– Ну какой-какой… Этот – «бэ-восемнадцать».
– А какой собирались?
– Собирались синей, но вы сказали, все коридоры на этом уровне у нас зеленые.
– Ну так крась зеленой, что, краски зеленой нет?
– Есть.
– А чего трезвонишь?!
– Ну, может, какие дополнения будут.
Капитан вздохнул и улыбнулся прислушивающемуся майору.
– Начинайте красить и сразу поставь работников на стойки в четвертом ангаре – пусть снимают ржавчину.
– Сэр, покрашенным стойкам требуется покой, а если мы тронем в рейс…
– Трое суток покоя тебе хватит?
– Трое суток мне хватит.
– Тогда вперед.
И, отключив рацию, капитан Кворт налил себе еще, а потом и своим собутыльникам.
– А теперь за что пьем? – уточнил майор Гринн.
– За жизнь, майор, чтобы она продолжалась.
59
Ночью пришел гравитационный шквал. Корабль бросало из стороны в сторону, гудели переборки, потрескивали шпангоуты.
Беспокойство было таким сильным, что Джек поднялся и вышел в коридор, ожидая, что вот-вот услышит вой аварийной сирены – ослабленная конструкция корабля могла не выдержать. Но все обошлось.
Он прошел по коридору до гальюна, возле двери в который имелся крохотный, размером с грейпфрут, иллюминатор, имевший официальное название «обзорное окно».
Заглянув в него, Джек поначалу видел только черноту космоса с редкими звездами, но, приглядевшись, заметил разноцветные струи магнитной реки, которую форсировала эскадра.
Искрящиеся потоки окутывали корпуса кораблей, бились в стены, перемахивали через них радужной искрящейся пеной и текли дальше к космическому горизонту.
Кажется, Реймонд рассказывал про эти феномены, дескать, если пришел гравитационный шторм, значит, скоро будет магнитная река.
Вскоре прозрачное пламя магнитного огня окутало их корабль, и на лице Джека заплясали разноцветные сполохи. Ему даже показалось, что он слышит шум набегающего магнитного потока, но возможно, это вода шумела в трубах.
«Ты должен вернуть нам это…» – прозвучало совсем рядом, и Джек резко повернулся, однако здесь никого не было.
– Это связано с аномалией, – произнес Джек вслух, чтобы успокоить себя звуком собственного голоса. – Сейчас мы пройдем магнитную реку, и все прекратится.
«Стентон, вы должны вернуть нам это…» – отчетливо проговорил кто-то.
Джек даже головой встряхнул, а затем толкнул дверь гальюна, но и за ней никого не оказалось.
– Это временные галлюцинации, которые вызваны естественными природными аномалиями! – громко объявил Джек.
– Ты чего орешь? – спросил какой-то парень, выходя из гальюна и позевывая. – Случилось чего?
– Нет, все в порядке, – ответил Джек и хотел было спросить у вышедшего, нет ли в гальюне посторонних, однако это было бы совсем странно, и он сам зашел в заведение и проверил все кабинки – никого не было.
Вернувшись в коридор, Джек снова глянул в иллюминатор – никаких свечений уже не было, значит, река форсирована. Однако тревога не отпускала. Эх, сидел бы лучше в кубрике, и не было бы этих галлюцинаций.
– Скорее всего, слуховые галлюцинации связаны с большими объемом и шумами, – начал успокаивать себя Джек. – Коридор большой, а кубрик маленький, поэтому…
Договорить он не успел, заметив в конце коридора уже знакомый ему силуэт незнакомца в облегающем сером трико.
– Извращенец… – прошептал Джек.
– Верни нам это, Стентон. Верни, это не твое…
Джек сорвался с места и понесся к незнакомцу, но тот зашел в ближайший кубрик, и Джеку пришлось с ходу таранить дверь в надежде схватить этого таинственного урода, чтобы…
– Ты кто? Чего тебе надо? – спросил один из проснувшихся соседей.
– Дверью ошибся, извините, ребята.
Джек выскользнул в коридор и огляделся. Было тихо, лишь слегка потрескивала одна из панелей дежурного освещения. Но это было нормально, она с самого начала трещала.
Решив немедленно покончить с этим сумасшествием, Джек поспешил к себе, а в это время в покинутом им кубрике снова проявились гости – двое мужчин в сером трико.
«Мне кажется, вот этот более типичен…»
«Почему ты считаешь, что именно он более типичен?»
«А ты не видишь?»
«Не вижу. Алломорфные признаки слабо развиты – он нетипичен для представителя человеческой расы».
«А я говорю – типичен. Посмотри, какой нос, сравни пропорции длины тела к размеру обуви».
«Это не его ботинки».
«Возможно. Тогда бросим жребий…»
«Трехмерный, чтобы посмеяться?»
«Нет, бросим жребий по полной форме… Квантовый…»
«Но его результаты долго считать».
«Зато это будет честное пари, тебе не кажется?»
«Кажется, бросай свой жребий, только ключ ты так и не нашел».
«Но я не виноват, что у него в памяти нет никаких отметок!»
«Никто не виноват. Бросай жребий, и решим наш спор, надоело уже всякий раз пререкаться с тобой, притом что полномочий больше у меня…»
«Это так. Но я значительно опытнее».
