— Уверен, что не наблюдали, но, если бы кто-нибудь пришел, вы бы заметили.
— Ну, я не замечал… Но это еще не значит, что никого не было, да?
— Конечно. Вы не заметили в ней никаких изменений, когда в последний раз виделись? Не было похоже, чтобы она волновалась о чем-то? Может, она отвлекалась, была рассеянной?
— Я такого не заметил. Но мы не особо долго проболтали, когда встретились.
— Ладно. Ну, если вдруг вы что-то вспомните, даже самое незначительное, скажите мне, хорошо? Это может быть важно, Фергал, — люди этого не понимают и игнорируют некоторые мелочи. Все, что вам могло показаться… ну, не совсем обычным, не совсем на своем месте относительно Сэнди, ее дома, ее машины… все. Не смущайтесь и никогда не думайте, что вы зря тратите мое или чье-то еще время.
— Ничего такого. Но я сделаю, как вы говорите. Обязательно сделаю.
Потом все продолжалось в том же духе. Никто не видел и не слышал ничего и никого. Ничего необычного, ничего настораживающего… Что было особо удивительно, ведь несмотря на довольно низкую плотность населения, островитяне были крепко повязаны друг с другом. Не важно, насколько далеко они жили, они всегда следили друг за другом и знали, что происходит. Но о Сэнди — ничего.
Всплыла только одна вещь, но, как Саймон ни ломал над ней голову, он не мог понять, почему именно это кажется ему чем-то значимым. Но оно определенно таким было.
Дерри Муир осуществлял доставку по всему острову — обычно это было что-то с парома или из магазина, и по преимуществу он относил посылки тем, кто по какой-то причине не мог справиться сам, — либо старым, либо немощным, либо кому-то со сломанным автомобилем. Дерри знал Сэнди не лучше остальных, потому что она всегда все забирала сама, но они иногда болтали в баре, и однажды, месяц или около того назад, Сэнди помогла ему вытащить из лужи рядом с ее домом его фургон. Она пригласила его на чашку чая, и оказалось, что у них общая страсть к керлингу. Дерри и его жена участвовали в соревнованиях и даже ездили в составе разных лиг на Большую землю, а Сэнди сказала, что в двадцать с чем-то лет прожила три года в Канаде и познакомилась с этим спортом там. Они болтали, пока Дерри не обнаружил, что уже на час опаздывает, а потом еще раз созвонились, и Дерри занес ей свои журналы о керлинге. Он как-то предложил ей посмотреть игру вместе с ним и Моникой и даже снова начать играть. Но она не проявила энтузиазма.
— Я не знаю, какое это может иметь отношение к чему-либо — керлинг, Канада…
— Я тоже, но спасибо, Дерри. Это может что-то значить.
Но что именно — Саймон не имел ни малейшего представления, хотя это не выходило у него из головы и настойчиво напоминало о себе. Потому что больше ничего не было. Ни гостей. Ни машин. Она всегда уходила и возвращалась в самое необычное время, так что увидеть ее разгуливающей по пляжу или болотам в девять вечера или лезущей по скалам на рассвете не казалось чем-то удивительным. Она оставалась старой доброй Сэнди. Кажется, последний раз все в деревне видели ее в ночь шторма, когда она ушла из паба вместе с его подвыпившим племянником, чтобы довезти его до дома. И пока что было очень похоже на то, что Сэм действительно был последним человеком, который видел Сэнди, прежде чем ее убили.
Двадцать четыре
Кэт сделала ризотто и крыжовненный мусс со взбитыми сливками. Еще у них была бутылка новозеландского совиньона, а потом Кирон оставил их вдвоем, удалившись в гостиную, чтобы посмотреть важный футбольный матч. В итоге они с Люком очень хорошо поладили, но Кэт заметила — и это ее изрядно повеселило, хотя она тщательно это скрыла, — что в начале вечера Кирон держался максимально формально и взглянул на дорогой костюм Люка и его цветастый итальянский галстук с некоторым подозрением. Но как только он окончательно успокоился, что Люк не испытывает никакого интереса к его жене, кроме как к давнему хорошему другу, а она к нему, он обнаружил, что у них есть много общего — за исключением футбола, — и Кэт в какой-то момент просто откинулась на стуле и слушала их.
Но Люк пришел обсудить с ней дела. Она пригласила его домой, потому что хотела, чтобы они с Кироном познакомились в более расслабленной атмосфере, чем в ресторане или отеле. И дом был лучшим местом, чтобы обсудить работу и будущее. Кэт сварила кофе, и он открыл свой планшет, в котором были готовый сайт, брошюры, финансовый план и юридические условия и разъяснения. Он отдал его Кэт и присел рядом, подняв Вуки с его места на краю дивана и усадив его к себе на колени.
— Осторожно — недавно он укусил Кирона.
— Это не злая собака, а милый маленький котенок.
— К тому же ты для него незнакомец. А Кирон член семьи.
Но тут она увидела, что Вуки успокоился, свернулся калачиком и быстро заснул. Люк поглаживал его.
«Мы предоставляем высококвалифицированные индивидуальные услуги врачей-терапевтов прямо на дому, обеспечивая заботливое, профессиональное и достойное отношение.
