нисты, привозившие с собой своих рабов, земли под плантации на Тринидаде получали даром. А через несколько лет, когда в большой французской колонии Сен-Доминго вспыхнула революция и образовалась «негритянская республика» Гаити, оттуда на Тринидад хлынул новый поток переселенцев. Затем сюда же стали прибывать французские республиканцы с островов, оккупированных англичанами, и даже из самой Франции. И вот среди белого населения Тринидада французы на некоторое время оказались в абсолютном большинстве. А поскольку испанцы так никогда и не смогли полностью колонизовать Тринидад, то французские переселенцы и не пытались скрывать своего намерения при первом же удобном случае передать Франции власть над этим островом.
Но как раз в это время между Англией и Испанией установился мир, и британские корабли регулярно заходили в Порт-оф-Спейн. А между Англией и Францией шла война, и добрые патриоты той и другой стороны — английские моряки и тринидадские французы — часто дрались между собой. В 1796 году дело зашло так далеко, что французы, разграбив испанский арсенал, вооружились, а команда одного из британских фрегатов высадила десант с развевающимися знаменами и барабанным боем. Обезоруженные испанцы оказались беспомощными, и значительная часть Порт-оф-Спейна была разрушена во время этих боев.
Столь странное положение вещей несколько «улучшилось» лишь тогда, когда между Англией и Испанией вновь вспыхнула война. В 1797 году британский флот (17 военных и 40 транспортных кораблей), подойдя к Тринидаду, высадил на берег восьмитысячный отряд и захватил этот остров. Сам остров, как таковой, мало интересовал англичан. Но, по словам британского командующего сэра Ральфа Аберкромби, он был «неистощимым источником беспокойства британских островов, ибо служил убежищем пиратов, вредивших их торговле, а также пристанищем всевозможных темных субъектов, опустошавших побережья этих островов, кравших рабов и грабивших имущество…»
С этого времени Тринидад оставался английским владением вплоть до дня провозглашения его независимости — 31 августа 1962 года, но и после этого он не перестал быть членом Британского Содружества. Многие из французских переселенцев так и продолжали жить на этом острове; и до нынешнего дня часть чернокожего населения говорит на французском «креольском» языке, особенно на северном побережье. Здесь встречается много французских топонимических названий, например, таких, как Бланшиссёз (прачка) и Морн Маль-ал’Эстома (гора Болит-Живот). Этот креолофранцузский элемент в последние годы распространился благодаря пришельцам, в том числе и с Сент-Люсии.
Но испанский и португальский языки здесь вымерли. Официальный язык — английский — давно уже стал «lingua franca»[36] этого острова. Не считая китайцев (1 % населения), только индийцы в той или иной степени сохранили свой язык, но и он уже превратился в так называемый ломаный хинди, как это мне объяснил индийский священник, он же шофер такси, возивший меня из небольшого городка Сан-Фернандо к знаменитому асфальтовому озеру близ Ла Бреа.
Уже за несколько километров до небольшого поселка Ла Бреа, получившего свое название от испанского слова, обозначающего смолу, или асфальт, окрестности пахнут гарью. Весь мыс Пуант ла Бреа, на котором лежит это озеро, завален огромными асфальтовыми глыбами, выпирающими из земли даже на участках перед самыми домами живущих здесь негров и индийцев. Последним предупреждением водителю машины служит щит с надписью: «Slow! — pitch creep crossing», что приблизительно значит: «Тихий ход! Дорогу пересекает асфальтовый поток».
Пересечь такой «питч крип», конечно, не так уж рискованно. Речь идет о достаточно плотной асфальтовой массе, медленно сползающей к озеру с одного из окружающих его холмов. Тут нисколько не опаснее, чем во многих других местах самого асфальтового озера. А само оно меньше всего похоже на озеро, за исключением дождливых сезонов, когда вода скапливается на поверхности асфальта. Внешне оно скорее всего напоминает гигантскую слоновью кожу — серочерную, сморщенную и потрескавшуюся…
Старейшие сведения об этом «чуде», лежащем приблизительно в километре от морского берега и в почти 30 километрах от Порт-оф-Спейна, относятся к концу XVI века, когда английский путешественник-открыватель сэр Уолтер Рэли приплыл в Гвиану в поисках Эльдорадо, сказочного города, «улицы которого вымощены золотом, а жители по праздникам ходят, напудрив все тело золотым порошком».
Само собой разумеется, что Рэли, как и прочие фантазеры-путешественники, никакого Эльдорадо не нашел. Но он сделал крупное открытие, когда, проезжая по Тринидаду, обнаружил целое озеро «горной смолы», той самой, которой еще Утнапиштим, вавилонский прототип библейского Ноя, обмазал свой ковчег. Теперь Рэли испробовал это вещество на своем корабле и нашел его весьма добротным. В отчете о путешествии он отметил, что, поскольку эта натуральная смола не тает на солнце, она ценнейший продукт для мореходов в условиях тропиков.
