ебе станет лучше, когда доберешься, а если нет, звони мне». Но в такие дни звонки из школы раздавались редко. Тебя клали на жесткую постель с одним одеялом в санчасти, ставили ведро на тот случай, если тебя затошнит, и периодически школьный секретарь бросала на тебя короткие ободряющие взгляды.
Теперь она улыбалась, вспоминая запах деттола и полироли и покалывание грубого серого одеяла под подбородком.
Она несколько минут простояла, глядя на Ричарда и прислушиваясь к его дыханию, не чувствуя ничего, кроме отстраненной врачебной озабоченности. Его поведение потрясло и пристыдило ее. А еще она почувствовала, что не просто не узнавала его, но не знала никогда.
Когда пришел Кирон, она уже спала, и он не стал тревожить ее. Проснулась она от звуков, с которыми Ричард кашлял и отхаркивался, пытаясь бороться с удушьем.
«Скорая помощь» приехала только через сорок пять минут.
Тридцать пять
— Я снова закажу паштет. В прошлый раз было очень вкусно.
— Я не знаю… Я, может, возьму селедку.
— Они еще всегда подают скрученные кусочки?
— Да.
— Единственное, от них может быть ужасное несварение.
— Это из-за лука.
— Да.
— А потом возьмем курицу и грибной пирог. Выпечка здесь всегда отличная.
— Я не знаю. — Мэрион уставилась на меню и совершенно не понимала, что там написано. Она не хотела ничего из этого.
Бренда положила свое меню и накрыла ладонью руку подруги.
— Эй, мы пришли вкусно поесть и поболтать, и у нас всегда получалось, правда? Просто сделай глубокий вдох.
— Я не уверена, что смогу есть.
— Я знаю, что нужно сделать. Официант… Мы бы хотели еще два бокала шабли, пожалуйста.
— О, нет, Бренда, нет. Я…
Шабли тут было самое дорогое, именно поэтому Бренда его и выбрала, из принципа: вино должно быть лучшее. В огромных бокалах.
— Нет, Бренда.
Бренда не обратила на нее никакого внимания и вернулась к изучению меню. Вино принесли.
Второй бокал сделал свое дело, и довольно быстро. Мэрион расслабилась.
— Видишь? Мы получаем удовольствие. Так что, ты уверена насчет селедки?
— Уже нет. Думаю, я попробую твой паштет.
— Ты не пожалеешь. А потом?
— Все-таки мне бы хотелось какой-нибудь рыбы. Может быть, камбалы?
— Мне всегда казалось, что камбала — очень скучная рыба. Как насчет обжаренного на сковородке хека с чоризо и шпинатом?
Мэрион сделала еще глоток. Меню стало выглядеть гораздо соблазнительней.
— У меня глаза разбегаются. Я буду ножку ягненка — с соусом из красной смородины, морковью, горошком и картофельным пюре.
Они отдали свои меню официантке. В ресторане все было как обычно — не слишком шумно, не слишком пусто. Время идеальное.
— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказала Мэрион. Она выпила еще, на этот раз для храбрости. — Ты пойдешь со мной?
Бренда сняла свои очки для чтения и положила рядом с тарелкой. Но ничего не сказала. Принесли их закуски и поджаренные тосты в хлебнице под белоснежной салфеткой. Они достали столовые ножи, сбрызнули блюдо лимоном и начали есть, не встречаясь друг с другом взглядами. Они допили свое вино почти до последнего глотка. Внутрь заходили люди. Рядом с ними села пара. Компания из четырех человек заняла стол у окна. Им пришлось понизить голос.
— Мэрион, я не могу пойти. Во-первых, я работаю. И у меня нет причин идти, они меня не пустят, и мне нечего сказать ему. К тому же… Я думаю, это неправильно, но тебе кажется, что идти нужно, и я больше не буду пытаться тебя останавливать. Но я не могупойти.
— Нет. Я понимаю.
— С тобой все будет в порядке. Он не сможет ничего тебе сделать, там будет полно охраны.
— Дело не в этом. Это не важно, Бренда. Со мной все будет в порядке. Этот паштет какой-то другой. Не такой вкусный, как в прошлый раз.
Тридцать шесть
Это был «Код да Винчи». Очень популярная книга.
— Про всякую древнюю хрень.
— Я оторваться не мог. Хотя не верю во все это.
У них было две копии, одну взяли на руки. Вторую он поставил на полку, не отрывая от нее руки еще одну или две секунды.
За столами сидели двое человек и читали, опустив головы.
Всего четыре минуты до закрытия. Теперь уже никто не придет, но Рассон на всякий случай задержался у секции «Художественная литература», на буквах с А до Е.
Прозвучал двухминутный сигнал. Оба читателя поднялись, собрали свои книги и вместе вышли.
Рассон пошел к двери, Мун пошел к полке.
И вышел.
Мун вытряхнул лист бумаги из «Кода да Винчи», сунул в карман и выключил свет.
И вышел.
Тридцать семь
— Ты мог бы заниматься этим профессионально, — заметил Кирон.
Сэм начинил куриные грудки сыром с травами, завернул их в бекон, потом медленно пожарил с грибами и томатами и подал вместе с картофелем в мундире.
— Ха, нет, спасибо. Хотя это было… весьма увлекательно.
