случае, как поясняли информанты, если испытывал экономические или финансовые затруднения.
Как уже говорилось, перекочевки всегда подчиняются особому климатическому циклу Сокотры, который адекватно отражен в том, как островитяне делят год на сезоны. Это деление, в свою очередь, связано не только с климатическими сезонными различиями, но и с хозяйственными факторами, в частности с жизненным циклом финиковой пальмы.
Возможно, именно необходимость искать новые источники пропитания главным образом делала сокотрийцев полуномадами. Некоторые хозяйства могли совершать сезонные передвижения вверх на расстояние до 40 км, и всегда на заранее обусловленную территорию, т. е. ту, на которую они имели право. Фактически это было лишь очень далеко расположенное летнее пастбище. Обычно люди удаляются во время кочевок на гораздо меньшие расстояния. Например, никто далее чем за 15 км от плантации финиковых пальм в районе Ка‘ри на Южной прибрежной равнине не имел на нее никаких прав, за исключением султана, писал Браун. На самом деле он ошибался: нами были отмечены случаи, когда именно финиковые насаждения в долинах оказывались во владении далеко от них обитающих племен, причем «верхних» скотоводов, которые когда-то, видимо, господствовали над этим районом и сохранили здесь право распоряжаться землей (так было, в частности, в окрестностях селения Ма‘абид в западной части Восточного района). Теперь, с учетом новых возможностей заработка, бедуины неохотно отправлялись собирать финики на дальние расстояния и предпочитали сдавать пальмовые деревья в аренду.
Рыбаки прибрежных районов и скотоводы, ведущие смешанное хозяйство
У жителей прибрежных районов Сокотры преобладал иной хозяйственно-культурный тип, нежели у горцев; основным занятием для большой части населения этих районов (и подсобным для другой части) было рыболовство.
Среди «чистых» рыболовов, для которых это занятие было единственным источником существования (хотя и они, как правило, имели небольшое количество мелкого рогатого скота), большой процент составляли потомки бывших рабов африканского происхождения, или, как их тогда называли, муваллады. Однако рыболовством занимались и исконно сокотрийские племена, хотя скотоводы относились к ним свысока.
Ловля рыбы велась в основном с деревянных лодок, в том числе оснащенных моторами. Главным объектом промысла были акулы. Мясо акулы в сушеном виде может храниться годами. Оно высоко ценилось во всем Йемене, странах Восточной Африки и Африканского Рога. В далеком прошлом большая часть продукции сбывалась в Сомали и Эфиопии или менялась там на зерно. Дж. Браун сообщал, что в 1966 г. цена сушеной акулы на острове зависела от размера кусков. Тушка длиной менее 45 см стоила до 1 дин., кусок длиннее – от 1,25 до 15 динаров. Сушеная королевская макрель продавалась партиями по 100 кусков из расчета 0,25 динара за кусок. В данном случае под куском подразумевался вполне определенный размер – 1 хут. Хутом называлось расстояние от левого плеча до пальцев вытянутой правой руки, примерно равное 1 м. Куски меньшего размера подбирались одной длины и измерялись в хутах. Так, куски примерно 55–60 см приравнивались по цене к 30 хутам и продавались соответственно за 7,5 динаров (Brown, 1966: 38). Сегодня сушеная акула на сокотрийском рынке стала большим дефицитом. Во время моей работы на острове эта продукция реализовалась в основном в материковых районах Йемена, где она по-прежнему пользовалась большим спросом, особенно в Хадрамауте. Другим важным объектом улова была королевская макрель (йем. араб, дайрак), мясо которой вялят (см. об этом в шестой главе). До 1967 г. сокотрийские рыбаки, кроме того, занимались добычей жемчуга, но потом это занятие практически исчезло: сбыт жемчуга в Южном Йемене был запрещен.
В 70-х годах на Сокотре еще была в ходу старая система оценки рыбной продукции, но в 80-е годы в хутах рыбу уже не измеряли. Выросли и цены: на сушеную и вяленую рыбу – примерно в три раза, на свежую – и того больше. Небольшой окунь весом 1,5–2 кг на рынке в Хадибо продавался за 10 шиллингов (1 шиллинг = 0,05 динара). Примерно такова же была и государственная закупочная цена. Браун же покупал примерно 5 кг королевской макрели (наиболее ценный вид рыбы) за 3 шиллинга.
В те времена рыбак еле-еле сводил концы с концами. По подсчетам того же английского автора, он мог обеспечивать себя и свою семью необходимым количеством рыбы для пропитания и заработать при этом еще 40–50 динаров в год, из которых после затрат на другие продукты продовольствия у него оставалось лишь 5—15 динаров.
Но в 70—80-е годы рыбаки жили уже гораздо лучше – и благодаря не только повышению спроса на рыбу, которое началось после притока на остров большого числа служащих с материка, но и применению при промысле новых транспортных средств и орудий лова – лодок с моторами, больших сетей. Часть рыбаков объединялись тогда в кооперативы. Большая доля продукции приходилась и на единоличников, выходивших на промысел в основном маленькими семейными бригадами. Среди них появилось и несколько собственников больших лодок с моторами, приобретенных в странах Персидского залива; эти люди создавали рыбацкие артели, фактически работавшие у них по найму. Сегодня частный рыболовецкий промысел продолжает свободно развиваться.
