h огород. Вся усадьба была огорожена забором из ракушечника (‘aräba). Вход в дом, проделанный в его стене, закрывался ther дверью. В прибрежных районах стены домов обмазывались глиной или известью, получаемой путем обжига коралловых рифов. В селении Ка‘ря и других селениях юго-запада основное жилое помещение называется mkoti.
Илл. 29. Дом Яхьи из Агемено
Илл. 30. План усадьбы Яхьи из Агемено
Илл. 31. Тип каменной зернотерки
Об умении сокотрийцев обрабатывать камни свидетельствовали изготавливаемые ими каменные зернотерки (raha) (илл. 31, 40 на цв. вкладке).
Кровля домов также была различной. Это могли быть вязанки пальмовых листьев, сложенные поверх обрешетки и сверху обмазанные глиной, но лишь в том случае, если крыша плоская, если же она двускатная или коническая, то обмазка не нужна. Встречалась и каменная кровля. Камни выкладывали поверх плотно примыкающих друг к другу стволов деревьев. Сверху их залепляли слоем глины. Такая кровля не пропускала воду даже во время длительных, многодневных дождей.
Уже в 80-е годы в Хадибо, Калансии, поселках северного побережья становилось все больше домов из грубообработанного камня, построенных с применением цементного раствора.
Под стены дома закладывался фундамент: камнем засыпалась канава, вырытая по периметру на глубину 30 см. Стену (sabk al-bina) складывают из двух рядов камней (zafüri). Раствор для обмазывания стен приготовляли в следующей пропорции: одна часть песка, пять частей извести. Он называется halta (hallät), а место, где его размешивают, – mahleba.
В стенах оставляли проемы для дверей (warqa) и окон (di-rise). Вертикальный ряд крупных камней, стоящий рядом с косяком, называется ma^az; на них покоится верхняя перекладина (teyäsir). Каменщик кладет камень на камень (yi‘äqal oben thar oben). Перед тем как делать кладку, он обтесывает камни (yatifin oben). Особое название имеет деревянный замок на дверях – maglaq.
Строительство обычного дома для семьи, когда мастер и двое рабочих возводят его за пять дней, обходилось в то время его владельцу в среднем в 650 динаров.
Строительство было делом прибыльным, и наблюдался большой приток в эту сферу деятельности рабочей силы. Заработки рабочих-строителей, занятых в частном секторе, по тем временам были высоки: 7,5 динаров в день и более. Немало получали и каменотесы, добывавшие и подвозившие на строительную площадку камень. По сравнению с прошлым, когда единственным транспортным средством служило вьючное животное (выбирать можно было только между ослом и верблюдом), в 1980-е годы положение на острове было уже совсем иным: здесь действовало несколько десятков грузовых машин, некоторые из них находились в частном владении, и их хозяева промышляли подвозом строительного камня. Добыча и подвоз на площадку в Хадибо одной автомашины камня обходились в 6,5 динаров. Аренда автомобиля стоила 10 динаров в день (без стоимости бензина), за один мешок извести платили от 3 до 5 динаров в зависимости от ее качества.
Богатые люди, которые стали тогда уже появляться на острове, регулярно покрывали все стены домов белоснежной известью, что символизировало достаток. Во время нашего пребывания на острове подрядчик, который вел строительство водопровода в Хадибо, пожертвовал на возведение мечети 150 мешков извести.
Поскольку за истекшие годы остров неузнаваемо преобразился, быстро развивается и о нем сегодня столько пишут, – тем более важно знать, какой была Сокотра три десятилетия назад.
Глава седьмаяБрак и система родства[10]
Семейно-брачный аспект жизни сокотрийцев имеет для них особую значимость, так как семья здесь не только социальный институт, но и трудовой коллектив, базовая ячейка рода – основного звена их социальной организации. В 1983–1986 гг. в сокотрийских племенах мной исследовались семейно-брачные отношения, которые в то время, когда еще не проводилась политика активного распространения исламской культуры и образования, сохраняли множество архаичных элементов. Это позволило частично реконструировать черты, присущие ячейке общества сокотрийцев, в далеком историческом прошлом.
Передо мной не стояла задача проанализировать все аспекты проблемы. Прежде всего, приходилось исходить из того, что семейная организация и отношения родства у сокотрийцев никем никогда не изучались. По отдельным наблюдениям, встречавшимся в книгах путешественников, нельзя было судить о предмете. Соответственно, данные, изложенные в настоящей главе, были получены в результате опросов и анкетирования сокотрийцев по методике, учитывавшей реальные возможности работы на острове и личность информанта. Кроме того, были использованы собранные фольклорные материалы, рассказы местных жителей, путевые заметки, сделанные во время моих поездок по острову.
Записанные на Сокотре термины дали также возможность исследовать существующую здесь систему родства.
