Я мог только догадываться о той сложной психологической игре, которую вели бедуины с начальником, разгадавшим их хитрость. В результате жалобщикам была обещана помощь (собственно, на это они и рассчитывали), и уже через день после нашего возвращения в Хадибо в Залекено отправилась машина с цистерной воды. Это было своевременно: ведь безводье особенно тяжело сказывалось на жителях долин, где нет карифов.
В прошлом на острове существовала немалая разница в имущественном положении между племенами Центрального и Западного районов (что, однако, не приводило к заметному расслоению населения). В горах Хагьхер человек, имевший 20 га травяных пастбищ, 10 коров, 1 быка, около 140 коз, считался зажиточным. В районе горы Гизеле (Западный район) хозяин, владевший 264 овцами, уже был богачом.
Утварь типичного дома в Хагьхере, где обитала семья в составе мужа, жены и двоих детей (сына и дочери), во времена Брауна включала: шесть коровьих и четыре козьи шкуры, три одеяла, три циновки (одна рваная), топор, несколько ножей, три глиняных горшка, четыре алюминиевые чашки, две большие кастрюли, один алюминиевый чайник для заварки, шесть маленьких «арабских» чашек, пять бурдюков в хорошем состоянии, несколько кусков веревки, пять отрезов хлопчатобумажной ткани. Что касается одежды обитателей дома, то у каждой женщины было как минимум одно выходное платье. Хозяйка и ее дочь носили серебряные украшения.
Это нехитрое добро все же выглядело богатством сравнительно с имуществом обитателей пещеры около Губбат Ша‘6 (Западный район), где жили старик, его сын, жена сына и их трое детей (двое юношей и один маленький мальчик). У них было всего четыре овечьи и две козьи шкуры, одно одеяло, два отреза ситца, три деревянные и две алюминиевые чашки, одна тарелка, одна кастрюля, два бурдюка, один нож в ножнах. Женщина украшений не имела, а одежды, помимо той, что была на обитателях жилища, в пещере не было (Brown, 1966: 13). Британец отмечал, что бедуины и жители долин мало контактировали, но разрыв в положении был не столь ощутим, как в Хадрамауте.
Зерновых в то время на острове не было, кроме возделываемого на террасах сорго (по-сокотрийски бамба). Оно использовалось бедуинами только для приготовления масла хам‘и, а также как резервная пища в голодные годы. Во время моего пребывания на острове в 80-е годы сорго уже почти не возделывалось, так как остров регулярно снабжался рисом и мукой.
В годы засухи сокотрийцы покупали минимальное количество зерна, в хорошие годы – не покупали вообще. «Это, наряду с их статичным образом жизни, – писал Браун, – приводит к тому, что в Центре и на Западе острова они совсем не держат вьючных животных: ни верблюдов, ни ослов» (Brown, 1966: 14). Верблюды, которых иногда можно встретить в Западном джебеле, принадлежат не местным жителям, а разводящим этих животных хозяевам из долин. Бедуинам Хагьхера иногда было нужно отвезти тяжелый груз жира, но только вниз, обычно же они не покидали пределов своего района по несколько месяцев. Бедуинам Запада, которым приходилось откочевывать на несколько миль в сезон, было нечего везти. Хагьхерский бедуин покупал зерно только в таком количестве, которое ему было удобно донести до дому в горах. То же самое относилось и к жителям Запада, хотя было неясно, на какие средства они могли зерно покупать.
За пределами Калансии во времена Брауна интерес к деньгам вообще был невелик. Он встретил однажды человека, которому не смог объяснить, как можно потратить десятишиллинговую купюру, поскольку тот никогда не имел столько денег. Большинство сделок совершалось на основе прямого натурального обмена, хотя жители Хагьхера благодаря контактам с Хадибо привыкли обращаться с деньгами.
Скотоводы Западного джебеля часто использовали для жилья пещеры, равно как и племена гор Хагьхера, но не горных долин, где преобладали постройки из камня и пальм (см. шестую главу).
Поскольку в Западном районе скотоводство фактически и в 70– 80-е годы, и позже, вплоть до нашего времени могло обеспечить племенам лишь жизненно необходимый продукт, – зона смешанного хозяйства захватывала здесь не только прибрежную полосу, но и предгорья. Племена жили лучше благодаря заработкам на стороне и помощи государства. В Западном районе меньше, чем в Центральном и Восточном, был распространен наем рабочей силы в скотоводстве (и культивировании пальм), что также объяснялось бедностью хозяйств.
Восточным район
Горцы-скотоводы этого района жили в условиях, отличных от условий как Центрального, так и Западного джебеля. Здесь нет высоких гор, спуск от Восточного плато плавный, много горных равнин и пологих склонов, покрытых густым травяным покровом. Восточное плато напоминает горы Запада своими овечьими пастбищами, но на Западе они занимают не более шестой части всей территории, а здесь – почти весь район. Есть источники воды и вади. Климат в основном схож в разных частях внутренней части района, будь то равнины, вади, собственно горы. Поэтому различия между скотоводами плато и горных долин незначительны, и горцев Восточного района можно было рассматривать почти как одну гомогенную группу. Для нее была характерна практически круглогодичная оседлость, а также относительная состоятельность хозяйств.
Уже в те годы здесь гораздо более глубоким, чем в других районах, было влияние исламской культуры, многие хорошо знали арабский язык, читали Коран, регулярно молились. Это, возможно, объяснялось более тесными контактами с Заливом, куда жители Восточного района чаще, чем их соседи, выезжали в 1970-1980-е годы на заработки.
