боли.
— Мы договорились? — спросил Марат, уже не терзая плечо, а похлопывая по нему.
Силищи у этого парня хватило бы на то, чтобы превращать в песок камни.
— Договорились, — буркнул Артем. — Но не думай, что тебе удалось меня запугать.
— Я не думаю, Артем. Ты не из тех, кто гнется. Просто ты принимаешь правила нашего общежития. Это разумно. Молодец.
— Пошел ты со своими похвалами!
Не оглядываясь, Артем кожей ощутил, как могучая рука вновь приближается к его плечу. Возможно, лишь для того, чтобы покровительственно похлопать. А может, чтобы повторить экзекуцию. Это не меняло дела. Артем уже принял решение и не видел причин его отменять. За свою не такую уж долгую жизнь он успел прийти к выводу, что твои уступки другим чаще всего воспринимаются как проявление слабости.
Подчиняешься ли ты капризу женщины, ублажаешь ли ребенка или уступаешь грубой силе, но всякий раз ты поощряешь окружающих пользоваться тобой и дальше. Женщина потребует еще одно кольцо, малыш сядет на голову, мужчина перестанет считаться.
Как только пятерня Марата приблизилась настолько, чтобы почувствовать излучаемое ею тепло, Артем забросил свою руку через плечо, поймал чужой мизинец и одновременно поднялся со стула, чтобы развернуться, выкручивая удерживаемый палец. Настал черед Марата охнуть от боли. Заломив его беспомощную руку так, чтобы он ткнулся носом в стол, Артем сказал:
— Ты тоже неплохой парень, Марат. Сильный, умный. Все должен понять правильно. Так что давай дальше договариваться. Не надо меня трогать и тем более хватать. Ни тебе, ни Игорю твоему. Общаемся, но соблюдаем дистанцию. Уважаем друг друга. Согласен?
Он слегка усилил нажим на вывернутый палец. Марат попытался лягнуть его в голень ботинком, но не попал, и сам получил ногой в подколенный сгиб.
— Я тебя спокойно выслушивал, — сказал Артем. — Ты тоже не дергайся.
— Стою, — просипел Марат. — У тебя ко мне все?
— Пока да.
Отпустив противника, Артем шагнул назад, чтобы не подставиться под удар, если таковой последует. Не последовал. Марат в драку не полез, хотя его всего прямо коробило от пережитого унижения.
— Будем считать, что поговорили, — произнес он, прежде чем уйти. — Но учти, Артемка, я теперь за тобой особенно внимательно наблюдать стану. — Последовал жест, определенно позаимствованный из голливудских боевиков: Марат приблизил два растопыренных пальца к своим глазам, после чего указал на собеседника, давая понять, что тот находится под присмотром. — За любой прокол ответишь по полной программе. Правила ты знаешь. Не нарушай их.
— Ты тоже, — сказал Артем.
— Отчаянный ты, как я погляжу. Ничем тебя не проймешь, ничем не напугаешь.
— Тут такое дело, Марат. Меня несколько раз уже убивали, так что самое страшное уже позади.
— Ошибаешься, парень. Смерть далеко не самое страшное, что с людьми случается.
Это было чистой правдой, и они оба знали это.
Глава 13. Окончательный диагноз
После разговора с санитарами отношения с ними постепенно наладились. Поначалу Артем ожидал, что парни будут быковать и дичиться, но все они, включая Марата, всячески давали понять, что не помнят зла. Игорь запросто здоровался с Артемом и общался с ним, как ни в чем ни бывало. Колян всегда был готов повеселить анекдотом. Паша приобщил к посещению небольшого тренажерного зала с гирями, гантелями и штангой.
Руслан Че Гевара помог освоить азы фармацевтики, чтобы ничего не перепутать, если вдруг ночью одному из пациентов станет плохо. Марат звал то на пробежки, то на легкие спарринги по боксу.
Бабье лето настраивало на немного печальный, сентиментальный лад. Свободное время Артем проводил в пеших прогулках или гонял по округе на единственном велосипеде. Остальные предпочитали мощный квадроцикл и скутеры, хранившиеся в бывшей часовне.
С Лилей Артем виделся изредка и, как правило, мельком. Лишний раз убедившись, что нравственные устои на острове блюдутся свято, он строго-настрого запретил себе переступать определенные границы. Здороваясь, улыбался, но, скорее, вежливо, чем приветливо. Мог перекинуться парой слов, но на самые общие темы. Встретиться не предлагал. Случаев остаться наедине не искал.
