И при живых родителях порой дети воспитывались «по очереди»: в фатрат аль-хадана (араб.), т. е. младшем возрасте, матерью, затем отцом.
Нур Салех Саид, 21 год, медсестра из Хадибо, сообщила, что ее родители разошлись, когда она была совсем маленькой, и оба создали новые семьи; в семье отца родилось трое детей, в семье матери – четверо. До 12 лет Нур воспитывалась матерью, затем перешла в семью отца.
Уже упоминавшийся Салем Матур Абдалла из Хадибо был женат на дочери своего дяди по матери. У него четверо детей, а после того как его родная сестра умерла, он взял на воспитание и ее ребенка. Затем, когда умер один из его единоутробных братьев, он взял в свою семью и его четверых детей. Говоря «взял в семью», Салем имел в виду, конечно, материальное содержание детей, так как переход из семьи в семью чисто условный: все братья с семьями жили в деревне в доме, принадлежавшем матери и отчиму, только один Салем переселился в столицу. Тем не менее, он связан с большой семьей узами взаимопомощи: половина воспитываемых им детей живет с ним в городе, половина – в деревне. Но было ясно: если вдова брата вновь выйдет замуж, то дети останутся с ним.
Судьба самого Салема также демонстрировала торжество традиций семейной взаимопомощи. Когда его отец умер и он был еще маленьким, то несколько лет воспитывался матерью, а распорядителем отцовского наследства остался брат отца. Когда же Салем подрос, дядя взял его в свою семью и воспитывал вместе с собственным сыном.
Мной были зафиксированы и случаи, когда отец и мать делили между собой своих детей.
Ахмед Яхья Мурад, 24 года, медбрат госпиталя в Хадибо, родом из Восточного района. Брак с матерью Ахмеда у его отца второй. С первой женой он развелся, от брака осталась одна дочь, которая воспитывалась мачехой. Мать Ахмеда родила еще десятерых: пять сыновей и пять дочерей; все они, кроме младшего брата и младшей сестры, были женаты и замужем. Братья с семьями жили в доме отца и вели общее хозяйство. Ахмед был женат, развелся, женился во второй раз. Жил своим домом в Хадибо. Из его двоих детей от первой жены дочь жила с матерью, сын – с ним, но иногда подолгу гостил у матери. У отца Ахмеда были пальмы, принадлежавшие всей семье, мелкий рогатый скот; доля Ахмеда составляла 40 овец и коз, которые паслись в общем стаде.
Когда дети оставались с матерью, они обычно навещали отца, независимо от того, были у их родителей новые семьи или нет.
Саад Али Ахмед, 36 лет, учитель из Хадибо, сын торговца, был женат, затем развелся, как он говорит, «по объективным причинам», оставив жене двух сыновей и двух дочерей. Женился вторично, во втором браке имел двух сыновей и четырех дочерей. Его первая жена также вторично вышла замуж, родила еще нескольких детей. Дети от первого брака «часто бывали в гостях» у отца.
Фатма Али Ахмед, 20 лет, уроженка Восточного района, медсестра из Хадибо, рассказала, что ее отец, скотовод, женился на ее матери после того, как развелся с первой женой (его первая жена умерла, оставив одного сына, который воспитывался у ее родственников, сейчас он взрослый). Сначала мать Фатмы родила сына, а затем ее. Отец умер во время беременности жены Фатмой, а мать – когда девочке было 2 года. Ее растила сестра матери, жившая в Хадибо. У тетки было четверо детей: два сына и две дочери. Через несколько лет умер ее муж, а позже, когда Фатма выросла, умерла и сама тетя. Тогда Фатма взялась воспитывать ее детей, которым на момент опроса было 15, 12, 10 и 7 лет. Три месяца Фатма была замужем за жителем Адена, работавшим здесь, но он оставил ее; своих детей у нее не было.
Илл. 3–5. Сокотрийские бедуины
Илл. 6–8. Сокотрийские бедуины
Фатма владела в Хадибо 250 пальмами, стадом в 500–600 голов мелкого рогатого скота (в основном коз); их пас в горах брат матери, который доставлял ей все необходимые продукты питания. За пальмами ухаживал наемный рабочий, получавший за труд на выбор: долю урожая фиников, что-то из одежды, коз и продукты животноводства или часть денег, вырученных от продажи фиников. Несколько лет здесь работал один и тот же человек, теперь он отказался, сославшись на нездоровье, и Фатма договорилась с другим.
Следующий пример показывает, что ребенка в случае смерти матери и родного отца мог воспитывать и отчим. Али Саад Али, 20 лет, государственный служащий из Хадибо, уроженец селения Хала (восточная часть северного побережья). Отец был рыбаком, умер, мать вышла замуж во второй раз, умерла. Али воспитывался у отчима. Отец оставил ему в наследство пальмы. За ними ухаживает сестра матери, а Али теперь живет в Хадибо своим домом.
У сокотрийцев сохранился левират. Правда, браки вдов с братьями умерших мужей встречались очень редко, но все же они существовали.
Мубарак Саид Али, 45 лет, скотовод из Галасено (Восточный район, племя гидид), рассказал, что его мать, родом из племени коутар и селения Гиб и, расположенного в долине ниже Галасено, осталась вдовой с одним ребенком. «Чтобы поддержать ее», на ней женился младший брат покойного мужа, затем она родила Мубарака и еще одного ребенка.