Мы делаем выбор в пользу ухода за гораздо меньшим количеством пациентов, чем у обычного терапевта, благодаря чему у нас остается дополнительное время на то, чтобы понять вас и ваши потребности. Как клиент программы, вы будете иметь неограниченный доступ к консультациям, медицинским советам и поддержке со стороны ваших личных врачей 24 часа в сутки, 365 дней в году.
Мы — совершенно независимая служба, работающая в Лаффертоне и ближайших населенных пунктах. Мы хотим восстановить традицию «вызова врача на дом» и сделать это главным компонентом семейной медицины, чтобы связь между доктором и пациентом, которой часто так не хватает, вновь стала предельно тесной. О вас и вашей семье всегда будут готовы вовремя и профессионально позаботиться опытные врачи, которых вы знаете и которым доверяете.
Мы развиваем нашу практику, чтобы полностью сфокусироваться на здоровье и благополучии наших клиентов. Насладитесь радикально новым подходом и узнайте, с какой заботой, внимательностью и ответственностью могут предоставляться медицинские услуги».
Кэт подняла глаза.
— Сколько это будет стоить?
— Я хочу установить предельно разумную цену… Мы много сэкономим на аренде здания и кабинетов. Мы наймем кого-нибудь для выполнения офисной работы, но самого по себе офиса у нас не будет… Мы сами будем везде ездить, навещать людей в их собственных домах. Никаких расходов на содержание отделения.
— Сколько?
— Индивидуальное членство — около ста фунтов в месяц, пары — 150, семьи — 170, вне зависимости от количества людей, главное, чтобы они были родственниками и жили под одной крышей.
— И они будут оставаться зарегистрированными у терапевтов в Национальной службе здравоохранения?
— Мы будем это настойчиво рекомендовать на случай необходимости срочной госпитализации и так далее. Стоит тебе выйти из системы, обратно попасть бывает не так уж просто.
— Насколько большую территорию мы будем покрывать?
— Посмотрим. Изначально у нас будет всего три человека, и мы просто разделим пациентов в зависимости от того, какой будет старт. Ты будешь консультировать по Скайпу, почте и телефону — не всегда требуется посещение, но мы будем и выезжать, если для клиента это предпочтительнее, — для большинства пожилых будет именно так, я думаю.
— И для людей с маленькими детьми.
— И кто-то захочет именно женщину-врача. Мы будем стараться удовлетворять все пожелания, но не всегда это будет возможно.
— Экстренные вызовы?
— Если нам позвонят в два часа ночи, потому что кто-то на другом конце города чувствует сильные боли в груди или упал с лестницы, то, очевидно, им стоит вызвать «Скорую помощь», и так мы и будем говорить. Частные «Скорые» запрещены, сама знаешь.
— А что насчет паллиативной помощи?
— Будем обсуждать. И тут будет принципиален твой вклад.
— Люк… Я не сказала, что согласна.
— Пока не сказала.
— Я думала об этом и говорила с Кироном — не то чтобы он хоть что-то смыслил в медицине, не считая того, что он страшный ипохондрик. Но это скажется на количестве времени, которое мы сможем проводить вместе.
— Мне думается, что его станет даже больше.
— Возможно. Но сейчас я просто терапевт на полставки, поэтому у меня есть вечера, выходные — все это может измениться.
— Мы не вернемся к старым временам и выездам на все вызовы, Кэт, — тогда мы не консультировали по телефону или почте, и, если кто-то в два часа ночи требовал от нас приехать из-за содранного заусенца, мы юридически обязаны были это сделать.
— Мои пациенты довольно редко были настолько неразумны. Но есть еще и другие вещи…
Она положила планшет и какое-то время сидела молча. Люк не переставал поглаживать Вуки, который тихо похрапывал.
Она знала, что идея хорошая и что для нее это будет идеально. Она всегда любила посещения на дому. Они давали ей время составить более полное представление о пациенте, выслушать его, рассмотреть проблему в спокойной обстановке. Она была бы рада вырваться из вечно забитого отделения, где на пациента дается ровно десять минут и ты впадаешь в панику, если один из них занял двадцать. Она бы с удовольствием ездила на машине, и она была согласна, что большое количество консультаций можно проводить по телефону, или по Скайпу, или по почте, тем более все записи о визитах на всякий случай будут сохраняться. Чем меньше пациентов у нее в списке, тем больше она сможет уделять им времени и внимания, а еще это освободит ее от административной работы, которая была проклятьем каждого терапевта.
— Но… — сказал Люк.
— Крис бы развелся со мной, если бы я только подумала об этом. Он бы сказал, что совершенно неправильно и несправедливо, что те, кто может платить, получают доступ к лучшей медицине, что деньги не должны говорить…
Люк продолжал гладить Вуки. Он ничего не говорил. Просто ждал.
Кэт не плакала о своем первом муже, отце их троих детей, уже очень давно, но в этот момент не смогла сдержать слезы. У нее перед глазами, как живая, встала картина — он свернулся калачиком на их кровати, она обнимает его, умирающего от опухоли мозга, слишком молодого еще человека, у которого слишком много всего, чем можно наслаждаться и что отдать, слишком много жизни и любви.