– Это поклеп! Ничего я не обрубала! – возмутилась Лидия Петровна. – Я четко следую даденной мне инструкции. Это, видать, рабочие ейные расстарались. Пока особь отъезжала по делам, накосячили тут с проводами, а на меня баллоны катят.
– А дырку кто в стене сверлил? – строго спросил Веня. Лидия Петровна опустила глазки в пол и засмущалась, как девочка.
– Так, дырку отставить, законопатить, лечь спать и затаиться. Ничем себя не выдавать. Идет работа не на жизнь, а на смерть! Любая ошибка грозит вымиранием всему человечеству! – вякнул Трофимов и захлопнул соседскую дверь, не дав возможности Иванько открыть рот.
Веня пригладил волосы и позвонил в дверь Марты, потом вспомнил, что звонок не работает, и постучал. А потом подумал, зачем он здесь? Марта, наверное, обалдела от его заявления, что он сейчас же приедет. Вот придурок! Она русским языком сказала, что ей просто нужен совет, как поступить с сумасшедшей соседкой. Приперся, идиот. И главное, как быстро доехал! За полчаса домчал в другой район Москвы, с забегом в магазин. Можно сказать, прилетел на крыльях любви, мудак, минуя пробки. Она – подозреваемая и свидетельница по делу об убийстве. И его тут совсем не ждут. Веня поскреб лоб и решил слинять, но дверь распахнулась, и Трофимов прирос к половику. Марта была одета просто: в джинсы и свободную полосатую рубашку мужского покроя, на руке знакомый этнический браслет, на ногах простенькие вьетнамки, испачканные желтой масляной краской, волосы заплетены в косичку, но глаза… Глаза, мерцающие в тусклом свете галогена подъезда, сказали Вене, что Марта его ждала и была рада его приходу. Трофимов выдохнул и деловито оглядел счетчик у двери.
– Электрик по вызову прибыл, – улыбнулся он. За дверью соседской квартиры что-то хлопнулось на пол, судя по звуку, это был какой-то деревянный предмет, возможно, небольшая табуретка, которую Иванько подставляла под ноги для удобства обзора лестничной клетки. Роста Лидия Петровна была низкого, а глазок располагался высоко. Осталось надеяться, что с табуреткой вместе не хлопнулась на пол бабка Иванько.
– Вы очень милый! – улыбнулась Марта, подвела его к электрическому щитку и указала на место обрыва. Провод, исходящий из щитка, был обрезан. – Вы уверены, что в электрике сечете?
– Обижаете, тут дел на пять минут, – хмыкнул Веня и деловито раскрыл свой чемоданчик.
– Тогда не буду вам мешать, – сказала Марта и ускользнула в квартиру.
Веня выключил предохранители, чтобы обесточить провода, взял два провода в руки – из глаз вдруг посыпался фейерверк искр, и Трофимова волной отшвырнуло от щитка. В полете Веня вспомнил тот урок физики и понял, где допустил ошибку: входящий провод отключить предохранителями нельзя.
Веня лежал на полу, на татами, в гостиной Марты. На лбу его лежало мокрое полотенце, в носу были ватные жгутики. Марта сидела к нему спиной, раскачивалась и ругалась.
– Господи, как вы меня напугали! Почему вы полезли туда без перчаток? Дурак несчастный! – Марта обернулась, поправила полотенце на его голове, и Веня разомлел от прикосновения ее прохладной руки.
Пахло штукатуркой и краской. На полу, в чайных блюдцах из-под китайского дешевого сервиза, горели несколько толстых белых свечей. Их отблески отражались на ободранных стенах и потолке причудливыми тенями, играли в глазах Марты огнем. Из ее косички выбилось несколько прядок, и Вене смертельно хотелось прикоснуться к этим нежным светлым завиткам.
– Может, я все-таки вызову вам «Скорую»? – спросила Марта.
– Это лишнее. Я чувствую себя нормально, – прогнусавил Трофимов.
– Но у вас кровь из носа идет!
– Уже не идет, не волнуйтесь, – Веня сел, снял со лба полотенце и вынул из носа жгутики. – Извините, что так вышло. Что не починил вам свет. Я был уверен, что вырубил в проводах ток. А они, собаки, входящие оказались.
– Двоечник. Физику надо было лучше в школе учить, – усмехнулась Марта. Встала на колени, взяла полотенце, намотала кончик на указательный палец и сосредоточенно стерла что-то с его щеки. Ее лицо, глаза, губы оказались совсем близко. Веня нервно пригладил волосы. После удара током шевелюра встала дыбом. Раньше Трофимов, когда видел в фильмах эпизод, где героя шарашит током, думал, что прическа «взрыв на макаронной фабрике» – это придумка сценаристов. Оказалось, в самом деле.
В ушах свистело, и смертельно хотелось Марту поцеловать, но во рту все пересохло. Может, от удара током, или от ее горячего дыхания, которое он ощущал на своей щеке, или от медового запаха ее волос… В расстегнутом вороте ее рубашки виднелась ее ключица, тонкая полоска изумрудного шелка и кружево на груди. Голова у Вени закружилась, и он отвел взгляд.
Марта снова села к нему спиной, покачалась вперед-назад, словно размышляя, как поступить, хлопнула себя по коленям и снова повернулась к нему.
– Я бы сейчас от бокала вина не отказалась. Вы как? Составите мне компанию? У меня есть бутылка восхитительного «Шато Леовиль» восемьдесят четвертого года.
