– Ну вот, пу-усик! – радостно защебетала блондинка, – Вот, видишь, успели, а ты так волно-о-ва-ался…
Мужчина повернулся к Юле.
– Спасибо, за мной долг, – кивнул он в сторону отъезжающего такси. – А я долгов не забываю.
Юля взяла протянутую ей визитку, глядя как мужчина, подхватив чемодан, быстро идет в сторону терминала, а за ним семенит его спутница, ловко перебирая стройными ногами на тонких каблучках, а за ней катится изящный розовый чемоданчик.
«Вележев Игорь Владимирович, генеральный директор компании “ВеллИнвест”», – прочитала она на белом с золотым тиснением прямоугольнике.
Зря она боялась, что он ее узнает. «Долгов не забываю». Да, она помнит! Помнит, как пыталась прорваться к нему на прием, поговорить, и как ее выгнали, словно собаку бездомную.
Солнце лениво скользило над Босфором, щедро поливая золотом купола и минареты, готовя плавный переход города от дневной суеты к вечерней размеренности. И словно возвещая этот переход, раздалась зычная песнь муэдзинов; усиленная динамиками, она эхом прокатилась вдоль улиц, парков, фонтанов, достигла бухты Золотой рог, пронеслась над Галатским мостом и ворвалась в порт. Белыми птицами вздымались у причалов громады круизных лайнеров, в ожидании приказа выйти в море. Призыв к вечерней молитве, казалось, заставил и их встрепенуться, опериться, оглядеться по сторонам. Что уже вечер? Пора в море, пора в море! Один из них не выдержал и откликнулся громким: «Ту, ту-у! Я иду-у, иду-у, иду-у!» Пассажиры на борту радостно зашумели, голоса сотен людей слились в единый гул. Кто-то захлопал в ладоши, раздался ликующий смех. И вот, медленно-медленно, будто на цыпочках, лайнер отчалил от пристани.
Юля вытянула шею, обвитую шелковым шарфом, и посмотрела вниз на мутную воду в радужно-масляной пленке. Пахло соляркой, гниющими водорослями, рыбой. С берега доносилась портовая суматоха, горластые чайки, визгливо вскрикивая, выпрашивали подачку, ловко пикируя над волнами. Ну вот и все. Она перешла свой Рубикон. У нее должно получиться. Должно.
Ладони вдруг стали влажными, сердце подпрыгнуло куда-то к горлу и застряло там, перекрыв дыхание. Юля осторожно мелко-мелко подышала, пытаясь справиться с волной паники, грозившей потопить утлое суденышко ее решимости. Она провела рукой по лицу, нажав кончиками пальцев на уголки глаз – слезы, застывшие где-то там, в глубине, мешали смотреть, мир в глазах двоился, расплываясь неясными очертаниями. Вязкая слюна с привкусом кофейной гущи заполнила рот, желудок скрутило внезапной резью, Юля прикрыла рот рукой, опасаясь, как бы не стошнить прямо на гладко отполированную дубовую палубу. Не надо было ей пить так много густого, вязкого как нефть, турецкого кофе.
Пассажиры прилипли к бортам, махая руками, прощаясь с городом, с землей, с повседневностью. А Юля, в некоем ступоре, так все и стояла, глядя на удаляющийся берег, пока громкий женский крик не заставил ее вздрогнуть и оглянуться. Кудрявый хорошенький мальчуган, лет четырех-пяти, сжимая в руках флажок с логотипом круизной компании, резво бежал по палубе, что-то весело балаболя на своем языке. За ним поспешала женщина, видимо, мать, безуспешно взывая: «Хуанито! Хуанито!»
Юля проводила их глазами. Ее Ванечке тоже было почти пять, когда она видела его в последний раз. Он, наверное, уже в школу пошел, в первый класс, и, может, совсем забыл ее, свою маму. Дети же так быстро все забывают. Слезы, так и караулившие на подходе, снова ринулись в атаку. Юля быстро пошла вдоль палубы, сцепив челюсти в тугой замок.
– Простите, вы обронили шарфик, – по-русски окликнули ее, и она резко обернулась, чуть не потеряв равновесие.
Сильная рука подхватила ее под локоть. Высокий мужчина, лет сорока на вид, худощавый, в светлых джинсах и рубашке поло приветливо улыбнулся. Темно-русые волосы его взметнул шаловливый бриз, заставив встать торчком над широким лбом с поперечной складкой над переносицей.
– С вами все в порядке? – спросил он. – У вас вид, простите, как будто привидение увидели.
Юля просто неприлично уставилась на его взлохмаченную шевелюру, и он смущенно провел пятерней по волосам.
– Спасибо, – спохватилась она, забирая невесомую ткань из его рук, – я плохо соображаю сегодня.
– Вы из Москвы? – мужчина окинул взглядом ее ладную фигурку, затянутую в белый брючный костюм с синей окантовкой – морской стиль – хит сезона.
Юля кивнула в ответ и, вымученно улыбнувшись, пошла прочь. Она слишком устала, чтобы вести светские беседы.
Мужчина проводил ее взглядом. Невежливо вот так бросать разговор на полуслове, но чего еще ожидать от московской фифы? Хотя вид у нее отнюдь не заносчивый, а скорее потерянный какой-то, может, и правда устала?
После обязательной процедуры учебной тревоги с суетой надевания спасательных жилетов, Юля добралась наконец-то до своей каюты – уютного свита с огромной кроватью в спальне и гостиной с диванчиком и широким телевизором на стене. На журнальном столике возвышалась корзина со свежими фруктами и стыла в ведерке бутылка шампанского – небольшой презент от компании пассажирам дорогих свитов и пентхаусов лайнера «Морская звезда». Юля вытащила из корзины фиолетовый фрукт неизвестного ей названия и вышла на веранду, где и уселась в удобное плетеное кресло. Сладкий сок брызнул во все стороны, капнул на белоснежный пиджак, она покосилась на пятно и усмехнулась.