После этого такие же асфальтовые озера были открыты во многих местах Нового Света. Есть источники асфальта в Мексике и на Кубе. У Бермудеса, в Венесуэле, лежит асфальтовое озеро, площадь зеркала которого почти в десять раз больше тринидадского «Питч-Лэйк». Но ценность этого венесуэльского озера значительно снижается из-за сильного загрязнения.
Особенно известно калифорнийское Ранчо Ла Бреа, где находят многочисленные скелеты доисторических животных, затонувших в асфальте, когда он находился еще в жидком состоянии. Ранчо Ла Бреа оказалось массовой могилой мамонтов и мастодонтов, гигантских ленивцев, пещерных медведей, саблезубых тигров и прочих четвероногих, а также множества грифов, увязших тут в поисках сытного пиршества из останков погибших крупных животных.
Такие же находки скелетов доисторических животных были сделаны и на Тринидаде. Правда, их оказалось не так много, но по крайней мере найдено подтверждение, например, того, что мастодонты в ледниковый период водились даже и в этой части Америки.
Кроме того, археологи нашли здесь всевозможные индейские предметы, начиная от стульев до различных орудий труда. Найдены также человеческие скелеты, свидетельствующие о том, что асфальтовые озера использовались и как места для захоронений. Эти находки, во всяком случае часть из них, говорят о том, что в древней индейской легенде об образовании этого озера, возможно, лежит доля истины.
В этом предании рассказывается, что как раз там, где теперь лежит это озеро, в давние-давние времена было поселение племени чайма. Однажды в честь победы над враждебным племенем чаймы устроили роскошное пиршество. Чтобы приготовить яства для своего победного пира, они перебили несметное количество колибри, сверкающие перышки которых пошли на украшение их нарядов… Беда заключалась в том, что эти питающиеся цветочным нектаром миниатюрные птички, по древним индейским верованиям, являются душами умерших. И вот такого святотатства Великий Дух стерпеть не мог. В гневе приказал он Земле разверзнуться и поглотить виновную деревню, после чего заполнил это место асфальтом…
Научное объяснение образования этого асфальтового озера не так романтично, но не менее интересно. Некогда в этом месте был грязевой вулкан. Такие вулканы сейчас встречаются и в других частях Тринидада. Из лежащих вокруг нефтяных «кладовых» в грязевые вулканы поступают огромные скопления нефти. Как только летучие нефтяные частицы испаряются, остается смесь, образующая сырой асфальт, который заполняет кратеры. Таким образом, «горное масло» и в природе является «материнским веществом» асфальта, так же как в нефтяной промышленности, где при его дистилляции и рафинировании всегда остается определенное количество асфальтового осадка.
Теперь уже не все части этого асфальтового озера одинаково тверды. В центре, в районе, известном под названием «Mother of the Lake» («Мать озера»), приходится объезжать «лужи», где сероводород и подземные газы медленно выталкивают из глубины наружу густые массы асфальта.
В этих местах происходит тот испарительный процесс, который обусловливает уплотнение асфальта остальных частей поверхности озера. И здесь же оно пополняется новыми медленными притоками асфальта с различных сторон. Пополнение это не так интенсивно, как прежде. Давление нефтеносных «кладовых» постепенно падает по мере эксплуатации нефти, и напор новых нефтяных масс на асфальтовое озеро уменьшается. Но и тот приток, который происходит сейчас, достаточен для того, чтобы вся асфальтовая масса озера находилась в постоянном медленном движении.
Тут и там из шероховатой поверхности торчат сухие ветви и древесные стволы, непрерывно выносимые наверх из глубины асфальтовым напором и постепенно снова поглощаемые озером… Однажды из глубины вытолкнуло целое дерево. Стоймя оно медленно поднялось на высоту десяти футов. Простояв так несколько дней, оно стало заваливаться на бок и снова тонуть. Вытолкнувшая это дерево пучина за месяц опять целиком поглотила его. Но до этого удалось взять срезы, показавшие, что впервые оно было поглощено асфальтом четыре-пять тысяч лет тому назад.
Если в сравнительно отвердевшей асфальтовой поверхности экскаватор вычерпает канаву метровой глубины, то через несколько дней такая канава автоматически снова заполняется асфальтом, и нарушенная поверхность почти что выравнивается. Вот почему быстро исчезает все попадающее на зеркало озера. Даже и в наиболее плотных частях озера предметы медленно и неуклонно уходят в его глубину.
Из-за этого-то теперь на самом озере больше не прокладывают рельсы для вагонеток, как это делалось тогда, когда добыча асфальта велась вручную специально сконструированными мотыгами. Сейчас с места добычи груды асфальтового сырья доставляются автомашинами с прицепами сперва на «берег», к грузовой пристани, а оттуда на близлежащие фабрики.
Нужно только под колеса грузовиков, неподвижно стоящих под погрузкой на озере, подкладывать доски, чтобы машины не засосало, как это случилось несколько лет тому назад с целым бетонным фундаментом