Вступление в брак
Как и везде в странах распространения ислама, вступление в брак считается необходимым. Безбрачие здесь – явление крайне редкое, однако оно не подвергалось на Сокотре резкому общественному осуждению, статус неженатого мужчины и незамужней женщины не считался унизительным. Как мужчины, так и женщины оставались неженатыми и незамужними только в том случае, если у них были явные физические недостатки, либо если они не хотели или не могли (например, по возрасту) вступить в повторный брак после развода или смерти супруга (илл. 1). Даже люди, страдающие тяжелыми заболеваниями, такими, как эпилепсия или психические расстройства, и инвалиды часто вступали в брак с нормальными партнерами.
В общей сложности мной была опрошена группа из 547 мужчин. Лишь 60 из них, т. е. 10,96 %, на момент опроса в браке не состояли. Из этих 60 человек 13 были прежде женаты, в том числе двое не женились после смерти своих жен. Таким образом, вдовцы составили 0,37 % опрошенных, а 11, т. е. 2,01 %, развелись, из них 1 развелся дважды, 1 – трижды; 47 мужчин (8,59 %) не состояли в браке, но они главным образом принадлежали к возрастной группе 17–20 лет, т. е. лишь недавно вступили в брачный возраст.
Илл. 1. Сокотрийская семья
В группе опрошенных женщин (519 человек) незамужние составили 50 человек, или 9,63 %, из которых 34 были прежде замужем, в том числе 15 вдов (2,89 %) и 19 разведенных (3,66 %). Число женщин, никогда не состоявших в браке, гораздо меньше, чем мужчин, – всего 16 (3,08 %), однако это во многом объясняется тем, что среди опрошенных было меньше лиц, находящихся у нижней границы брачного возраста.
В целом даже просто визуальное наблюдение позволяло заключить, что безбрачие здесь чрезвычайно редко. И еще реже холостые люди остаются одинокими: они входят в состав большой патриархальной семьи, и в старости о них заботятся племянники или другие родственники (исключения из этого правила встречаются на острове Абд-эль-Кури – см. главу десятую). Таким образом, уровень брачности у сокотрийцев был очень высок (в опрошенных группах 89,04 % мужчин и 90,37 % женщин состояли в браке).
Вплоть до времени опросов на Сокотре благодаря введенному в действие в НДРИ законодательству нижняя граница брачного возраста была повышена до 16 лет для девушек и 18 – для юношей. Еще относительно недавно эта граница была гораздо ниже, и нередко браки заключались между мальчиками и девочками в возрасте 12–13 лет.
Ранние браки были вызваны стремлением заранее, до совершеннолетия жениха и невесты обеспечить новую хозяйственную ячейку большой семье, нуждающейся в полноценных работниках. Однако семья могла отдать девочку замуж и в другое племя, если сватовство было выгодным. Экономическими причинами объяснялись и браки между людьми с большой разницей в возрасте, причем бывало, что юноша женился на женщине намного старше его.
По обычному праву, для того чтобы девушка могла выйти замуж, необходимо было засвидетельствовать, что она уже достигла зрелости и могла жить половой жизнью. Этим традиционно занималась специальная пожилая женщина – sibab, буквально старуха. Одновременно она должна была засвидетельствовать и девственность невесты. Если «старуха», осмотрев девочку, говорила, что она не может вступить в брак, родственники будущей невесты (конечно, в случае их принципиального согласия на брак) договаривались с родственниками жениха, чтобы они некоторое время подождали, пока девочка созреет. Возраст в данной ситуации не имел никакого значения: ведь матери затруднялись назвать возраст даже маленького ребенка («то ли год, то ли полтора»), не говоря уже о 12—13-летних. Естественно, со «старухой» можно было договориться, и она с легкостью шла на фальсификацию, зачастую делая это бескорыстно, так как понимала, что в ином случае семья девочки может потерять возможность хорошо пристроить дочь: жених ждать не станет, и родители найдут ему другую невесту.
Многие семьи, пытаясь обойти ограничения, установленные законом, прибавляли возраст дочерям, чтобы их поскорее выдать замуж (паспортизация и регистрация рождения начали вводиться только в 1980-е годы). Так что ранние браки совершались, несмотря на все преграды. Эта практика существует там и в наши дни, хотя и намного реже. Врач госпиталя в Хадибо Аля ас-Саллями рассказывал нам, что нередко девочки начинали вести половую жизнь еще до половой зрелости, а наступление половой зрелости совпадало с началом беременности.
Я зафиксировал, например, как сокотрийские информанты в нашем присутствии сватали невесту. Друг жениха Саад и его брат Мубарак пришли к отцу невесты Мукаддему:
Саад и Мубарак: Ас-саляму алейкум ва рахматулла.
Мукаддем: Ва алейкум ас-салям. Добро пожаловать. Да будет вам добро.
Саад: Добро вам. Как поживаете?
Мубарак: Слава Аллаху Как вы поживаете?
Саад: Да хранит тебя Аллах. Мы просто так зашли. Ищем для Ахмеда жену Может, нам повезет и удастся посвататься к твоей Фатме. Если ты не будешь возражать, мы хотели бы посватать ее.