Мукаддем: Добро пожаловать. Я-то согласен, и да будет вам добро, много за девочку я не запрошу, вы ведь свои люди. Только мала еще девчонка, вы-то знаете, надо поискать «старуху», пусть она посмотрит ее. Парень ваш нам известен, свой он нам, не будет ему отказа. Но «старуху» мы все-таки поищем: вдруг девчонка еще мала.
Саад: Ну и что, что мала?! Ахмед не чужак какой-нибудь, не араб – сокотриец настоящий. Ты хорошо знаешь, что, если девочка мала, он ее не обидит и ничего ей не сделает. Он родной нам и потерпит, главное, чтобы ты согласился и дал нам слово, только окончательно.
Мукаддем: Ну ладно, пойду поговорю со своей старухой и родичами.
Через некоторое время Мукаддем возвращается.
Мукаддем: Поговорил я и со старухой, и с дядьями – все они как раз собрались, они тоже все согласны. А когда вы хотите назначить помолвку?
Таким путем удавалось обойти запрет на вступление в брак девочки, не достигшей половой зрелости. Наступление половой зрелости и является нижней границей брачного возраста согласно обычному праву, с которым теперь вело борьбу новое законодательство. У нас были основания полагать, что раннее вступление в брак представляло собой вполне устойчивую традицию (об этом свидетельствует и опыт других народов, сохраняющих исконный хозяйственный уклад), и ее было трудно поколебать.
Различие в возрасте между брачащимися не было одинаковым. Обычно в 1980-е годы юноши женились в возрасте 17–20 лет, иногда раньше, девушки выходили замуж в 14–17 лет. Запреты на браки были сведены к минимуму. Невозможны брачные союзы между родными братьями и сестрами. Запрета на браки свекра со снохой, зятя с тещей, отчима с падчерицей и мачехи с пасынком не существовало, однако такие браки, вероятно, здесь и не были приняты, поэтому подобных случаев нам обнаружить не удалось. Зафиксирован, правда, пример брака между опекуном и опекаемой, что не возбранялось.
К запрету на супружество между родными братьями и сестрами добавляется лишь существующий до сих пор запрет на брачный союз и между молочными братьями и сестрами. Родство между теми, кто вскормлен одной женщиной, приравнивается к кровному по прямой линии (это характерно для мусульманских народов и для многих других народов Азии и Африки), а если учесть распространенность обычая передавать ребенка на вскармливание в бедуинские семьи, то запрет на такой брак становится заметным ограничителем. Ребенок называет женщину, кормившую его грудью, мамой, ее детей – братьями и сестрами. Есть и особые термины для обозначения этого типа родства (см. об этом ниже).
Кроме того, при заключении браков проявляются определенные закономерности, которые свидетельствуют о том, что в прошлом у одних родов существовали запреты на браки с другими, однако, поскольку сохранились лишь пережитки таких запретов, их полная реконструкция не представляется возможной.
Выбор брачного партнера
В выборе партнера для брака традиционно принимают участие не только родители жениха, но зачастую и целый род. В отличие от большей части арабских стран, где в сельских районах юноша не имел возможности видеть свою будущую избранницу, на Сокотре девушки вплоть до начала 90-х годов (начала глубокой исламизации) пользовались малоограниченной свободой, вплоть до вступления в интимную связь, и юноша, принимавший активное участие в выборе будущей жены, почти всегда знал возможных невест. Немалая часть союзов заключалась по желанию самих брачащихся, питавших друг к другу симпатию, а то и любовь. Однако в расчет в основном принимались деловые соображения, и юноша не мог игнорировать мнение родителей и сородичей.
Обычно родители жениха выбирали невесту, но бывало, что инициатива исходила от родителей невесты или же брак являлся результатом договоренности двух сторон. Дело в недалеком прошлом облегчалось тем, что фактически круг людей, которые могли вступить между собой в браки, был ограничен традицией. Речь идет не о запрете, а о предпочтительности брака между детьми двух братьев. Еще 15–20 лет до наших опросов, как показывали информанты в середине 80-х годов, брак между патрилинейными ортокузенами – двоюродными братом и сестрой по отцовской линии безраздельно господствовал по всему острову.
Ортокузенные патрилинейные браки, характерные для племен, которые ведут счет родства по отцовской линии, преобладают у арабов и некоторых других народов. Но, сравнивая полученные нами данные, касающиеся арабов, с данными о прошлом сокотрийцев, мы можем заключить, что и у островитян ортокузенный патрилинейный брак всегда считался в такой же степени предпочтительным. Есть основания полагать, что, во всяком случае, у части племен брак между детьми братьев был ультимативным императивом. Естественно, что договоренность о таком браке заключалась в пределах одной сложной семьи или отцовского рода, составлявшего одну хозяйственную единицу, поскольку братья в большинстве случаев не делили отцовское наследство, даже если и проживали раздельно.