К свиту прилагался личный стюард, можно позвонить и он тут же примчится, отнесет испорченную вещь в прачечную и вскоре доставит обратно, отчищенную и отглаженную. Да, деньги могут многое, но не все. Вот и дело, ради которого она здесь придется сделать самой.
Лайнер шел по морю, все дальше и дальше отдаляясь от берега. Юля поежилась от порыва ветра, вернулась в каюту, сбросила на пол испорченный пиджак и прошла в ванную всю в бело-розовых тонах. Она умылась и критически осмотрела себя. Доктор Абельман, дай бог ему здоровья, постарался на славу: восстановил овал лица, убрал шрамы, в общем и целом она сейчас выглядит почти так же, как до аварии. В выпускном классе, помнится, лицо покруглее было, с вечным румянцем на щеках. Папа смеялся, про маму рассказывал – она тоже вспыхивала от всякого волнения, тем и глянулась ему – после чего мрачнел и шел траву косить или дрова рубить. Сейчас от округлости щек не осталось и следа. Юля достала косметичку и принялась наводить красоту: чуток светлых теней сюда, чуток темных туда, ресницы слегка подкрасить. На губы немного светлого блеска. Ну вот! Скромненько, но со вкусом. Скоро ужин, да надо по кораблю пройтись, осмотреться. Ну а Вележев… Вележев пожалеет, что встретил Юлю Шадрину на своем пути.
Глава 17. Странная компания
Ресторан сиял хрусталем и фарфором. Игорь Вележев развернул причудливо сложенную льняную салфетку. Пристраивая ее на колени, еще раз окинул взглядом столы эксклюзивного ресторана для «випов» – пассажиров люксов и пентхаусов. Роскошь в интерьере казалась излишне нарочитой, показной: и сияющие хрусталем люстры и красного дерева мебель с атласной обивкой, и шелковые ковры под ногами. Игорь дернул углом рта, ловя себя на мысли, что подсчитывает прибыли владельцев судна, решая, стал бы он ввязываться в такой проект. Наверное, нет. Мировой финансовый кризис медленно, но верно сглатывал неустойчиво стоящие на ногах предприятия. Но эти пока держатся. Он снова дернул ртом, пытаясь иронично усмехнуться своим мыслям. Круизная компания, услугами которой он пользовался уже не первый раз, владела небольшими, но дорогими лайнерами класса люкс. И судя по количеству пассажиров, желающих провести бархатный сезон в морском путешествии по Средиземью не стало меньше.
Нарядно одетая публика заполняла ресторан. Как же! Первый ужин на лайнере. Все приперлись при полном наряде – себя показать, на других посмотреть. Подруга его так еще и не пришла. Все еще в ванной перед зеркалом крутилась. Но Игорь и не подумал ее дожидаться. Он сидел, привычно составляя в уме схему предстоящей финансовой операции, которая вдруг пришла ему на ум. Всего день на отдыхе, а как мозг заработал! Поэтому Лелик, впорхнувшая в ресторан, не удостоилась привычно хмурого взгляда за опоздание.
Девушка потопталась рядом со столом, но он даже движения не сделал встать, стул подвинуть. Много чести, да и официанты на что? И официант подлетел, подвинул, усадил. Лелик (в миру то ли Лена, то ли еще как, он не помнил) кокетливо улыбнулась и официанту, и соседям за ближайшим столом и в, первую очередь, Игорю, конечно.
– Ой, как мило, – защебетала она, увидев зажженные свечи. – Я расписание на вечер посмотрела – после ужина обещают обалденное шоу. Я вот думаю, что надеть, платье из коллекции Армани, или просто тот топик, который я в бутике перед отъездом купила, и к нему шортики со стразами?
Игорь жевал форель, смотрел прямо, казалось, что слушает, но мысли его витали в схемах и комбинациях, он уже составил план, сейчас все в компьютер занесет, еще раз прикинет…
– Что мне наде-е-ть, пу-усик?
Плаксивый голос выдернул его все же из мира цифр, он сфокусировал взгляд и вперился в сидящую напротив женщину.
– Ты не слу-у-ушал… – Лелик капризно надула губы. – Я как дура распинаюсь… Для тебя же ста-а-р-а-аюсь…
Игорь прекрасно все слышал, просто это как жужжание пчелы или стрекот цикад звучало на заднем плане, не задевая мыслей.
– Наденешь платье, – сказал он. – Шортики, стразики оставь для борделя.
Конечно, Лелик сразу обиделась, нахмурилась, глаза в тарелку опустила. Игорь снисходительно посмотрел на нее. Господи! И дал же ты столько красоты одному человеку! А вот ума не доложил. Но с другой стороны, если бы все красотки еще и умные были – совсем пропасть мужикам! А у Лелика все мысли на лбу написаны, никаких загадок. Вот посидела полминуты, в тарелке ковыряясь, вот взгляд по сторонам бросила и принялась публику рассматривать. Там видно платье ей понравилось чье-то, в глазах восхищение и зависть блеснули, тут какую-то девицу с собой сравнила и усмехнулась презрительно, а вот нашла объект достойный внимания… глаза прикрыла и прядку волос за ухо заправила жестом невинности. Игорь даже поворачиваться не стал, чтобы посмотреть, что за мужик там сидит и так ясно. Ему было все равно, по большому счету, но, чтобы Лелику кайф обломать, отодвинул бокал, смял