Если обстоятельства некоторое время не позволяют привести жену в дом мужа, он может навещать ее в доме ее родителей, оставаться там ночевать, но не переезжает туда.
Выкуп за невесту ее родственники расходуют по своему усмотрению. Обычно на часть суммы они приобретают подарки дочери. Иногда это заранее оговаривается. Бывает и так, что родственники невесты берут у родственников жениха лишь часть обусловленной суммы выкупа, оговорив, что на оставшуюся часть суммы жених купит невесте подарки. Бывает, жених настаивает на том, чтобы часть выкупа была потрачена так, как он считает необходимым. Уже говорилось, что в прошлом на Сокотре бытовал обычай, когда при разводе муж забирал заплаченный им выкуп или же его часть, но сумма его в то время была мизерной, натуральную же составляющую выкупа он, естественно, оставлял. Утешением покинутой служил зимма (zimma) – залог, особый вид выплаты (компенсации), которую жена получала от мужа при разводе или же от его родственников в случае его смерти. В годы моей полевой работы на острове залог оговаривался в суде, который устанавливал и его сумму – 5 динаров. Если родственники станут тянуть с выплатой залога, жена может пригрозить им либо тем, что не будет его хоронить, пока не получит денег, либо тем, что не устроит поминки.
Описанная церемония свадьбы характерна для брака, заключаемого между жителями одного селения или близлежащих селений. В каких-то случаях свадебные обряды бывали несколько иными, но по сути оставались теми же.
С начала супружеской жизни молодые должны спать совместно; стремление мужа спать отдельно воспринимается женой как обида. По словам информантки, это означает, что он не хочет с ней физической близости.
Дети в возрасте примерно до 10 лет спят в одной комнате с родителями, потом их непременно отделяют, и они спят либо в другой комнате, либо во дворе.
У сокотрийцев, – во всяком случае, как рассказывали информанты из центральной части острова, и естественно, правдивость этих сведений не представлялось возможным проверить, – было принято якобы, чтобы по четвергам мужчина обязательно выполнял свои супружеские обязанности. Женщина тщательно готовится к этому дню – умасливает себя благовониями, душится, приводит в порядок прическу, надевает лучшую одежду. Если это все не окажет должного воздействия на супруга, он якобы может «откупиться» – заплатить 5 динаров. Подозреваю все же, что сказанное было лишь шуткой.
Праздники и ритуальные обряды
Суеверия, восходящие к доисламской эпохе, остатки древних верований и культов, обычного права у сокотрийцев, как уже было отмечено, причудливо смешивались с нормами шариата, что проявлялось и в быту местных жителей, и в их ритуальных обрядах, праздниках.
Например, горцы и в прошлом соблюдали рамадан, но не так строго, как их собратья из долин и прибрежных районов. Даже теперь, став более религиозными, они относятся к посту спокойнее, чем остальные жители острова, для которых этот месячный пост, как и для всех мусульман, – праздник.
В сокотрийском существуют специальные слова, обозначающие первый и последний дни рамадана: marhaz и gibbäna (в прошлом горцы определяли начало месяца только по луне).
В рамадан у сокотрийцев не было принято, как у большинства мусульман, ежедневно устраивать шумные посиделки за полночь, бурно веселиться с наступлением темноты, чаще ходить друг к другу в гости. Это объяснялось их более скромными, особенно в прошлом, возможностями, чем у жителей континента. Ночные же песнопения островитян прибрежных районов рамса (ramsa) проводились и в другие месяцы не реже, чем в рамадан.
Зато по-настоящему праздновали завершение поста. ‘Ид аль-фитр – праздник разговения отмечали все. Первый день праздника ‘ид аль-фитр семьи обычно остаются дома: режут баранов, обильно едят, поздравляют детей, ставят на стол заранее приготовленные сладости, женщины умасливают себя благовониями, облачаются в праздничные наряды, достают из сундуков украшения. На второй день супруги с детьми (живущие, как правило, в доме мужа вместе с его родней) навещают родственников жены; если муж так не поступает, – значит, он на них обижен. В этот же день сокотрийцы ходят в гости к своим друзьям, соседям, соплеменникам и, как водится, приносят с собой съестное. Мужчины и женщины сидят отдельно; беседа может продолжаться долго, время пребывания в гостях не ограничивается. Обычно все дома открыты для любого гостя. Даже в Хадибо, столице, любой человек может зайти в любой дом и ему будет оказано гостеприимство: его накормят, напоят чаем, обрызгают духами или окурят благовониями.
Сокотрийцы торжественно отмечают рождение ребенка. Женщина в прошлом рожала обычно сама, без помощи повитухи, присев на корточки в специально приготовленной для родов хижине типа стэре (stere) и держась руками за свисающую с потолка толстую веревку. Через неделю после рождения ребенка считают, что он sirqah min siyät (букв, «вышел из огня»), и над ним совершают специальный обряд: ритуально сбривают волосы с головы, рассматривая это как своего рода очищение от грязи.
По случаю рождения ребенка его родители устраивают празднование – зайефу. Гости приносят в подарок небольшую сумму денег, которая предназначается для покупки младенцу всего необходимого и частично компенсирует затраты на зайефу. Здесь, как и в случае со свадьбой, происходит как бы взаимное кредитование сокотрийцев.
