— Бренда?
— Я как раз собиралась звонить тебе. Ты в порядке, Мэрион? Полиция приезжала?
Она ей все рассказала, хотя рассказывать особо было нечего.
— Они с такой ответственностью ко всему подошли. Я чувствовала себя ужасно глупо.
— Можешь перестать говорить такие вещи? Слушай, хочешь я приеду и останусь с тобой? Я легко могу вызвать такси, они работают всю ночь.
— Нет, нет, я в порядке. Мне на самом деле стало гораздо лучше после того, как они приехали и ничего не нашли. Они сказали, что это могла быть лиса, которая бегала по саду и искала мусорный бак. Городская лиса.
— Дело не в том, что я верю, что кто-то бродил у твоего дома, а в том, что я знаю, насколько это выбило тебя из колеи и как ты испугалась. Это все из-за Ли Рассона, Мэрион, и ты знаешь это, и я не удивлена. Если бы не это, ты бы даже раздумывать не стала. Просто взяла бы кочергу и сама спустилась туда.
Мэрион рассмеялась. Бренда права. У нее расшатались нервы после этого похода в тюрьму, но у кого бы не расшатались?
— Я должна просто взять себя в руки. Мне не нужно, чтобы ты приезжала и оставалась со мной, мне нужно поставить себе мозги на место. Но спасибо, Бренда, ты хороший друг, и я знаю, что ты бы это для меня сделала.
Она заперла дверь, закрыла ее на задвижку после прихода полиции и теперь проверила ее снова. Потом она вернулась в постель, где строго сказала себе, что находится в полной безопасности, что ничего не случилось и не случится и что сейчас она заснет и будет спать до тех пор, пока полностью не рассветет.
Удивительно, но так и произошло, так что она не слышала, как патрульная машина вернулась, остановилась, два офицера вышли, снова быстро обошли ее дом спереди и сзади и уехали.
С утра она вышла в сад, чтобы убедиться, что никто не пролез под забором или через него и не вошел в боковую калитку и что нигде нет следов человека или животного. Их не было. Она ответила Джону Мэйсону, который окликнул ее, что она в порядке. «Кажется, я слышала какие-то звуки».
Только слабое эхо тоненького голоска в ее голове повторяло, что да, она слышала какие-то звуки. Она слышала.
Сорок пять
Он открыл глаза и увидел перед собой гирлянду из розовых пушистых фонариков, подвешенных над изголовьем кровати, и свою сестру, стоящую над ним с чашкой дымящегося кофе. Он сел и застонал.
— Эта кровать не рассчитана на шестифутового офицера полиции.
— Скажи спасибо, что тебе вообще выделили кровать, не говоря уже о кружке горячего кофе, учитывая то, что сейчас творится в этом доме. Феликс свалился с лестницы, но все нормально, он пошел в школу, папа жалуется, что ему больно дышать, а Кирон отправился на работу в отвратительном настроении. Давай, бери.
— Спасибо… Тебе не обязательно меня дожидаться.
— Мне нужно поговорить с кем-то вменяемым и способным рационально мыслить.
— Знаешь что? Утром я должен быть у себя в квартире, но почему бы нам не украсть себе этот вечер? Я отведу тебя на ужин. Поговорим нормально.
— Боже, звучит отлично. Мне нужно проверить своих, но да, давай. Как рука себя чувствует по утрам?
— Неплохо. Наверное, мне уже назначено время в больнице, когда я смогу примерить новую. Стоит только выучить новый набор правил и ее систему управления, и я снова полноценное, функциональное человеческое существо!
Кэт строго на него посмотрела.
— Ты никогда и не переставал им быть. Ты же это понимаешь, правда? Я не пытаюсь преуменьшить значение потери руки, Сай, это серьезное повреждение, и оно, разумеется, оказало на тебя сильное влияние во всех отношениях, в том числе психологическом. И не надо на меня так смотреть. Но ты никогда не переставал быть Саймоном, целым и невредимым.
— Да, доктор.
— Я серьезно.
Он скинул с себя узкое одеяло, испещренное мелким узором в розовый цветочек.
— О, и ты оставил телефон на кухне, и он вибрировал. Вот.
Решив, что там не может быть ничего срочного, потому что он еще не вышел на работу, а другие важные сообщения он получал только от тех, с кем и так в данный момент находился под одной крышей, он не стал проверять телефон. Он принял душ, снова собрал вещи и спустился с сумкой вниз, на кухню, а потом приготовил себе и Кэт яйца с беконом.
Потом он взглянул на экран. Три пропущенных звонка, все сделаны этим утром, первый в полседьмого, последний полчаса назад. Все от Кирсти.
Он не перезвонил. Он несколько секунд молча смотрел на телефон, а потом, когда зашла Кэт, убрал его в карман. Он умел мысленно что-то отставить, закрыть ментальную дверь, оставить это там и не открывать ее до тех пор, пока не сможет уделить вопросу все свое внимание и разобраться с ним. Он хорошо изолировал одно от другого и занимался этим всю жизнь. Он был экспертом. Именно так он справлялся с проблемами и затруднениями всегда — и на работе, и в личной жизни.
— Спасибо, братик. За мной должок.
Он налил ей кофе.
— Расскажи мне об этом своем новом проекте.
Кэт покачала головой.
— Вечером. Мне еще нужно разобраться с кучей всего, и хотелось бы иметь побольше времени, чтобы спокойно все объяснить. Ты в порядке? — Она знала его как облупленного. Она знала, как он справляется с неприятными новостями, с задачами, которые не может решить с наскока, с тем, от чего бы он вообще хотел уклониться. На его лице появлялось характерное отсутствующее выражение, и сейчас она его узнала.
