Глава VIII. Случайная закономерность
Автоматные очереди вспарывали гулкую тишину тайги. Эхо подхватывало их, множа, перекатывало вверх по склону сопки. Там, где-то у самой вершины, запутавшись в густой сосновой хвое, звуки постепенно таяли.
Юля торопилась. Стрельба подстегивала ее и в то же время успокаивала. Пока внизу идет бой, есть надежда на спасение.
Она уже не вздрагивала при каждом разрыве. Работа поглотила целиком. Быстро просматривая трофейные документы, Юля некоторые отбрасывала сразу: в них не было ничего существенного. Отдельные же перечитывала дважды, тщательно сверяя выловленные данные с картой. Вот где пригодилось знание военного перевода, которому их с таким упорством натаскивали в институте. Глаза выхватывали из текста самое необходимое, самое ценное.
– Узлы сопротивления расположены на горе Хиппо, – диктовала она, – четыре ротных опорных пункта; на Футаго – шесть; в районе Харами-Тога – семь. Глубина каждого до восьми километров…
Шибай лихорадочно отстукивал ключом. От бешеной скорости немела рука. Сейчас он наверняка работал на уровне мастера спорта: давать такое количество групп в минуту прежде ему не случалось. Хорошо, что командир разрешил шпарить открытым текстом. На зашифровку ушло бы слишком много времени.
– В укрепрайоне семнадцать железобетонных дотов, тридцать один артиллерийский и сто восемь пулеметных дзотов, их координаты… – продолжала четко диктовать Юля. – Успеваешь?
Шибай мотнул головой. Отвечать было некогда, да и нельзя сбиться с ритма. Сергей работал и зримо представлял, как летит передаваемая им в эфир морзянка и за линией фронта, попискивая в наушниках такого же, как он, радиста, реализуется в данные, нужные для наступления.
Внезапно выстрелы смолкли. Юля запнулась на полуслове. Конец? Но ведь их трое! Не может быть, чтобы всех в один миг…
Пронзенные одной и той же мыслью, переводчица и радист, встретившись взглядами, замерли: если там, внизу, все кончено, наступил их черед!
Снова отрывисто раскатилась очередь. Еще одна… Юля вздрогнула. Хватая ртом воздух, лихорадочно затолкала перепачканными глиной руками мешавшую прядь волос, отчего на лбу и пилотке остались грязные полосы. Выстрелы снова заполнили лес. И не было для девушки в ту минуту музыки прекраснее.
– Знай наших! – крикнул Шибай. – Стоят, черт возьми!
– Продолжаем работу, Сереженька! Они держатся, чтобы дать нам закончить, – поторопила Юля. – Слушай внимательно: двадцать восемь артиллерийских и восемнадцать минометных позиций…
Сообщив последние координаты, Шибай с трудом отстукал: «Передача окончена. Связь прекращается». В ответ услышал: «Благодарю за отличную работу! Действуйте по обстановке. Свободную охоту разрешаю. Первый».
Сергей с трудом поднялся, не сразу смог разогнуться: ноги затекли, пальцы онемели. Отключив антенну и питание, снял верхнюю панель… Увидел знакомое переплетение разноцветных проводков, пайки, конденсаторы, сопротивления… Он мог бы собрать эту схему с закрытыми глазами.
Сергей медлил. Руки, привыкшие беречь аппаратуру больше самого себя, не подымались… Но не подчиниться приказу невозможно. С тупой, отдавшейся в груди болью радист ожесточенно ударил прикладом по лампам – жалобно зазвенело разбитое стекло… Ну что стоило младшему лейтенанту появиться на мгновение раньше!
Бегичев вынырнул из кустов внезапно. Лоб расцарапан, комбинезон на плече разорван, на левой руке окровавленная повязка.
– Успели? – крикнул он. – Отходим! Бегом!
Юля вскочила. Она приготовилась к самому худшему, и появление младшего лейтенанта было как возвращение в жизнь. Нервы не выдержали. Не помня себя, Юля бросилась к Игорю и судорожно обхватила за шею.
– Ты жив? Ранен? Я знала… Знала, что не умрешь, что найдешь выход!
– Это не я, – Федор, – буркнул Бегичев. Она уткнулась ему в грудь и, рыдая, исступленно повторяла, словно признавалась в любви:
– Нет, ты… Только ты!..
У Сергея запершило в горле. Двое дорогих сердцу фронтовых товарищей были удивительно красивы. Такими Сергей их еще не видел.
Разведчики быстро уходили по тайге все дальше на юг. Позади глухо рокотала отдаленная, словно убывающая гроза, канонада. Наши наступали на Котон.
Задача, поставленная командованием, была выполнена. Теперь важно оторваться от преследования, немного отдохнуть и наметить план действий. Понятие свободной охоты весьма емкое. Тут годилось все: новые сведения о противнике, предотвращение вражеских диверсий… Бойцы знали: отступающий противник готов на любую подлость. Гитлеровцы, отходя, минировали, взрывали дома, заводы, театры, оставляя после себя мертвую, выжженную землю. Нынешний враг был еще более коварен.
Дождь то прекращался, то сыпал вновь, вкрадчивый и пронизывающий. С деревьев поминутно обрушивался настоящий водопад. Земля, пресытившись, казалось, источала влагу. Отпечатки сапог, оставляемые разведчиками в глинистом грунте, тотчас же заполнялись водой. Шедший замыкающим Шибай, оборачиваясь, с досадой посматривал на остающуюся позади сдвоенную цепочку следов. Сейчас разведгруппу было бы совсем нетрудно отыскать.