В подобных случаях, как можно судить по косвенным показаниям информантов, обычно левиратный брак заключался ввиду необходимости сохранить в семье единое хозяйство, прежде всего поголовье скота. Правда, стада при этом могли быть и небольшими. Например, Мубарак имел всего 35 коз и 5 овец; столь же невелики были и стада его братьев.
Салем Саад Ахмед, 19 лет, учитель из Хадибо, родом из Восточного района, племени бен кархан, рассказал, что его мать, родившая в браке с отцом кроме него еще двоих детей, после смерти отца вышла замуж за его, Салема, двоюродного брата (сына брата отца), который взял ее второй женой, «чтобы поддержать семью». Его первая жена была двоюродной сестрой матери Салема (их отцы – родные братья) и имела шестерых детей. Мать во втором браке родила еще двоих детей. Отчима Салем называл по обычаю дядей, его первую жену тетей (как они ему, впрочем, и доводились). Тетя жила в доме, расположенном рядом с их домом, т. е., по-видимому, в доме дяди, дети (а их было 11) воспитывались вместе, и два дома составляли единое хозяйство.
Здесь, вне всякого сомнения, брак был предопределен исключительно экономическими соображениями: семье надо было сохранить единое хозяйство. По словам Салема, члены семьи совместно владели большим числом пальм, стадом в 250 голов мелкого рогатого скота.
Али Салех Ахмед, 21 год, скотовод из селения Адуна (недалеко от Хадибо), – выходец из знатной семьи. Его отец был из рода хашимитских сейидов, мать – из махрийского племени бену афрар (бену африр), к которому принадлежал султан Махры и Сокотры. Сначала мать была замужем за двоюродным братом отца, после его смерти осталась с тремя детьми, вышла замуж за отца Али, бывшего гораздо моложе ее, родила еще троих детей. Эта состоятельная семья владела пятью коровами, пятью верблюдами, ослом, большим стадом мелкого рогатого скота, множеством пальм. Брак был, вероятно, вызван не только экономическими, но еще и сословно-престижными соображениями: сейиды, отличающиеся высокой степенью солидарности, стремились сохранить вдову и ее детей в своем роду.
Система наследования имущества
Порядок наследования имущества в семьях сокотрийских бедуинов (илл. 3–8) в целом определялся законами шариата, однако он во многом исходил из норм обычного права. Под влиянием обычного права подверглись трансформации даже основные правила шариатского законодательства – раздел наследства между детьми в пропорции «сыну – две доли дочери», хотя в большинстве случаев этот принцип соблюдался.
Изучение порядка наследования имущества у сокотрийцев представило довольно сложную задачу, поскольку я столкнулся здесь с тремя различными вариантами его передачи: а) предоставление доли имущества отделившимся сыновьям и вышедшим замуж дочерям и последующее распределение между ними той части, которая осталась у родителей после смерти последних; б) раздел имущества умерших родителей между наследниками без предварительного выделения доли; в) переход родительского имущества в руки наследников без раздела, при сохранении его в общей собственности семьи. Когда после смерти главы семьи оставалась вдова, ей либо выделялась доля имущества (если она не имела своего), либо она вела совместное хозяйство со всеми детьми, частью их или с одним ребенком.
Выходя замуж, женщина приносила в семью унаследованную ею или выделенную родителями собственность (скот, пальмы), которая всегда оставалась за ней. Если она разводилась с мужем, то забирала обратно свою часть имущества, но пока она жила в семье, ее собственность составляла часть хозяйства всей семьи. После ее смерти или тогда, когда она пожелает, ее имущество должно было делиться между ее родными детьми. Дети ее мужа не имели прав на ее наследство. Если у нее не было родных детей, – имущество доставалось ее кровным родственникам. Кроме того, иногда при разводе муж выделял бывшей жене часть «своего» имущества (одну-две головы скота), говоря при этом: «Это – твое».
Дети, отец и мать которых развелись и которые при этом жили с матерью, даже когда она состояла в повторном браке и они воспитывались отчимом, имели право на соответствующую часть наследства отца. Его имущество делилось между всеми его родными детьми поровну, но с соблюдением шариатского принципа «сыну – две доли дочери».
По словам сокотрийцев, сыновья и дочери для них равноценны. Лишь в тех случаях, когда в семье вовсе нет сыновей, рождение еще одной дочери рассматривается как невезение. Видимо, отсутствие характерного для многих народов пренебрежительного отношения к младенцам женского пола было предопределено и большей ролью женщины в хозяйственной жизни, и ограниченными экономическими возможностями, когда семья была не в состоянии обеспечить всех сыновей, когда их было много (в последние годы это обстоятельство, естественно, изменилось). С учетом того, что еще недавно выкуп за невесту был весьма невелик, родители не получали большой выгоды, выдавая дочь замуж. Тем более что исполнение лежащих на ней традиционно хозяйственных обязанностей (пастьба, обработка продуктов животноводства, ткачество и т. д.), конечно, если домашнее хозяйство нуждалось в рабочих руках, было семье более выгодно, чем уход дочери. Вопрос о том, какую именно часть семейного стада выделить дочери в приданое, решал отец, который при этом не обязательно придерживался норм, утвержденных шариатом, – учитывались все сопутствующие обстоятельства, в частности материальное положение своей семьи и семьи жениха дочери, а также договоренность со сватами. Дочь могла получить долю и большую, и меньшую той, которая причиталась бы ей при разделе имущества после смерти отца согласно законам шариата.