Рыбаки до 1967 г. использовали любую возможность дополнительного приработка. Британский археолог П. Шинни сообщал, что жители маленького рыбацкого селения (видимо, Дишас), находившегося на северном побережье, близ урочища Эриош, принимая гостей, вскипятили для них очень соленую воду и накормили финиками, за которыми они ходили на южное побережье, в Ноугед, поскольку сами ничего не выращивали, и покупали их по шиллингу (0,05 динара) за 2 фунта (примерно 900 г). Потом они подали англичанам еще и пресную воду, которую им приносили с гор бедуины и продавали по 1 динару за бочку. За все это хозяин дома попросил у гостей 1 динар, а проводнику, согласившемуся довести их до места, англичане заплатили 5 шиллингов, т. е. 0,25 динара (Botting, 1958: 152).
Выходить в море можно лишь во время безветренного сезона, продолжающегося около полугода и именуемого фитах (fitäh). В остальную часть года, называемую кафаль (qafal), сильные ветры препятствуют рыболовству.
Приведу несколько примеров из опросов, проведенных мной в рыбацких поселках в середине 80-х годов.
Али Анинхи Сыйака, 50 лет, житель Хадибо, из мувалладов (потомков африканцев). Работал плотником, в сезон занимался ловлей рыбы (в прошлом был только рыбаком). Имеет свою лодку хури. Ему помогает один из сыновей.
Хусейн Али Амер, 30 лет, житель селения Хальми в Ноугеде. Живет один в доме умершего отца (мать вышла замуж вторично), рыбак, работает «на лодках, принадлежащих другим людям», своих орудий лова у него нет. (Ясно, что в этом случае весь доход шел на потребление.)
Салем Иса Салем, 20 лет, житель Хальми, рыбак, женат, имеет дочь. Отец занимался скотоводством и культивировал пальмы, но его наследство было поделено между шестью братьями и двумя сестрами, поэтому Салему пришлось стать рыбаком.
Абдалла Салем Али, 37 лет, житель Хальми. Получив свою долю наследства после смерти отца (пальмы, много овец, три верблюда), стал жить с семьей отдельно, купил лодку, занимается рыбной ловлей. Считает себя рыбаком.
Яхья Салем Али, 20 лет, единокровный брат Абдаллы, вместе с которым владеет лодкой и ходит в море на рыбный промысел; у него 25 овец, пальмы. Считает себя рыбаком и скотоводом.
Абдалла Мухаммед Хиляль, 35 лет, житель селения Беедхоля в Ноугеде, такой же рыбак, как его предки. Работает на моторной лодке вместе с двумя сыновьями, живет зажиточно.
Мубарак Гардад Миннах, 21 год, житель Хадибо, из мувалладов, рыбак, владеет хури, обеспечивает себя и семью (жена и сын), другой собственности не имеет.
Ахмед Хиляль Ахмед, 20 лет, житель селения Захак в Ноугеде, рыбак, женат. Сначала состоял в кооперативе, потом обзавелся лодкой с мотором на паях с двоюродным братом, вышел из кооператива и стал рыбачить вдвоем с братом. Приобрести лодку ему помог брат, который выезжал на заработки в Объединенные Арабские Эмираты.
Мубарак Тани Али, 16 лет, житель Калансии. Его отец был рыбаком, семья жила бедно. Когда отец умер, ему пришлось пойти работать по найму к владельцам лодок; заработка едва хватает на жизнь ему и матери.
Мухаммед Димраф Зитнан, 17 лет, житель селения Саалоти на северном побережье. Отец был рыбаком. После его смерти мать вышла замуж вторично, а Мухаммеда взял жить к себе дядя, брат отца, тоже рыбак, у которого двое детей. Теперь все они вместе занимаются рыбной ловлей.
Абдалла Мухаммед Абдалла, 16 лет, с северного побережья, рыбачит вместе с отцом и одним из четырех братьев на лодке хури; остальные братья уехали на заработки в столицу.
Приведенные примеры показывают разницу в социальном и имущественном положении рыбаков. С одной стороны, рыболовством были вынуждены заниматься скотоводы, которые не могли прокормить семью только за счет продукции своего хозяйства. С другой – рыбаки, не имевшие собственных современных орудий лова, зачастую едва могли обеспечить себя и свою семью, и вынуждены были искать приработки на стороне.
Как уже отмечалось, часть скотоводческих племен занималась в сезон фитах рыболовством (смешанное хозяйство), что особенно широко было распространено в Восточном районе. В этом случае довольно трудно установить четкую грань между «чистыми» рыбаками и рыбаками-отходниками. На северном побережье, близ горы ‘Абальхон, мы были в домах рыбаков-скотоводов, в равной степени занимающихся обоими видами хозяйственной деятельности и извлекающих из каждого вида примерно равный доход. Предки этих людей были скотоводами.
В 80-е годы на Сокотре начала развиваться мелкая частная торговля, которую вели в основном родственники тех, кто уехал на заработки в богатые нефтедобывающие государства Залива. Это были главным образом жители прибрежных районов, в прошлом занимавшиеся рыбной ловлей. Работающим за рубежом было выгоднее переправлять своим родственникам товары на специально зафрахтованных для этого самбуках, чем переводить им деньги через банк. Режим, существовавший в то время в Южном Йемене, испытывая трудности в обеспечении острова необходимыми товарами, предоставлял некоторые льготы частникам, но запрещал им поднимать цены выше уровня, установленного специальной комиссией. Разложение рыболовецкого хозяйства шло и вследствие перехода немалой части населения в более выгодные отрасли хозяйства. Бывшие рыбаки становились грузчиками, строительными рабочими.