Масштаб катастрофы нелегко было вообразить даже большинству солдат, так как же можно было ожидать, что люди в подобной дыре представят себе, что такое пятнадцатилетняя война, не имея телевидения, радио, связи с Хасинто и получая новости лишь от проезжих бродяг? Даже Берни говорила, что не осмеливалась забираться так далеко.
Дом слышал дыхание присутствующих, слышал, как каждый сглотнул ком в горле. В помещении воцарилась полная тишина.
— В таком случае, я так понимаю, вы хотите, чтобы мы вернулись, — наконец вымолвил Гавриэль. — Я понимаю почему. Некоторые откажутся ехать, это я сразу могу сказать, но… положение отчаянное. — Он пожал плечами. — Хотя я лучше остался бы здесь.
«Вот оно. Да, приятель, нелегко тебе сейчас придется…»
— Льюис. — Аня наклонилась вперед и положила руку на его ладонь. Только Аня могла сделать это в такой момент. Она была именно тем человеком, который может сообщить тебе самое худшее и причинить при этом наименьшую боль, потому что обладала спокойным голосом диспетчера, отточенным годами переговоров с солдатами, находящимися в критическом положении. — Никто не просит вас уезжать. Сейчас на материке людям делать нечего — ни нам, ни вам. Мы хотим перевезти сюда тех, кто остался в живых после катастрофы, прежде чем мы потеряем всех.
Смысл ее слов не сразу дошел до Гавриэля. Дом видел, что он не слушает Аню, а губы у него шевелятся, как будто он пытается выплюнуть залетевшее в рот насекомое.
Но усилием воли он вернулся к разговору:
— Простите… но как мы… как мы можем накормить целый город? Я хочу сказать… мы же говорим о тысячах людей, верно? У нас городок небольшой. Здесь около трех тысяч жителей, есть еще одно поселение, там примерно тысяча бродяг. Мы стараемся их избегать.
Значит, здесь тоже существует четкая граница, как в мозгу Бэрда: нормальные люди и бродяги.
— У нас имеются собственные припасы, — сказала Аня. «Не совсем верно, но почти». Но Дом понимал, почему она это сказала. Местные наверняка испугаются, что вновь прибывшие оставят их без куска хлеба. — Эвакуация была заранее спланирована. Если мы сможем обосноваться здесь, мы отстроим собственный лагерь. Послушайте, вы знаете базу Вектес лучше других. Возможно ли здесь поселиться? Можно ли ею воспользоваться?
— База законсервирована, — ответил Гавриэль. — Там есть гидроэлектростанция, русловая. Одна из причин, по которой это место было выбрано, — возможность поддерживать существование. Мы должны были обеспечивать себя сами, если бы произошло самое худшее… а именно это и случилось, верно?
— Звучит неплохо.
— Я здесь всего лишь мэр, — сказал Гавриэль. — Я должен провести голосование.
Маркус посмотрел на Аню. Дом не был уверен, заметила ли она этот взгляд, предназначался ли он для нее, но она мгновение помолчала.
— Я не хочу преувеличивать, — заговорила она, — но Вектес может спасти человечество. Вы можете его спасти. Нам больше некуда идти.
Гавриэль облизал губы, пристально глядя на стол, затем кивнул, но Дом мог поклясться — он сам не знает, почему кивает. Он покосился на Берни — та смотрела на свои сжатые в кулаки руки.
— Мне очень неудобно, что я не предложил вам ничего поесть или выпить, — сказал Гавриэль. — Не хотите ли…
— Вы очень любезны. — Маркус снова взял нить разговора в свои руки. У него было что-то на уме. — Но сначала мне хотелось бы осмотреть военную базу. А тем временем вы, наверное, захотите объяснить кое-что своим людям.
— Тогда вам понадобится Уилл, чтобы все показать.
— У нас есть планы, — возразил Маркус. Казалось, ему не терпелось поскорее выбраться отсюда. — Мы просто хотим, так сказать, прочувствовать место. Сохранились какие-нибудь оборонительные сооружения?
— Они были разобраны, но их можно восстановить.
— А бродяги доставляют какие-либо неприятности?
— Время от времени случаются налеты. Бродяги знают: если кто-нибудь из них покажется в городе, мы стреляем без предупреждения. Их уже какое-то время не видели.
— Понятно, — пробормотала Берни.
По дороге к «Ворону» Дом держался за спиной у Маркуса, изо всех сил стараясь выглядеть уверенно, как солдат, пришедший, чтобы спасти всех. У Коула хватало заряда оптимизма на всю КОГ. Он здорово отвлек на себя внимание, что оказалось очень кстати. Маркус отчего-то был очень зол, и вид у него от этого был еще менее дружелюбный, чем обычно. Гражданские пялились на них с разинутыми ртами. Определенно, они никогда раньше не видели солдат.
А еще они никогда не видели червяков. Иначе им многое стало бы понятнее.
«Броненосец» уже стоял между двумя «Воронами», а члены экипажей развалились на траве, сняв шлемы и жуя батончики из сухого пайка, словно на пикнике.
— Так, едем на базу Вектес, — буркнул Маркус. — Кто за рулем?
— Ну что ж, я с удовольствием отвезу вас туда, сержант Феникс. — Соротки вскочил на ноги и сделал книксен. Он явно получал удовольствие от происходящего. — Ваше невысказанное желание для меня закон.
Маркус никак не отреагировал на это:
— Спасибо, лейтенант.
