– Нет, сэр. Вам повезло с попутчиком. Этот бот выбрал для себя командир десанта полковник Веллингтон. Скоро он прибудет сюда, и, кстати, он просил не занимать вон тот – дальний кубрик.
– Эх, а я на него тоже глаз положил, – досадливо махнул рукой Шойбле. – А где все? Почему на большом корабле так мало народу? Почему дефицитный паек раздают, как мусор, а?
Джек с Хиршем переглянулись, потом посмотрели на сержанта, тот достал из кармана еще один пакетик с пилюлями. Реальность, от которой Петер так долго и старательно прятался, стала настигать его, и требовалось сильное средство, чтобы он не потерял рассудок.
Сержант подошел к нему, подал таблетку, сказал:
– Съешь это.
– И не подумаю! Мы одинакового звания!..
– Я приказываю, сержант Шойбле! – требовательно произнес Хирш.
– Ну, – Шойбле вздохнул. – Тогда я повинуюсь… Ой, горькая какая…
66
Получалось так, что каждый мог выбрать себе отдельный кубрик, и Джек просто зашел в первый попавшийся и бросил там небольшую сумку с пожитками – вторая пара ботинок, две пары солдатских тапок, три майки цвета хаки, пять пар трусов, носки – двенадцать пар, мыльница, двенадцать листов бумажного пластика и набор фломастеров для перерисовки картинок из журнала «Птицеводство». Джек до сих пор изредка возвращался к забытому увлечению и тщательно перерисовывал несушек на бумажные листы. Это помогало расслабиться, почувствовать себя на миллионы миль в другом месте, и иногда для этого хватало крылышка или лапки – рисовать курицу целиком было долго, если, конечно, не пренебрегать качеством и реализмом рисунка.
В коридоре громко закричал Шойбле, реальность настигла его раньше, чем начала действовать таблетка аптечного коксагола.
В кубрик забежала собака и ткнулась носом Джеку в колени – таблетки работали безотказно.
– Ничего, это ненадолго! Мой напарник тоже рыдал три часа подряд, но потом откачали, теперь он грузит вещевую часть на боты – физический труд прочищает мозги.
«Это судовой полицейский – очень хороший человек. Он всем пытается помочь», – вспомнил Джек и вышел в коридор.
Шойбле валялся на полу, стараясь примириться с реальностью, а Хирш расхаживал вдоль стен со своей большой сумкой.
– Положи ее в кубрик, Тедди, – предложил ему Джек.
– В какой? – обернулся тот.
– Вот в этот – напротив тебя.
– Но там люди…
Джек подошел к двери, распахнул ее, но никого не увидел.
– Можешь располагаться. Они перешли в соседнее помещение.
– Правда?
– Правда.
Хирш заглянул в кубрик и улыбнулся.
– Хорошо, что он им не приглянулся.
– Да, хорошо, – согласился Джек. Его, как и Хирша, не покидали посторонние видения, однако в отличие от лейтенанта Джек не принимал их всерьез. Он понимал, кто есть кто на этом боте, а Хирш – нет.
– Ты бы сказал своим, чтобы всюду не лезли, Джек. Они твои гости, но у нас тут война, они должны делать на это скидку.
– Им пора домой, они загостились, – согласился с ним Джек, не особенно вдаваясь в подробности. Если Хиршу что-то мешало, это нужно было устранить.
– Но, Джек, я не хочу, чтобы твой день рождения погас, как огонь свечи под напором ветра.
– Тут ничего не поделаешь, приятель, – улыбнулся ему Джек и хлопнул по плечу. – Им завтра на работу, у них очень строгий начальник.
– Но завтра выходной день! – непонятно почему ляпнул Хирш.
– У них не бывает выходных, – легко парировал Джек. – Они работают в разведке.
– Ну тогда – да, пусть идут. Но пес у них презабавный.
– Это моя собака! – послышалось из коридора. Джек с Хиршем вышли на голос и увидели шагавшего от лестницы высокого седоватого полковника и двух солдат, которые катили за ним тележку с полугодовым запасом спиртного.
– Эй, Тедди, кажется, начальство, – заметил Джек. Хирш, щелкнув каблуками, поприветствовал старшего по званию, а Шойбле продолжал валяться на полу, закрыв лицо ладонями.
67
В конце концов Шойбле пришлось подняться и вместе с Джеком и Хиршем построиться в шеренгу, которую дополнил попавшийся под руку сержант судовой полиции.
Солдаты-рикши, закатив тележку в один из кубриков, быстро ретировались, и стало тихо.
– Итак, подразделение, нам предстоит совершить длительное, а может, не очень длительное путешествие к Островам – планетам островной конфигурации Эрлизама. Кто-нибудь слышал о таком географическом названии?
Полковник подошел к судовому полицейскому и, понюхав его погон, сказал:
– Да вы не наш, красавчик, ну-ка бегите к себе на родину.
– Спасибо, сэр! – обрадовался сержант и исчез за три секунды.
Симпатичный пес палевого окраса ткнулся Джеку в колено и, пробежав вдоль шеренги, занял место сержанта.
«Это невыносимо», – подумал Джек.
«Скоро все кончится, приятель», – мысленно успокоил его Хирш.
– Все внимание на меня, отставить посторонние мысли! – потребовал полковник. – Вы знаете, кто я такой?
