Однако, тотчас устыдившись этой мысли, Джек справил нужду и вышел из туалета. Ороре была девушкой Бертуччи, а то и женой, притом что Бертуччи являлся их единственным союзником.
Хорош был бы Джек, если бы стал подбивать клинья к жене союзника.
Вернувшись в кровать, он стал смотреть в дощатый, засиженный мухами потолок. Все же хорошо, что им в попутчики достался старый алкаш Веллингтон, который многое умел, многое знал и располагал очень значимыми в этих местах связями. Его банкир приехал на таком длинном и важном лимузине, что и в городах планетного сектора таких машин было поискать.
Джек так и не понял, кто и как передавал деньги, но одного слова полного седоватого джентльмена хватило, чтобы товар был немедленно «привязан» толмачом к новым хозяевам и отправлен в указанное место.
Этим местом оказалось какое-то ранчо – Джек пока не знал значения этого слова, но насколько он понял из обрывков разговоров, там было тихо, спокойно, и это место находилось вдалеке от посторонних глаз.
Назавтра, то есть уже сегодня, они должны были отправиться на ранчо, где Веллингтон, наконец, обещал им все объяснить, ведь пока они выполняли роль болванчиков, кивая и делая вид, что в курсе всего, что здесь происходит.
Хирш особенно не протестовал, от него не требовали принятия решений, и он предавался самоанализу. Шойбле и вовсе был доволен – его кормили без ограничений, но Джеку ситуация не нравилась. Он приглядывал за Веллингтоном и был уверен, что старый шпион, если потребуется, легко пожертвует ими ради своих целей. Возможно, ради бочки солдатского виски.
– Ой! – воскликнул Шойбле и сел на кровати, хлопая глазами и не узнавая Джека.
– Ты чего, Петер?
– Рыбу пронесли.
– Чего?
– Рыбу пронесли мимо… Я официанта зову, а он меня как будто не слышит…
– Кошмар…
– Да, кошмар. Где тут сортир, ты нашел?
– Там по коридору, – указал Джек.
– Надо будет запомнить, – сказал Шойбле и, упав на жесткую, набитую сеном подушку, тут же захрапел.
Джек тоже скоро заснул, а когда проснулся, было совсем светло, и откуда-то доносился запах жареного мяса.
Шойбле на месте уже не было, а его койка оказалась аккуратно заправленной.
– Какие у нас планы? – спросил Джек Хирша, который сидел на своей кровати в углу комнаты.
– Веллингтон приходил, сказал, что после завтрака едем на ранчо.
– Ага, а что такое ранчо, ты выяснил?
– Сказали – ферма.
– А по военным делам чего-нибудь говорил?
– Сказал, что обсудим на месте.
– А где нороздулы?
– Вроде там уже.
Через полчаса, умытые и причесанные, Джек с Хиршем сидели за столом на кухне гостиницы – постояльцев здесь кормили за деревянным столом в паре шагов от шкворчащих сковородок, но Джеку это нравилось, поскольку напоминало дом и хлопоты матери, когда она жарила для него сапигу.
Позже к ним присоединился Шойбле с выпученными от переедания глазами.
– Может, тебе уже хватит? – заметил ему Хирш.
– Я все, – пообещал он, качая головой. – Я с вами только десерт буду, там у Хортано в леднике такое мо-ро-же-ное…
Последние слова Шойбле произнес с закрытыми глазами и чувственным придыханием, а повар покосился на него и засмеялся, не забывая переворачивать рыбу.
– А что Веллингтон, он спустится к завтраку? – спросил Джек, поедая рыбу в сливочном соусе.
– Веллингтон приглашен к банкиру, – пояснил Шойбле. – Там он ночевал, там он обстряпывал свои делишки, и, я думаю, он их обстряпал.
– С чего ты так решил?
– Он прислал нам чемодан жратвы – фрукты всякие, шербет, мед и песочное печенье.
– Овсяное есть?! – тотчас оживился Хирш.
– Не знаю, Тедди, для меня все печенье – это печенье. Я больше на мясо западаю, чтобы с поджарочкой. Чтобы с лучком, чтобы… Ох!.. Брюхо болит, – пожаловался Шойбле, придерживая живот.
– Может, не будешь мороженое? – спросил его Джек с издевкой.
– Нет-нет, немножечко поклюю… Когда мы еще мороженое увидим?
116
Через час за ними заехал джип, огромный лакированный монстр с тонированными стеклами. Когда Джек в него садился, он оценил тяжесть дверей и понял, что машина целиком бронирована.
На диване заднего сиденья хватило места всем троим, а Джек и Шойбле могли даже вытянуть ноги.
– Вам удобно, господа? – спросил сидевший рядом с водителем сопровождавший. У него была бритая голова и лицо в шрамах, такому хотелось доверять.
– Нам удобно, спасибо, – ответил Хирш.
– Если заскучаете, там возле вас бар имеется.
– Спасибо, будем иметь в виду. Долго нам ехать?
– Два часа. И дорога там не очень, так что извините.
Лысый дружелюбно улыбнулся, и Джек ему ответил тем же.
– Ты чего радуешься? – толкнул его в бок Шойбле.
– Бар имеется, – пожал плечами Джек, и машина тронулась.
– Бар, бар, – пробурчал Шойбле. – Вот если бы там бутеры были…
– Петер, у тебя уже обратная диарея начинается, – заметил ему Хирш.