«Погоня отстала, – думал Сергей. – Безусловно, повезло. Вроде как выиграли жизнь в лотерею. Впрочем, повезло не то слово. Ладов, конечно, отыскал проход нечаянно. Однако вряд ли без фронтовой выучки возможна такая случайность…»
Поскользнувшись, Шибай чуть не упал. В сапогах хлюпала вода. Дьявол бы побрал эту мокрядь! Ноги не просыхают, портянки хоть выжми.
В каком-то письме Оля заботливо интересовалась, не простужается ли он. Какой же она ребенок!
Девушка казалась сейчас такой далекой, словно жила на другой планете. Их разделяли не только тысячи километров, а еще и незримая полоса, называемая линией фронта. Письмам – единственной связующей их нити – и тем не дано проникнуть через нее. А так радостно было каждые два-три дня получать от полкового почтальона треугольнички, надписанные угловатым почерком!
Письма от Оли приходили теплые, ласковые, и Сергей думал: что за этим скрывается? Не похоже ли на элементарную благодарность? Впрочем, если девушка равнодушна, она нежными словами не разбрасывается. И для того чтобы наверняка убедиться, надо поглядеть в глаза. Они, как правило, не лгут. Оля такая открытая, бесхитростная, великодушная. Маму сама на ноги поставила, а его благодарит! Милый, славный человек!..
Скоро ли младший лейтенант даст команду на привал? Костер бы разжечь, подсушиться малость… Только вряд ли командир разрешит. И будет прав. Они на вражеской территории и могут в любую минуту столкнуться с противником. А боеприпасов осталось с гулькин нос. Если по диску патронов на душу наберется, считай, отлично. О гранатах и говорить нечего: по пальцам можно пересчитать.
– Перекур, – объявил наконец Бегичев.
– С дремотой, – автоматически добавил Перепеча.
Никто не отозвался. Настроение было подавленное. Молча плюхнулись разведчики в мокрую траву. Бегичев, опершись на рюкзак, пристроил поудобнее раненую руку и, стараясь не делать лишних движений, закрыл глаза. Голова свинцово клонилась на грудь. Боль, растекшаяся от кисти до предплечья, была не острой, скорее тягучей. Притерпелся, что ли? Но стоило чуть пошевелить пальцами, как внутри зажигался огонь.
Хотелось есть. На последнем привале они по-братски разделили остатки сухарей, и теперь встала проблема; где добыть пищу?..
– Командир, – окликнул Ладов, лежащий неподалеку, – если мне не изменяет память, тут где-то обозначена на карте прямо по курсу дорога.
Бегичев осторожно вытащил из-за пазухи изрядно измятую карту. Ладов не ошибался: километрах в пяти от места привала параллельно железной дороге шло шоссе.
– Ну и что? – спросил младший лейтенант, сразу догадавшись, куда клонит Ладов. Мыслили они, как всегда, синхронно. Бегичев и сам подумывал о засаде… Но это было слишком рискованно. По единственной здесь магистрали, связывающей фронт с южными базами, наверняка шло интенсивное движение.
– Волков бояться, на дорогу не ходить, – усмехнулся Ладов. – Можно бы и в поселок какой ни на есть податься, да нет гарантии, что не нарвешься на солдат. Звон тогда о нас пойдет по всей округе! Нет, как ни крути, на дороге, ежели выбрать подходящий момент, риску меньше.
Ладов лучше других понимал опасения командира. Тем не менее он верил в удачу, а еще больше полагался на собственные силы и сноровку.
Бегичев покосился на сержанта: надежный помощник! Сколько раз Федор выручал всех в самых невероятных ситуациях! Вот и вчера… Не будь сержанта, пришлось бы навсегда остаться на безымянной сахалинской высоте. Они были плотно окружены; враг не торопясь постепенно сжимал кольцо, предоставляя разведчикам возможность до конца расстрелять боезапас. Патронов оставалось совсем мало, и Бегичев распорядился экономить. Стреляли короткими очередями, то и дело меняя позиции, чтобы создать у противника иллюзию, будто разведчиков чертова дюжина…
В какой-то момент Бегичев на слух уловил, что огонь ведут два автомата. Сперва удивился, потом испугался… Обнаружив неподалеку Перепечу, крикнул:
– Сержанта не видел?
Тот неопределенно махнул рукой. Недоумение Бегичева возросло: Ладов не мог отлучиться просто так! Значит, для этого есть веские причины.
Внезапно по руке словно хлестнули раскаленным железным прутом. Пуля прошла от запястья до локтя. В горячке Бегичев, не обращая внимания на боль, какое-то время продолжал стрелять.
– Негоже, младший лейтенант!.. – укоризненно воскликнул ефрейтор, увидев на рукаве командира кровь. – Силушка-то уходит! А она еще ой как понадобится!
Перепеча подполз к Бегичеву, разорвал комбинезон и ловко перебинтовал руку.
Ладова все не было. Уж не попал ли он в ловушку? Но именно в этот момент сержант, исцарапанный, перепачканный глиной, облепленный заплесневелым мхом, тяжело плюхнулся рядом.
– Слышь, командир, – прохрипел он, едва переводя дух, – штольня там! Заброшенная. Вроде пещеры…