– Вы волшебник Лестер, сэр, вы прибыли из Лутандии, чтобы набрать себе волшебное войско для похода на Атсрамандур… – выдал Шойбле и икнул, что свидетельствовало о его особом состоянии.
– Версия красивая, но она неверная, – сказал полковник. – Меня зовут полковник Веллингтон, а командую всем десантом нашего семнадцатого десантного корабля. Но поскольку от корабля мало что осталось, я командую тем, что есть, – тремя отъявленными мерзавцами, и это для меня наилучшая похвала, ибо… Джерри, ты можешь быть свободен, ты проводил меня, возвращайся к себе.
Эти слова предназначались собаке, которая посмотрела на Джека полным благодарности взглядом, вильнула хвостом и убежала прочь. Он слышал, как протопали по лестнице ее лапы, хлопнула дверь, и ворота десантного бота встали на боевую герметизацию. Теперь никто из посторонних на борт проникнуть не мог.
– Сэр, прошу прощения, – Джек сделал шаг вперед. – Эта собака – она настоящая?
– Разумеется, капрал, она такая же настоящая, как пятьдесят галлонов спиртного, что я притащил на борт этой посудины.
– Пятьдесят галлонов никто не выпьет, – заметил Хирш.
– Когда я был лейтенантом, я тоже так думал, но время все расставило по местам. Итак, подразделение, повторяю вопрос, кто-нибудь раньше слышал название Острова конфигурации Эрлизама?
– Я слышал, сэр, – поднял руку Хирш.
– И что же ты слышал, лейтенант?
– Я слышал это в библиотеке, сэр. Я тогда был слушателем военно-промышленного училища и читал труды профессора Имано, который рассказывал о странном свадебном обычае савоярских мендосов…
– Клаус Имано? Ты о нем говоришь, лейтенант? – спросил полковник, склоняясь к Хиршу.
– Не знаю, как его зовут, сэр, это автор географического раздела. Просто автор.
– А я-то думал, что он так и не добрался до восточной рексадии, думал, загнулся от малярии. А он, значит, выжил, да?
Полковник распрямился, покачал головой и добавил:
– Ох и гад! Всадил мне в брюхо две пули из-за какой-то бабы.
– Из-за бабы, сэр? – очнулся Шойбле.
– Да, сержант, из-за пустячной бабы из провинциальной рексадии. Впрочем, баба была отнюдь не пустяковая, основательная была баба – врачиха, тридцати трех лет, огромные сиськи, а корма, как…
Полковник попытался передать информацию руками, но вышел банальный рыбацкий жест, и он от него отказался.
– Баба была знатная, вот только имени ее я не запомнил.
– А к чему вы это, сэр? – спросил Хирш.
– Это я к Островам подгоняю, к островам, как к географическому положению.
Полковник достал из кармана фляжку из прозрачного пластика и, свернув пробку, сделал несколько быстрых глотков.
– А он… уф… стало быть, запал на нее. Она ему приглянулась, и он решился на самое серьезное предложение, вы понимаете меня, джентльмены?
– Мы понимаем вас, сэр, – ответил за всех Хирш.
– Отлично. Самое худшее – оказаться среди толпы непьющих гражданских зануд. Вы понимаете меня, капрал?
– Я? – удивился Джек.
– Ну да, я читал ваше досье и…
– Да полноте! – махнул рукой Джек. – Я еще не встречал человека, который бы не читал мое досье. Это просто безобразие какое-то. Это как туалетная бумага, только наоборот.
– Э-э… – произнес озадаченный полковник. – Я не совсем понял, но у вас самые лучшие рекомендации, капрал.
Полковник запрокинул голову и не проронил ни звука, пока не добил четвертьлитровую фляжку.
– Что там про врачиху было и как это переросло в две пули в брюхо, сэр? – неожиданно спросил Шойбле, о котором почти забыли.
– А… Ну это просто. Он на нее запал, стал строить планы, а тут я, молодой, сильный, напористый. Она его отослала за минеральной водой, и мы познакомились ближе. Когда он вернулся, мы уже были на песке…
– На песке, сэр?
– Да, там был пляж. Это происходило на берегу океана, поэзия, знаете ли, креветки под острым соусом, шум набегающих волн…
– А пули, сэр?
– Пули? Ну это случилось уже неделю спустя, когда мы оказались в полтораста километрах от рексадии. Он зашел в палатку и ни с того ни с сего открыл стрельбу – две пули в брюхо. Я подумал, что сейчас будет контрольный, но он натура артистическая, он сказал – лежи здесь и медленно подыхай, вспоминая, как елозил по Магдалене на берегу океана.
– Ее звали Магдалена?
– А я не сказал?
– Не сказали, сэр.
– Ее звали Магдалена. Врачиха Магдалена с огромной кормой и сиськами. Она вылечивала туземцев одним только своим видом. Она и меня бы вылечила, если бы не этот Клаус. Ты сказал, он теперь профессор?
– Да, сэр, – подтвердил Хирш. – По крайней мере, был им на тот момент, когда писался этот научный труд.
68
Полковник Веллингтон продолжал расхаживать по коридору, рассказывая неожиданным слушателям то один, то другой эпизод из своей беспокойной жизни. А тем временем автоматические механизмы уже продвигали платформу с ботом к стартовой позиции. Когда судно, получив толчок, оказалось за бортом изувеченного десантного корабля, личный состав бота повалился на пол вместе с полковником.