– Как это «обратная»? – не понял тот.
– Ты от жадности скоро начнешь задницей продукты всасывать, понимаешь меня?
– Нет, – признался Шойбле и толкнул Джека в бок. – А ты чего смеешься, унтер недоделанный?
– Подожди, не толкайся… – попросил Джек, борясь с приступом смеха. – А то прямо здесь обделаюсь.
– Не, ну что тут смешного?
Дорога до ранчо оказалась не такой тяжелой, как путь от крепости Бертуччи до города, – тут и сравнивать было нечего. Были леса, заросли и грязные канавы, но джип с легкостью преодолевал все препятствия, словно танк, и катил дальше как ни в чем не бывало.
Сначала Джек смотрел в окно, но, устав, задремал, а когда очнулся, они уже подъезжали к построенному на опушке большому деревянному дому с высоким забором, у которого уже стояли два других джипа.
Когда машина остановилась, калитка в заборе открылась, и оттуда вышли банкир Джайхай с охраной из полудюжины человек и улыбающийся Веллингтон.
Банкир радостно пожал всем прибывшим руки, погрузился с охраной в автомобиль, и когда тот тронулся, продолжал махать еще какое-то время.
– Что за любовь такая? – спросил полковника Хирш. – Чем это вызвано?
– Схожестью интересов, коллеги, – ответил Веллингтон, дыхнув на пилотов каким-то новым ягодным запахом.
– Эй, полковник, что это за новости? – воскликнул Шойбле. – Вы перешли на вино?
– Кто? Я? – дотронулся до груди Веллингтон. Казалось, он был смущен. – Я не переходил на вино, просто мой друг Джайхай обожает ягодный нектар, и я…
– Был вынужден… – подсказал ему Хирш, и они с Джеком засмеялись.
– Ну, а какое вам дело, в конце концов? – нахмурился полковник, чем насмешил Шойбле.
– Ты-то чего радуешься, обжора? – спросил полковник.
– Раньше, сэр, наше мнение вам было по барабану.
117
После такого вступления Веллингтон повел команду во двор – показывать ранчо.
– Вот, коллеги, раньше здесь жили сельские люди, которые честным трудом зарабатывали себе на жизнь, не то что нынешние владельцы.
– А что нынешние владельцы, чем они зарабатывают? – спросил Джек, поглядывая на пустующие загоны, сараи и амбары.
– Сейчас все торгуют только смолой.
– Наркотиками?
– Ну да. Смолу дает смоляное дерево – клевер, вот за его плантации здесь и воюют. У кого больше клевера, тот и богач.
– А вот этот сарайчик будет вам весьма интересен, – добавил полковник, останавливаясь напротив ржавых железных ворот, преграждавших вход в старый кирпичный ангар, в котором могли поместиться с десяток гассов и пара «сато».
Достав ключ, полковник вставил его в замок и, провернув скрипучий механизм, толкнул тяжелую створку. Все четверо вошли под сумрачные своды строения, полковник повернул на стене ручку рубильника, и под потолком стали разгораться несколько белых светильников.
Ангар оказался почти пустым, не считая трех стальных клеток, стоявших у дальней стены, возле которых на деревянной табуретке сидел скромный старичок – тот самый с невольничьего рынка.
– Вот оно, наше оружие, – сказал Веллингтон, останавливаясь и отхлебывая из фляжки.
– Ну, нороздулов мы видели, – сказал Джек. – А это что за монстр и можно ли им управлять?
– Это гризотт. По некоторым сведениям, именно из гризоттов вышли нороздулы, а от них пошли фризонталы и инсайдеры.
– Так вы, сэр, еще и по этому специалист? – уточнил Шойбле.
Веллингтон посмотрел на него, но не ответил.
– Гризотт, ребятки, станет нашим главным аргументом, он страшнее сотни нороздулов, а как ведут себя нороздулы в бою, вы, я полагаю, знаете.
– Знаем, – кивнул Джек, невольно вспоминая перекошенные морды и оскаленные клыки. А еще тяжелый удар по его роботу, когда в него врезался атаковавший нороздул. Но что такое тогда гризотт и на что он способен?
– Вы мне мешаете, – негромко произнес старичок.
– Ты же сказал – после обеда начнешь, – заметил ему Веллингтон.
– После обеда. Но настраивать нужно уже сейчас.
– Ну извини, мы уходим.
– Постойте!
Старичок поднялся с табурета и подошел к Веллингтону.
– Вы обещали мне угощение, гермунт.
– Ты получил аванс – три текера.
– Я об угощении.
– Еда в шкафу – брынза и солонина, – полковник махнул в сторону грубо сколоченного комода.
– Я говорю про угощение. Вчера на платформе вы говорили, что подарите мне шляйку.
– Ах, вон что! – Веллингтон хлопнул себя по лбу. – Фляжку!
– Да, именно так, – согласился толмач, поправляя пояс халата.
– Хорошо, приятель, это я тебе доставлю, хотя…
Веллингтон выудил из кармана фляжку и подал толмачу.
– Вот тебе прямо сейчас.
– О! – воскликнул он, хватая подарок.
– Только не пей на работе, мне эти ребята нужны дисциплинированными и без всякой там либерастии, понимаешь?
– Секса между ними не будет, – заверил толмач.
– Я не об этом. Чтобы никакого вольнодумства и полное подчинение хозяину.
– Об этом даже не беспокойтесь, мы даем гарантию.