– Я за рулем, – вздохнул Веня.
– Ну так бросите машину здесь. Я вам такси закажу, – сказала Марта, встала и вышла из комнаты, не дождавшись его ответа.
Вернулась она с двумя бокалами, бутылкой, штопором и шоколадкой. За время ее отсутствия Веня передумал столько мыслей в своей голове, что мозг вскипел, словно он получил еще один электрический разряд.
Марта поставила все на пол, сама устроилась рядом на татами в позе лотоса и торжественно провозгласила:
– Вскрывайте! Выпьем за то, что вы живы!
– Хороший тост. Эврика! Я существую! – рассмеялся Трофимов, вскрыл бутылку, разлил вино по бокалам и поднял их в вытянутых руках. – А давайте лучше выпьем за вас. Моя сегодняшняя глупость – не самый лучший повод для распития чудесного французского вина. Вы больше соответствуете этому изысканному напитку.
Марта взяла бокал и улыбнулась.
– Мне кажется, что после того, что случилось, мы вполне можем перейти на «ты». Это ведь не противоречит Уголовному кодексу?
– Нет, не противоречит, – рассмеялся Веня. – Хорошо. Давай выпьем за тебя.
– Нет, так не годится. Почему только за меня? Давай выпьем за нас. Эврика! Мы существуем! И это круто!
Звон бокалов отозвался в голове Трофимова симфонией. Вино оказалось превосходным и исчезло из бокала быстро. Засуха во рту прошла, но появилась другая жажда. Жажда обладания девушкой, которая сидела рядом. Вино будоражило кровь и желание. Марта тоже быстро запьянела. На ее скулах вспыхнул румянец, взгляд стал долгим и томным. Веня не удержался и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Марта вздрогнула, подалась к нему, но потом вдруг все резко переменилось.
– Тебе пора идти. Пожалуйста, уходи. Ты ведь женат, да? Я не могу, прости. Не могу. Я вызову тебе такси. – Марта попыталась встать, но Веня схватил ее за руку, завалил на себя, перевернул на татами и впился в ее губы. Вкус у нее оказался не медовым, а терпким, как бургундское вино. Марта ответила на поцелуй с такой же страстью, подалась навстречу. Он запустил ладонь в ее волосы, другой рукой рванул на ней рубашку – пуговицы с легким стуком рассыпалась по полу, звякнул браслет на ее руке. Он отстранился и на мгновенье замер, любуясь в свете свечей ее восхитительным телом, с жадностью провел ладонью по груди и животу. Марта тяжело дышала, смотрела ему в глаза, взгляд ее был холодным, но ясно давал понять, чего она хочет. Трофимов рванул пуговицу на ее джинсах, потом молнию и перевернул Марту на живот.
Все свечи, кроме одной, утопили фитили в расплавленном воске и потухли. Марта сидела к нему вполоборота, меланхолично ломала шоколадку, шурша фольгой, о чем-то думала.
Трофимов лежал на спине, курил, положив руку под голову, и разглядывал ее профиль и нежную шею, на которой он бесцеремонно оставил яркий след.
Ее пальцы были в шоколадных крошках. Вене хотелось слизнуть эту хрупкую сладость с ее рук, но он не решался к ней прикоснуться.
Последняя свеча потухла.
– Уходи, – сказала Марта, ее голос в темноте глухо ударился о стены. – И больше не появляйся без крайней служебной необходимости. Я не переживу еще один неудачный роман.
Трофимов затушил сигарету, натянул водолазку и свитер, поднялся, прикоснулся губами к ее затылку, вдохнул ее запах и зажмурился, чтобы запомнить его навсегда. Он и сам понимал, что видеться им больше нельзя. Он не сможет оставить Эльзу, а Марта не та женщина, которая будет делить мужчину с другой. Случилось то, что невозможно было предотвратить, невозможно было контролировать, невозможно переждать или перетерпеть. Случилось то, что должно было случиться, но впереди висел «кирпич», надо было развернуться и двигаться обратно порознь.
– Я на машине поеду. Уже протрезвел, – сказал Трофимов. – Забыл тебе сказать: я твою соседку успокоил. Надеюсь, сумасшедшая бабка не будет больше тебя доставать. Если нет, звони, ладно? Я знаю один секрет, как на нее воздействовать. Ты в курсе, что Лидия Петровна считает тебя инопланетянкой, которая внедрилась в тело другой женщины?
Марта резко обернулась и ошеломленно на него посмотрела.
– Так что ты – инопланетная особь, которая обустраивает себе гнездо. Я принял правила игры и сказал звезданутой старушке, что являюсь агентом безопасности по вселенной, мы в курсе твоего перевоплощения и внимательно следим за тобой. Я дал ей указание, чтобы она не лезла, иначе ты поменяешь место дислокации и завладеешь еще чьим-то телом.
– А ты не боишься? Вдруг я правда инопланетянка? Вон и твоим телом уже завладела. Разве нет? – тихо спросила Марта, глаза ее мерцали в темноте, как у кошки. – Дело осталось за душой… – утробно сказала Марта. По спине Трофимова пробежал холодок. Марта повалилась на татами и захохотала, хохот перешел в истерику.
Трофимов сходил на кухню за водой, напоил ее, прижал голову к своей груди, утешил. Марта постепенно успокоилась.
– Прости… Я совсем одна и очень устала, – всхлипнула Марта. – Яну жалко. Долгова. Это он ее убил, да?