Кирон налил себе бокал вина. Кэт была на хоре, а Феликс лежал в постели с простудой и потрепанным любимым Роальдом Далем — просто чтобы лучше спалось.
— Значит, не «Кордон блю».
Сэм покачал головой, но ничего не сказал.
— Скажи мне, что это не мое дело.
— Нет, просто сначала мама, потом Сай, теперь ты. А ответ всегда один: я просто не знаю.
— Я не хочу допытываться, Сэм. Начнем с того, что ты будешь сам принимать решение о своем будущем, ну и не стоит забывать, что у меня бы на это права все равно не было. Но я бы порадовался мысли, что ты можешь использовать меня как своего рода резонатор, если тебе это необходимо, а если я смогу еще и помочь, то вообще отлично. Но если ты не хочешь обо всем этом говорить, то ладно, можно обсудить что-нибудь другое.
— Например?
Кирон пару минут молча жевал, потом выпил, потом посмотрел на Сэма.
— На самом деле мне будет интересно твое мнение по поводу одной вещи. Потому что я уже зашел в тупик — как и все остальные. А мнение со стороны может быть полезно.
— Полицейские дела?
Кирон кивнул.
— И как я могу помочь?
— Понятия не имею. Я просто подумал, что можно было бы подкинуть тебе тему для размышлений. Ты не вовлечен, ты гражданский, ты… ну, насколько я знаю, не думал об этом раньше. В общем, свежий взгляд.
— Ясно. Подкидывай.
— Что ты знаешь о пожарах в Лаффертоне?
— Об этой серии поджогов? Если это они.
— Это они. Абсолютно случайный пожар — ну, ты знаешь, сгоревшая проводка, оставленная кем-то непотушенная сигарета — это большая редкость. Так что столько и в одном месте… это точно намеренно. Есть и другие признаки — пожарные почти полностью уверены. Все, что тебе нужно знать: это поджоги. Так что — какие предположения?
— Ты имеешь в виду — каким образом или почему?..
— Я имею в виду, что за человек? Мотивация? Образ мыслей?
— Это что, какой-то тест?
Кирон рассмеялся.
— Нет, конечно, нет. Если хочешь пройти тест в полицию, можешь двигаться по стандартному пути. Нет, нам просто нужна любая помощь, какая только можно.
— Расскажи мне о пожарах — просто вкратце.
Сэм откинулся на стуле. Ему никогда раньше не задавали вопросов такого рода, и он даже не знал, с чего начать. Но он видел, что все совсем не так просто. И это было интересно.
— Ладно, начнем с того, что, похоже, все это дело рук мужчины. Не знаю, почему я так думаю, наверное, просто читаю газеты. Я прав?
— В подавляющем большинстве случаев поджоги совершают мужчины, да.
— Ну, в некотором смысле это проясняет дело. Или, может, нет. Психологически нестабилен?
— О, ну тут сразу возникает масса вопросов, правда? Стал бы абсолютно здоровый, рациональный человек поджигать одно здание за другим? Ну, очевидно, нет. А дальше уже идут спекуляции — что такое здравомыслие, что такое безумие?
— Ладно, кто-то явно зол. Например, если кто-то поджигает, скажем, букмекерские конторы, значит, он потерял там кучу денег или думает, что его там обманули. Или просто взбешен, что остался без гроша.
— Возможно. Озлобленность… месть. Да. Это явный мотив. Но в случае с пожарами в Лаффертоне — все они разные, в разных зданиях, в разных местах. Никакой схемы не прослеживается.
— И все равно может быть злость, например, на бизнес. На капитализм?
— Да. Но нигде не было работающего бизнеса — слава богу. Это все заброшенные или неиспользуемые коммерческие помещения, а в паре случаев пожар просто произошел на открытом пространстве. Пустая автомобильная парковка, берег реки.
Сэм взял себе еще колы и подлил Кирону красного вина в бокал, не переставая думать. Это была словно изощренная логическая загадка с элементом психологии. Только он пока не мог разглядеть тут ничего логичного.
— Ему просто нравится огонь. Разжигать и смотреть на пламя. На самом деле я могу такое понять.
— Я тоже могу, до некоторых пределов. Я могу позволить себе удовольствие разжечь костер из сухих веток, опавших листьев и старых коробок, выбрав для этого подходящий прохладный день, — чтобы прямо ух! Но я не наношу ущерб ничьей собственности и в любом случае не стал бы делать это слишком часто.
— Ну да. Но все-таки в этом направлении можно думать. Тебе нравится делать это. Тебе нравится видеть результат. И один из результатов — это выезд пожарной бригады и вся эта суматоха, за которой можно наблюдать.
— Да. И все из-за тебя.
— Тогда ощущение власти.
— Да. И только?
— Кстати, пудинг кончился. Есть бананы и яблоки.
— Спасибо.
— Наверное… наверное, это возбуждает: когда ты начинаешь пожар, а потом смотришь, как он пожирает все на своем пути? Заводит?
— Тут ты прямо в точку попал — психологи очень часто называют поджоги разновидностью сексуального преступления.
— Только психологи?
— Кто я такой, чтобы с ними не соглашаться?
— И все-таки?
— И все-таки я не верю, что ответ всегда в этом. Во всяком случае, не весь ответ.