Солдат способен выдержать все: горечь поражения, боль и скорбь по погибшим друзьям, рвущее душу зрелище разоренной, разграбленной родной земли… Но солдат живет во имя победы! Ради нее он трудится страстно, не жалея ни пота, ни крови. Одержимо стреляет по врагу и готов, на худой конец, быть убитым. И все это – для приближения счастливого мирного послевоенного часа…
Ошеломительный, ликующий, взрывающий тебя изнутри момент победы не может не наступить. Сколько раз Бегичев испытывал такую радость. Но сейчас…
Налетев на Свята и Калинника, он сгреб их с неведомо откуда взявшейся силой, забыв о боли в раненой руке. В глазах стояли слезы. И младший лейтенант, не стыдясь, перебивал друзей, теребил профессора Червинского, с трудом оторвавшегося от созерцания котикового царства, выясняя и рассказывая подробности, приведшие почти одновременно десантный отряд и разведгруппу на этот затерянный в море, доселе неизвестный им клочок земли.
Неожиданно его перебил подошедший к Святу морской офицер.
– Товарищ капитан! – воскликнул тот взволнованно. – С востока к острову подходит американский эсминец.
– Союзники сообщили о своих намерениях?
– На мачте поднят сигнал: предлагаю сложить оружие и сдаться.
– Лихо! Но, надо думать, к нам это не относится. Вот что, капитан-лейтенант, подними над островом Государственный флаг СССР и отсемафорь: «Остров Кайхэн освобожден частями Красной Армии».
– Только и всего? – удивился моряк. – Может, что-нибудь покрепче завернуть?
Офицеры дружно рассмеялись.
– Предложение капитан-лейтенанта мне нравится, Иван Федорович, – весело заявил Калинник. – Ну а если по-серьезному, то следовало бы добавить: «Отныне и навсегда, пусть запомнят друзья и враги, остров Кайхэн будет советским. Салют!»
Над островом, перекрывая его извечное естественное многоголосие, рассыпался салют автоматных очередей.