Наиболее состоятельными были скотоводы некоторых местностей, соседствующих с Центральным районом, где добротные пальмовые насаждения вади находятся рядом с хорошими пастбищами предгорий и равнин, лежащих к востоку.
В 1985 г. я обследовал 48 скотоводческих хозяйств из различных частей Восточного района. Они были поделены мной на пять групп.
I. Шестнадцать хозяйств: менее 50 голов мелкого рогатого скота. В девяти из них стадо состояло только из коз, в семи – из коз и овец с преобладанием коз; в двух – имелись еще ослы (один и два). Кроме того, у двух владельцев скота не было пальмовых насаждений, восемь хозяев имели менее 50 деревьев, четыре – от 50 до 100, один – от 100 до 150 и один – от 150 до 200.
II. Двенадцать хозяйств: 50—100 голов. У всех стадо состояло из коз и овец с преобладанием коз. Из этих хозяев трое имели менее 50 пальмовых деревьев, пять – от 50 до 100, четыре – от 100 до 150 пальм.
III. Шесть хозяйств: 100–150 голов. У половины владельцев стадо было смешанным с преобладанием коз, а один из них приобрел еще 2 верблюдов. Один хозяин имел менее 50 пальмовых насаждений, два скотовода – от 100 до 150, три – свыше 200.
IV. Четыре хозяйства: более 200 голов. Все стада смешанные с преобладанием коз. В одном хозяйстве было 250 голов скота и более 100 пальм, в другом – соответственно 400 и 100, в третьем – 500–600 и 250, в четвертом – более 500 животных и 800 деревьев.
V. Десять хозяйств, владеющих крупным рогатым скотом. Из них в двух хозяйствах было по 10 коров, а также около 200 коз и пальмовые деревья; одно – имело 5 коров, более 100 коз и пальмовые деревья; четыре – по 4 коровы (в одном также телка, осел, более 100 коз и овец, в другом – несколько ослов, около 100 голов мелкого рогатого скота и несколько десятков пальм, в третьем – 40 коз и более 100 пальм, в четвертом – 40 коз и менее 50 пальм), три хозяйства – по 1 корове (в двух также по нескольку десятков коз и овец и несколько пальм, в одном – несколько коз и овец).
Ослы и верблюды здесь, в районе, далеко отстоящем от столицы, весьма ценились. Осел бедуину, да и жителю долин и прибрежных районов, был необходим для перевозки тяжелых грузов, например, больших мешков с продовольствием, камней (напомним, что в те годы на острове практически не было дорог, а автомобильный транспорт был редкостью). Осел к тому же неприхотлив в еде. Обычно им владели совместно несколько человек, а когда бывал приплод – делили по договоренности.
Сдавая осла в аренду, его хозяин мог неплохо заработать. За сутки в середине 80-х годов аренда осла стоила 10 динаров и даже более. Продажная цена осла достигала 250 динаров (для сравнения: козла продавали за 5 динаров, козу– за 10–15). Дороже осла ценился только верблюд, который стоил примерно 600 динаров. В недавнем прошлом верблюд приравнивался к 40 козам, но потом цена на него повысилась. Наш погонщик верблюдов Али рассказывал, что ему предлагали за верблюда 700 динаров, но он отказался его продать.
Что касается прав бедуинов на землю, то еще Браун рассматривал бедуинов как владельцев наследственных прав на ее использование, что обеспечивалось консенсусом населения и поддерживалось авторитетом султана, но в то же время уместно оговаривался, что их неверно было считать и «держателями земли короны», своего рода скваттерами. Султан лишь разрешал возникавшие между бедуинами споры, которые были чрезвычайно редки. Однако права султана на часть пастбищ были, по Брауну, определены нечетко.
Права на землю действительно были закреплены за племенами обычным правом и соответственно передавались от поколения к поколению. Носителем обычая выступало коллективное знание шейхов племен, а не письменные документы.
В то же время регламентация прав на землю различалась от района к району. Она была более жесткой там, где пастбища скуднее и воды меньше. Кроме того, в одних племенах не было границ между территориями родов, в других они были демаркированы.
У скотоводческих племен Восточного района не было принято разграничивать пастбища, находившиеся во владении отдельных семей. Четко были определены лишь племенные территории. В пределах одной племенной территории семья может пасти скот везде. По сообщению информантов, не будет большой бедой, если скот забредет и на территорию чужого племени. Так что племенные территории, скорее, – условное понятие. Это районы обитания племен и их преимущественного права на выпас здесь скота. Так что фактически право собственности на землю носило здесь в то время условный характер. Однако селиться, строиться на чужой земле просто так нельзя. Это позволяется лишь при условии вступления желающего в другое племя. Для этого нужно договориться: вступивший в племя принимает на себя все вытекающие отсюда обязательства, в частности помогать соплеменникам, хранить им верность, в любой ситуации защищать их от чужих и т. п. Несмотря на кажущуюся легкость такого поступка, переход в другое племя происходил довольно редко, и в основном тогда, когда само племя, принимающее новичка, было заинтересовано в этом (например, из-за сокращения числа «своих» мужчин). Так, мужчину со стороны, желавшего взять жену из чужого племени, уговаривали перебраться к ее родичам, даже помогали построить дом. Он шел на это, как правило, в том