Лиля сразу почувствовала ту невидимую защитную броню, которую Артем надел на себя, и восприняла это, как должное. В маленьких коллективах секреты хранить трудно. Должно быть, Артему стало известно, что она порой ночует у старшей медсестры, и он проникся к ней брезгливостью. Кому нужна лесбиянка? Как красиво об извращениях не рассуждай, а они от этого таковыми быть не перестают. Древние греки давно вымерли, а нынешние как-то больше тяготеют к однополой любви. И парады гомосексуалистов внушают нормальным людям здоровое отвращение.
Вместо того чтобы успокоить Лилю, эти мысли расстраивали ее. Ей не хотелось, чтобы Артем думал о ней плохо. Но как объяснить, что у Лили не спрашивали согласия? Как намекнуть на зависимость от Инги? Что еще сказать в свое оправдание? Поведать про разрыв с родителями? Про мечту поступить в медицинский институт? Только нужны ли ему эти подробности? Для него Лиля — существо второго сорта, которое он никогда не сможет воспринимать как спутницу жизни и мать своих детей. Лесбиянок в жены не берут. И плевать Артему на причины, загоняющие Лилю в постель начальницы.
Инга чутко распознала отстраненную холодность Лили при очередном свидании, состоявшемся не ночью, как обычно, а днем. Старшая медсестра отправлялась в командировку, чтобы найти замену Анне, которая на днях удрала с острова, воспользовавшись тем, что вода была еще относительно теплая. Стали наводить справки, и выяснилось, что девка с малых лет занималась плаванием. Оказалось также, что на память о старшей медсестре Аня прихватила все ее немалые сбережения и ювелирные украшения. Теперь ее искали, а пока что Инга нервничала. Холодность Лили пришлась ей не по вкусу.
— В чем дело? — спросила она, щурясь. — Я тебя не узнаю. Может быть, мне привезти сразу двух работниц, чтобы заменить не только Анну, но и тебя? Кажется, ты больше не дорожишь своим местом и моим отношением к тебе?
Они сидели лицом друг к другу на разобранной постели в бывшей монашеской келье. Топить еще не начали, под каменными сводами было холодновато, поэтому обе были в теплых длинных гольфах и меховых безрукавках, входящих в зимнюю форму одежды обслуживающего персонала. Больше на них ничего не было, если не считать скромных ювелирных украшений.
Инга сидела в позе лотоса, откинувшись назад и опираясь на отставленные руки. Лиля подобрала под себя ноги, обхватив ладонями круглые блестящие колени. Ее волосы были перехвачены лентой и отброшены назад, чтобы не падали на лицо и не лезли в рот. Инга соорудила себе что-то вроде пушистого венчика над головой.
— Дорожу, — сказала Лиля.
— Тогда кончай строить из себя недотрогу, ясно? Думаешь, легко было время для нас выкроить?
— Нет.
— И чего ты ждешь? Особого приглашения?
— А куда Аня делась? Неужели и вправду сбежала?
— Вздор! — скривилась Инга. — И как только можно верить этим глупым сплетням? Отсюда не сбежишь.
— Но ее нет.
— Я сама ее отпустила. У нее отец при смерти. Прободение язвы. Пусть отдаст свой дочерний долг.
— Вы добрая, — сказала Лиля с некоторым удивлением.
— Сейчас стану злая! — пообещала Инга. — Если ты и дальше собираешься болтать языком без толку…
Пришлось постараться на совесть, и, выйдя от Инги, Лиля все еще была румяной и дышала прерывисто. Как назло, именно в этот момент ей встретился Артем.
— Привет, — сказал он. — Классно выглядишь.
— Спасибо.
Лиля собиралась прошмыгнуть мимо, но ноги сами остановились, чтобы дать их хозяйке возможность пообщаться с Артемом. Он присмотрелся к ней повнимательней и покачал головой:
— Эй, да у тебя глаза блестят и щеки красные. Ты, часом, не простудилась?
— Наверное, — заторопилась она, но, спохватившись, тотчас возразила себе, испугавшись, что Артем не захочет подхватить грипп. — Нет, нет, я здорова!
— Но выглядишь ты…
— Сам сказал, что классно.
— Да, — согласился он и внезапно помрачнел. — Классно. Ладно, я побежал. Дела.
«Догадался», — решила Лиля и ужасно расстроилась. В этот момент она себя ненавидела и презирала за слабость характера. По иронии судьбы Артем испытывал к себе очень похожие чувства. Ему казалось, что Лиля считает его трусом. А кем еще? Она ведь наверняка замечает, что он торопится сбежать при каждой их встрече. Был бы он настоящим мужчиной, то наплевал бы на здешние дурацкие порядки, забрал Лилю и увез отсюда. А он не мог. И был вынужден плясать под чужую дудку, выглядя при этом смешно и жалко.