В литературе достаточно подробно описаны факторы, обусловившие появление этой формы брака. Он не наносит ущерба имущественному состоянию большой патриархальной семьи, так как выкуп, отдаваемый за невесту (а он имел в основном натуральную форму – скотом), равно как и часть собственности ее родителей, которую они дают за дочерью, не уходит за пределы семьи. Российский этнолог Д. А. Ольдерогге, исследовавший эту проблему, приводил в этой связи африканскую поговорку: «Женись на дочери брата отца, чтобы скот мог вернуться в тот же крааль» (Ольдерогге, 1983: 123).
Однако против такого объяснения существуют и возражения. В частности, суть одного из них изложил тот же ученый:
«Принимая за основу всей структуры родового общества запрет инцеста, т. е. экзогамию, мы должны логически вывести за пределы понятия рода весьма распространенный у арабов или, точнее, у многих народов семитской группы языков обычай брака на дочери брата отца (bint ’amm). Подобный брак нарушает принцип экзогамии, так как при этих порядках вступают в брачные отношения члены одного и того же патрилинейного рода, а признавая экзогамию основным признаком рода, получаем противоречие в самой дефиниции. Делались попытки объяснить браки такого типа экономическими соображениями – родители жениха не платят выкупа родителям невесты. Такое объяснение находит своих сторонников, но при этом забывают, что сторона невесты теряет ровно столько же, сколько выигрывает сторона жениха. Поэтому довод этот нельзя считать основательным» (Ольдерогге, 1983: 21).
Причина, как представляется, действительно заключалась не только в том, что при подобной форме брака родители жениха не платили выкуп в чужой род, поскольку родители невесты соответственно теряли возможность получения выкупа от чужого рода, но и в стремлении к укреплению хозяйственного единства семьи, что обеспечивалось обязательством брака в пределах отцовского рода. Тем самым и усиливалась изоляция рода, который исключал экзогамию.
Естественно, что отмеченное явление нельзя рассматривать в отрыве от традиции, распространенной в регионе. М. А. Родионов в связи с этим пишет:
«Обычно происхождение ортокузенного брака связывается с имущественными отношениями, сложившимися в большой патриархальной семье или в более широкой отцовскородовой группе… Согласно ближневосточной традиции, ибн амм (сын дяди по отцу) рассматривался как “естественный” жених своей патрилинейной кузины. Ибн амм освобождался от уплаты брачного выкупа целиком или частично. Отец девушки мог выдать ее за другого претендента только с согласия патрилинейного кузена, которому в качестве компенсации за отказ от брачных прав передавалась часть выкупа, вносимого новым женихом» (Родионов, 1982: 74).
С постепенным приобщением островитян к современной жизни тенденция к изолированности рода стала ослабевать. Несмотря на живучесть традиции ортокузенных патрилинейных браков, их процент стал уменьшаться. Однако наряду с факторами, действовавшими против сохранения этой традиции, в 80-е годы появился новый фактор, действующий и сегодня в ее пользу. Это – возрастание суммы выкупа за невесту в связи с изменением имущественного положения семей и общим процессом модернизации, происходившей на острове. Теперь возможность жениться на дочери брата отца без выплаты выкупа или с выплатой символической суммы означала для жениха и его родителей избавление от неизбежных издержек, которые могут нанести немалый урон семейному бюджету. Конечно, родители невесты теряют возможность получить за дочь равновеликую сумму, зато соблюдаются интересы сложной семьи, общая солидарность.
Информант из селения Хасын в Восточном районе Али Мубарак тогда рассказал мне, что в Хасыне и окрестных селениях вступают в брак в основном со «своими», платить большой выкуп за невесту не принято. Когда брак заключается между двоюродными братом и сестрой, выкуп вообще не выплачивается (как и везде на острове), но иногда его не требуют и в других случаях. Вместо выкупа ограничиваются дорогими подарками: невеста получает золотые или серебряные украшения, ее семья – несколько голов скота, масло, финики и т. п. После того как у молодых появится ребенок, им дарят козу, корову, пальму или еще что-либо, как говорят, «для поощрения».
Проведенные нами на острове опросы показали, что в то время около четверти вступавших в брак мужчин брали в жены дочь дяди – брата отца. Многие женились на дочери дяди по матери, дочери тети по отцу (кросскузенный брак) и на дочери тети по матери (ортокузенная матрилинейная форма). Хотя, как показали опросы, брак на дочери дяди по матери по частоте следовал за браком с дочерью брата отца, этих данных недоставало для того, чтобы делать какие-либо обобщения (выборка недостаточно репрезентативна). Не было повода делать заключение и о существовании пережитков материнского рода. Ведь в результате браков между ортокузенами в нескольких поколениях отцовская и материнская линии совпадают и матрилинейный кузен одновременно является и патрилинейным (Першиц, 1952: 53).