— Конечно. Мне нужно еще что-нибудь взять домой. Могу рассчитывать, что ты меня подвезешь?
— Сначала нужно сходить к папе. Сэм пока спит. Когда он был у тебя, он тоже спал по полдня?
Саймон пожал плечами. Сэм. Его приезд. Остров. Все это осталось за закрытой дверью.
— Подожди полчаса. У отца с дыханием еще не все наладилось, но стало гораздо лучше. Он беспомощный, как котенок, и очень бесится по этому поводу, но меня это не волнует. Я отнесу ему что-нибудь на завтрак. У него есть газета, радио, чистые простыни и книга, называется «Не навреди», про нейрохирургов. Он справится.
— Когда он сможет поехать домой?
Кэт поморщилась.
— Кирону он не нравится, и ему не нравится, что он здесь, отчасти потому что он воспринимает его как преступника, который смог формально избежать наказания, но по-прежнему виновен.
— Кирон прав.
— Я знаю. Но он приводит слишком шаткий аргумент против того, чтобы отец находился в этом доме.
— И какой же?
— Это может отразиться на репутации офиса старшего констебля.
— Полная хрень!
— В общем, да.
— Кэтрин… где ты? Я не могу найти свои очки.
Через пару часов Кэт подбросила Саймона до его квартиры после похода в супермаркет. Он включил отопление, выбросил девяносто процентов почты, в основном ненужные каталоги и проспекты, загрузил стиральную машину, поправил жалюзи в тех местах, где они провисли, выбросил пару ботинок, которые отслужили свое и теперь были готовы отправиться на помойку.
В итоге, когда он уже не смог найти, чем себя занять, он снова проверил телефон. Тарансуэй был далеко. Но все еще близко. Слишком близко.
Сообщение.
«Йен пропал. Можешь перезвонить мне? К.».
Он проигнорировал его, как и еще одно голосовое сообщение.
Саймон встал и подошел к окну. День был серый, слегка туманный. Могучее здание собора возвышалось справа от него, дома в квартале казались совсем маленькими — ряды милых кукольных домиков с ровно высаженными между ними деревьями и аккуратно подстриженными лужайками с обеих сторон. Он посмотрел вниз. А перед его глазами стояла барная стойка в пустом и тихом пабе, а за ней Йен, опрокидывающий свой виски с искаженным страдальческим лицом. Йен.
Он должен сейчас же позвонить Кирсти и выяснить, не случилось ли еще чего-нибудь, даже если Йен уже вернулся, а все просто перепугались и не более того, хотя он только ушел прогуляться, чтобы проветрить голову.
Если он не вернулся, значит, он сел на вечерний паром и пошел в полицию. Саймон дал ему шанс, а потом уехал, ничего никому не сказав. Йен доверился ему. Он знал, что это правильный поступок. Он убил Сэнди Мердок. И об этом знал только Саймон.
Если бы он не был задействован в этом деле лично, он перезвонил бы Кирсти сразу же, выяснил, что происходит, и сделал, сказал бы все, что от него требуется. Но он был задействован. Он был главным офицером расследования, назначенным полицией Шотландии, и продолжал его, даже когда передал дело. Насколько он знал, это считалось нарушением, но не смертельным, к тому же кто мог об этом узнать? Однако потом, когда у него только появились подозрения насчет Йена, и уж тем более после разговора с ним было совершенно понятно, что он не имеет права утаивать какие-либо факты, касающиеся Сэнди Мердок. За то, что он предупредил Йена, за то, что не передал информацию, за то, что покинул остров, никого не известив о произошедшем, — за что угодно из этого он мог получить дисциплинарное взыскание или даже быть уволен из полиции. По крайней мере, он думал, что мог. Полиция Шотландии была отдельной структурой, независимой от полиции Великобритании, и он был вне ее юрисдикции; с другой стороны, он оказался в ней, когда его назначили ответственным после исчезновения Сэнди и обнаружения ее тела.
С моральной точки зрения Серрэйлер не чувствовал себя виноватым из-за того, как поступил с Йеном, и он никогда особо не углублялся в формальности.
Он мог бы проигнорировать сообщение Кирсти. Ничего не случится, это ни на что не повлияет и не повлечет за собой никаких последствий, помимо возможности пошатнуть их и так сомнительную дружбу.
Но он участвовал в расследовании, и на нем лежала ответственность за чистосердечное признание Йена. Меньшее, что он мог сделать, — это следить за событиями. Раньше он не задумался бы ни на минуту, но он понял, что изменился — и кто знает, временно ли это?
Когда его телефон зазвонил в очередной раз, он даже не взглянул на него. Он совершил пробежку по набережной и вернулся через пекарню, где выпил два черных кофе и прочитал газету, висящую на прикрепленной к стене большой палке, как в Париже. Заказал столик на вечер для них с Кэт. Пошел по магазинам, купил себе две пары черных ботинок и светло-голубой кашемировый свитер. Магазин мужской одежды был в паре домов от книжного. Было несколько новинок, которые он мысленно отметил про себя после прочтения свежих обзоров и хотел полистать, а еще у него кончались блокноты для скетчей, которые всегда продавались в этом магазине, — возможно, их откладывали специально для него. Он прекрасно осознавал, что все эти занятия — просто способы отвлечься, но, когда телефон снова завибрировал у него в кармане, он так и не решился достать его.