«Хорошо, ты опытнее. Давай уже бросим жребий, пора уже убираться отсюда…»
Спустя некоторое время дело было сделано, обездвиженное тело переместили на левитирующую платформу и покатили к выходу, которым могла стать любая стена, не имевшая радиоутеплителя карбиксоального типа. Все остальные стены вполне годились в качестве выхода, то есть – почти все в конструкции корабля.
60
Утро было не лучше ночи. Примерно в шесть сорок загрохотали пушки зенитного яруса. Стреляли они недолго и всего парой башен, но после этого грохота, отдававшегося вибрацией внутренней стенки, никому в кубрике спать уже не хотелось.
– Я чайку соорудю… – предложил Шойбле и, включив нагреватель, ушел умываться.
– А ты чего тут ночью шлялся? – спросил Хирш, протирая глаза.
– А ты разве не спал?
– Спал вроде, но слышал, как ты бегал – то из кубрика, то по коридору…
– Что-то с животом случилось, пережрал чего-то.
– Бывает.
Хирш сел и сунул ноги в тапки, потом зевнул еще раз и сказал:
– Что там палили, не знаешь?
– Не знаю, тревоги не объявляли. Может, стрелкам чего пригрезилось?
– Может, и пригрезилось, их там теперь двадцать человек, кому-то запросто может пригрезиться.
Хирш поднялся и стал делать разминочные упражнения.
Прибежал Шойбле, дыша на весь кубрик мятной пастой.
– Ну что, никто воду не выключит, мне одному это надо? Выкипает же!..
В коридоре послышались крики. Джек вышел посмотреть и увидел бойца в одних штанах с голым торсом. Он бил себя в грудь и кричал двум соседям по кубрику:
– Смотрите, уроды, вот они эти шрамы! Они меня резали – резали механической пилой!..
– Ну хватит, Кроун, хватит, приятель. Пойдем, тебе нужно прилечь, мало ли чего людям снится, – уговаривали его два других бойца и пытались увести товарища в кубрик, однако он вырывался и продолжал кричать:
– Они меня похитили! Они утащили меня прямо из-под вашего носа, и ни одна сволочь не проснулась!
В конце концов он умчался в дальний конец коридора и уехал на лифте, а его товарищи, покачав головами, вернулись в кубрик.
– Что это с ним? – спросил их Джек.
– Да сами не знаем. Как будто крыша поехала, вскочил с койки и давай орать, что его похитили, резали на куски.
– Чем резали?
– Говорит, механической пилой…
– Вызовите врача.
– Вызвали уже, только…
– Что?
– У него везде свежие шрамы, ну как будто третьего дня, понимаешь?
– Ну?
– Раньше их не было, мы вместе в душ ходим.
– Скажи об этом врачу.
– Не скажу, – после паузы ответил боец.
– И правильно, а то и тебя в дурку отправят. Тут долго разбираться не будут.
61
Когда пили пустой чай – за полчаса до завтрака, пришел Реймонд.
За последние три дня он осунулся еще сильнее, сгорбился, однако глаза были полны живого огня.
– Привет, Патрик. Чайку? – спросил Хирш.
– Нет, ребята, у меня с утра уже был чай.
– Это ты про стрельбу? – угадал Джек.
– Про стрельбу, – усмехнулся Реймонд. – Кому-то из смены показался вражеский корабль, который, заметьте, отходил от нашего борта! Представляете? В одну сторону они его как бы не заметили, а в другую – засекли и обстреляли!
– Такое вполне возможно, если один наблюдатель воспринимает соответствующий спектр, а другой нет, – сказал Джек, прихлебывая чай. – Проверь, наверняка полночи дежурил один боец, а под утро заступил другой, который видит немного больше.
– Тут и проверять нечего, так и дежурили. Но ты, Джек, меня не пугай, другие достаточно напугали. Пойду я, а вы после завтрака сразу на зенитный ярус.
– А что, опять что-то ожидается? – спросил Шойбле.
– Пока не знаю, – отвел взгляд Реймонд и вышел.
Пилоты переглянулись, но обсуждать ничего не стали, оставив эту тему на после завтрака.
После звонка, приглашавшего на завтрак в первую смену, они вышли из кубрика и направились к лифту вместе со всеми обитателями яруса. Солдаты болтали, как ни в чем не бывало, пересказывая старые анекдоты и перевирая уже слышанные истории.
– Как думаешь, днем не начнут? – спросил Шойбле, когда в набитом до отказа лифте они спускались к столовой.
– А где тут день и где ночь? – спросил в свою очередь Хирш.
– Да бросьте вы, может, ничего еще не будет, – сказал Джек, впрочем, без особой уверенности. Лифт открылся, и толпа хлынула в коридор. Со стороны столовой уже доносились аппетитные запахи.
– Какао и запеканка с персиковым вареньем, – определил Шойбле.
– Ну да, – сказал Джек, глядя на балагурящих, кажущихся беззаботными бойцов десанта. Сейчас этот мир казался ему устойчивым и прочным, но он видел, как стремительны вражеские торпеды и сколько их было сбито в полете, чтобы не дать порвать корабль в клочья.
– Хорошо им, они не знают.
– У меня тоже никакого аппетита, – вздохнул Хирш.
Пройдя в зал, пилоты сели за свой стол.
– Так, персиковое – мне, а вам яблочное, – сразу начал распоряжаться Шойбле, передвигая тарелки.