Он отвернулся и уставился на море в ожидании Уилла. Дом заметил, что Берни слегка кивнула, словно приняв некое решение, и медленно направилась к Маркусу, явно собираясь с ним поговорить. Дом решил, что это его дело. Глядя на Берни, он покачал головой, чтобы остановить ее, и двинулся вперед.
— Послушай, Маркус, в чем проблема?
Маркус не обернулся.
— Нет никакой проблемы.
— Дерьмо собачье!
— Я сказал: никакой проблемы.
— А я сказал — дерьмо собачье.
Маркус медленно повернул голову — его характерный жест.
— Ты хочешь знать.
— Точно.
— Ну хорошо; КОГ собирается приплыть сюда и захватить этот остров. Мы должны об этом рассказать местным, потому что никто с этим все равно ни черта поделать не может. А вместо того мы начинаем с вранья — не с вранья, а с умалчивания, но это одно и то же. Плохая награда верному слуге КОГ, который ждал приказов на своем посту пятнадцать чертовых лет и именно благодаря которому нам будет немного легче перевезти сюда беженцев.
— Слушай, Маркус, я бы на твоем месте сделал то же самое, понятно? Нужно дать им привыкнуть к этой мысли постепенно, заставить их думать, что это их идея. — Дом всегда прежде всего думал о людях, которых знал и любил, и не стыдился этого. Но Маркус тревожился и готов был пожертвовать собой точно так же ради совершенно посторонних людей, а иногда невозможно сделать одновременно и то, и другое. Тебе приходится выбирать. — Это же лучше, чем просто прийти и сказать: «Спасибо за работу, козел. А теперь проваливай». Верно?
Во всяком случае, вряд ли островитяне могли успеть на следующий теплоход до Эфиры. Дом не считал этих людей, просидевших здесь всю войну, героями. Они не выдержали последний бой на горящей палубе, окруженные со всех сторон червяками. Они просто оказались заперты в ловушке в довольно приятном, надо признать это, местечке.
Маркус пристально смотрел на него несколько долгих секунд, затем кивнул. Но Дом видел, что человек, который не покинул свой пост, даже узнав о конце света, действительно вызывал уважение Маркуса.
— Бэрд, оставайся здесь на случай, если кого-нибудь слишком заинтересует второй «Ворон». — Маркус повернулся к членам отряда с таким видом, как будто ничего не произошло. — Остальные — будем проверять все сами. Если Уилл не сумеет открыть какую-нибудь дверь, мы ее взорвем. Мне больше не нужны сюрпризы на покинутых базах КОГ.
— Да-а, про это место не знал даже Хоффман, — сказал Коул. — Черт побери, он был зол как черт. И плохо скрывал это.
Дом подумал: возможно, подозрительность Маркуса — на самом деле страх обнаружить следы деятельности его отца. На последней научной базе КОГ они обнаружили странные вещи, но именно записи голоса его отца в крепости Саранчи потрясли Маркуса до глубины души. Он ненавидел секреты, это было ясно.
Подошел Уилл Беренц, сжимая в руке старый кожаный портфель, так туго набитый бумагами и планами, что он даже не закрывался как следует.
— Это займет какое-то время, — сказал он, приподнимая портфель. — Здесь все, что вам нужно знать о базе МБВ. Думаю, они сейчас не пользуются этими позывными, да?
— Всё? — спросил Маркус.
— Да.
— Мне нужно знать, что все химическое и биологическое оружие обезврежено.
— Хорошо. Я вас понимаю.
Перелет до базы Вектес прошел в молчании. Маркус провел свой обычный маневр, применяемый в тех случаях, когда он не хотел ни с кем общаться: закрыл глаза, сложил руки и нахмурился с видом «не трогайте меня». Даже после двадцати с лишним лет дружбы, когда они стали близки, как родные братья, Дом знал: существует некая часть души Маркуса, в которую он не в состоянии заглянуть. Маркус мог выдержать двое суток под непрерывным огнем и бровью не повести, но мелочи, глупые мелочи заставляли его кипеть от злости. И почти всегда это было связано с тем, что от него что-то утаивали.
Отец лгал ему насчет множества вещей, например об исчезновении его матери, и, скорее всего, из самых лучших побуждений, но Маркус, очевидно, считал иначе. Возможно, голос Адама Феникса из этих проклятых компьютеров Саранчи или слова этой сучки-королевы насчет того, что отец хорошо отзывался о нем, — никто из отряда не смел больше никогда упоминать об этом при Маркусе, — разворошили старые воспоминания.
Маркус во многом не походил на своего отца.
Когда пришло время, Адам Феникс показал, что готов уничтожить целый мир, чтобы спасти хотя бы частичку его. Дом подозревал, что его сын принял бы иное решение.
Военно-морская база Вектес, позывные МБВ, Позднее в тот же день
— Дело пойдет быстрее, если мы поможем им, Аня. — Мел Соротки, вытянув в стороны руки, прошелся вдоль выцветшей линии на учебном плацу, как по канату. Вид у него был такой, словно он готов был умереть от скуки. — Я отправляюсь на разведку. И Митчелл тоже.
Маркус, Дом, Берни и Коул, а с ними Уилл Беренц отсутствовали уже три часа. Аня отмечала на карте их передвижения по базе — Уилл возил их от одного здания к другому на древней машине, используемой для ежемесячной проверки. База по площади походила на небольшой городок, с дорогами, носившими пышные названия вроде «площадь Адмиралтейства», «улица Долгоносиков» и «Артиллерийский проспект».