Не менее радостное событие для сокотрийских семей – день обрезания сына. У горцев еще недавно было принято совмещать этот праздник со свадьбой, чтобы сэкономить продукты, столь тяжело достающиеся хозяйству. В этом случае мальчикам, над которыми собирались совершать обряд, символизирующий их превращение в мужчин (обрезание делали – теперь это уже отдаленное прошлое – в очень позднем возрасте, а именно в 14–15 лет, вопреки мусульманским канонам), родственники подбирали невест и устраивали один большой праздник, продолжавшийся несколько дней. Вот отрывок из диалога горцев, записанный в 1983 г.
Мубарак: Моему сыну пора сделать обрезание. Скоро он станет большим. Мы хотим собраться. Надо послать к нашим соплеменникам, у которых тоже сыновья. К И се, Али, Осману, чтобы договориться собраться в среду Скот резать будем в пятницу, а в субботу закончим праздник. Соберемся, чтобы договориться, кто сколько скота даст на праздник. Ты дашь десять голов, десять сайгов масла и четыре бурдюка фиников. И ты – десять голов, четыре сайга и четыре бурдюка. Встретимся на площади на полуденной молитве. Только не опаздывайте, приходите вовремя да пошевеливайтесь.
Мы пошлем в племя дарьхо и племя шаабхо, чтобы позвать их.
Позовем их, пусть побудут на празднике у моего сына, посмотрят, как он женится на дочке брата, большой должен быть праздник. Вы тоже попросите, чтобы все сделали хорошо.
Салем: Коль скоро ты будешь делать ему обрезание, мы тоже придем и попразднуем.
Мубарак: Как хотите, если есть желание, можете прийти и праздновать.
Мухаммед: Мы хотим, чтобы от каждого было по две коровы и десять голов (коз или овец. – В. H.).
Салем: И с каждого по шесть сайгов и шесть бурдюков.
Мубарак: Нет, нет, так не пойдет. Уж слишком большой праздник получается. Не надо, чтобы все приходили, а то будет слишком много народу.
Али: Но нас-то ты не оставишь? Мы тебе близкие, нехорошо нам оставаться без праздника.
Мубарак: Нехорошо, конечно. Но и вы, и другие еще на многих праздниках побываете: девушек у нас много, так что будем их всех выдавать.
Али: Но мы тебе ближе других.
Мубарак: Только пусть Иса приведет корову и десять коз.
Салем: Корову и пятнадцать.
Мубарак: Нет, нет, не прибавляйте больше, пусть с каждого будет корова и десять коз. Хватит, пора собираться и готовить праздник. Давайте, давайте. Посоветуемся с уккалами (старцами – В. Н). Всех, кто придет со стороны, я накормлю обедом.
Али: Ну а те, кто придет вместе с нами, с нами и пообедают, отдельно кормить их не надо.
Мубарак: Тех, кто подойдет вечером, мы разделим. Тем людям, кто из племени камхер, дадут десять козлиных шкур, коровью ногу и бок да пять коз. Вот и всё. Род белых из племени харавейхон столько же получит, племя калихо – тоже столько и шаабхо – столько же. А сколько [людей придет] из племени бет малик? Двое или трое?
Мухаммед: Трое. Сколько им дадут?
Мубарак: Им дадим козу, коровью ногу, бурдюк фиников и сайг масла – пусть принесут им. Еще осталось племя хизхеметен. А их сколько?
Мухаммед: Шестеро.
Мубарак: Тогда им полтора бурдюка и все то же самое.
Салем: Хватит с них и бурдюка.
Мубарак: Нет, нет, полтора бурдюка.
Салем: Да хватит одного бурдюка. Еще много есть сокотрийцев.
Мубарак: Давайте. Пусть для них поищут большой бурдюк. Идите, идите.
Али: Еще осталось племя ле-мин-’адха и гисфо. Ле-мин-’адха обойдутся одной циновкой (мяса с рисом): чужие нам они. А гисфо нет.
Мубарак: Пусть им дадут два бурдюка, два сайга и десять больших козлов.
Али: Ну а ле-мин-’адха?
Мубарак: Ле-мин-’адха получат пять циновок. А теперь идите. Давайте, потом увидимся. А теперь пообедаем. Накормите своих детей и женщин. А потом возьмите еду и несите на площадь. Некоторые гости придут ночью.
Салем: Помоги, Аллах, чтобы побольше людей прослышали о нашем празднике.
Мубарак: Еще солдаты придут, и служащие, и все приглашенные.
Салем: Надо им говядины дать.
Мубарак: Нет, угостим их козленком: говядина жесткая. Давайте, пусть им положат вместе и говядины, и молодой козлятины. Теперь на площадь, на площадь. Пусть там почистят, подметут, принесут хвороста, а мальчиков пора красиво одеть.
Мухаммед: Пусть им выстригут волосы на висках, научат, как вести себя, и отведут к камню.
Мубарак: Вот-вот. Научите их как следует да оставьте, пусть мезейдехер на них посмотрит.
Мухаммед: А ты видел мезейдехера?