В бывшей датской Вест-Индии память о датских временах живет и по сей день, и крепче всего, пожалуй, на Санта-Крусе, где лежит ее древняя столица Кристианстед. Датские фамилии и имена встречаются среди людей всех цветов и оттенков и в Кристианстеде, и на Сент-Томасе. И вполне возможно, что какой-нибудь негр, мистер Ларсен или Йенсен, говорит по-датски, если он, конечно, достаточно стар и ходил в школу еще в датские времена.
На Санта-Крусе живет лишь около 30 датчан, тем не менее маленькая радиостанция острова каждый день по 15 минут передает датскую музыку. Оплачивает это некий Юханес Расмуссен, один из ведущих представителей деловых кругов острова, торгующий датским фарфором и шведским хрусталем. Он рассказал мне, что эту передачу он субсидирует уже шесть-семь лет. А когда в 1959 году передачи прекратили, полагая, что они надоели слушателям, поступило такое количество жалоб, что их пришлось возобновить…
Здесь, так же как и в Шарлотте Амалии, на улицах еще остались датские вывески: Кунгене Гаде, Смеде Стрэде, Странд Стрэде, Кунгене Твер Гаде. На Кунгенс Гаде в Кристианстеде даже сохранились старинные датские административные здания. В банкетном зале одного из них находится портрет короля Фредерика VII. После того как острова были переданы США, портрет и меблировку этого зала в стиле XVIII века вывезли в Данию. Сейчас мебель находится в Кристиансбергском замке в Копенгагене, а сделанную по ее образцу копию Дания подарила острову Санта-Крус в 1952 году. Через четыре года туда же был отправлен и портрет Фредерика VII.
Административные здания и старинная крепость Кристиансвэрн — лучшая приманка для туристов. Это национальные исторические памятники Кристианстеда. Их охраняют, за их сохранность отвечают Управление Национальных Парков Соединенных Штатов Америки и местные власти.
На острове Сент-Джон, в той его части, которую называют Виргинским национальным парком, сейчас ведутся реставрационные работы по восстановлению старинной датской сахарной фабрики. Надеются, что удастся пустить в ход и старинную машину по перемолу и выжимке сахарного тростника. Такую машину в действии (по-видимому, последнюю в Вест-Индии) я видел на британском острове Невис за несколько недель до моей поездки на Виргинские острова. Передо мной на Невисе побывали американские эксперты, которые собирались ее купить и перевезти на Сент-Джон.
Нельзя не отдать должное американцам — они хорошо заботятся о датском наследстве на своих Виргинских островах. Да и датчане делают все от них зависящее, чтобы способствовать этой их деятельности.
На Сен-Бартельми же положение совершенно иное.
На Сен-Бартельми многие постройки шведских времен обратились в развалины. От больницы остался только фундамент, но даже его растаскивают по камням для новостроек. Из старых фортов можно еще узнать только форт «Густав III», несмотря на то что французы устроили там сейчас метеорологическую станцию. Красивая старинная улица, ступенями идущая вверх к бывшей тюрьме (теперь школа!), бетонирована. А сейчас угроза уничтожения нависла над последним шведским домом.
Дело в том, что этот остров облюбовали американские туристы. На одном из его живописнейших мысов Дэвид Рокфеллер построил себе зимнюю резиденцию в ультрасовременном стиле. В другом месте острова купил себе участок один из Ротшильдов. Все больше и больше американцев приезжают в туристский отель, расположенный на скале между двух прекрасных пляжей, в нескольких километрах от Густавии.
В довершение ко всему, как я слышал, когда был второй раз на острове в 1962 году, одно из американских промышленных объединений намеревается превратить роскошный дом семьи Динсей в яхтклуб… Тогда еще интерьер этого дома с его старинной мебелью и атмосферой шведского поместья оскаровских времен оставался нетронутым. На стенах, оклеенных обоями XIX века, висели старинные шведские гравюры и портреты королей, а также не менее ценная от руки вычерченная «Карта острова Ст. Бартельми, королю Швеции Густаву IV Адольфу смиренно преподнесенная в дар писателем Самуэлем Фальбергом. 1801 г.».
Короче говоря, трудно найти лучшее место для музея, посвященного той эпохе, когда Швеция разыгрывала в Вест-Индии колониальную державу.
Вмешаться в это дело было еще не поздно, причем действовать следовало как можно скорее. Владелица этого дома некая мисс Барнс, унаследовавшая его от мисс Динсей, еще тянула с ответом на американское предложение. Ей очень хотелось, чтобы дом попал в шведские руки. Да и местное население ничего не имело против этого, ведь на острове стало бы одним туристским аттракционом больше; к тому же поместье напоминало им о «добрых старых временах».
Поэтому прямо из Густавии я написал королю в Стокгольм, изложив все как мог. Я надеялся, что это будет для него поводом выделить из своего «юбилейного фонда развития шведской культуры» или из любого другого фонда средства для спасения этого кусочка шведской старины от американизации. Но надежды эти оказались напрасными. Судя по ответу личного секретаря его Королевского величества, Его Величество поводом не воспользовался, ибо так толком и не понял, для чего все это, собственно говоря, нужно.
Само собой разумеется, что на бывших датских островах Сент-Томасе и Санта-Крусе помимо тщательно охраняемых памятников старины существует и музей. Рассчитывать же на какие-нибудь дотации на поддержание шведских памятников от французских властей вряд ли приходится. Правда, шведский король в 1963 году ассигновал средства на то, чтобы снять на пленку забытые в Гваделупе старинные архивные материалы острова Сен-Бартельми. Конечно, это важно. Но разве не менее важно для любого из шведских культурных фондов сохранить для потомства последние шведские памятники на самом Сен-Барте?
Весной 1962 года на британских островах в восточной части Карибского моря самой популярной песенкой у тамошних эстрадников была калипсо «Спасите федерацию». Эта тринидадская калипсо сочинения Лорда Нельсона начиналась обращением к Ямайке:
Мне так грустно, мне так грустно,
Что покинули вы нас…
А ведь как мы были рады,
Услыхав, что вся Вест-Индия,
От Ямайки до Тринидада,
Станет федерацией, объединяющей нас!
И вот после этого глупого плебисцита,
Позорного для честных вест-индцев,
Нашей федерации нет у нас…
Велика была здесь горечь от того, что Ямайка вышла из Вест-Индской федерации, которая после многих «за» и «против» образовалась наконец в 1958 году. В нее входили десять средних и мелких британских островов с числом жителей, превышающим 3 миллиона человек: Ямайка, Тринидад и Тобаго, Барбадос, Гренада, Сент-Винсент, Сент-Люсия, Доминика, Антигуа, Монтсеррат и Сент-Кристофер — Невис — Ангилья.
Но младенец с самого рождения оказался уродцем. Федерации, как таковой, не получилось. Почти каждый остров стремился к самоуправлению. Поэтому континентальные Британский Гондурас и Британская Гвиана предпочли не входить в нее. Не вошли в федерацию также Багамские острова и малые британские Виргинские острова. Их население в большой степени зависит от того, есть ли работа на близлежащих Виргинских островах США.
Между островами, вошедшими в федерацию, не были отменены ни таможенные пошлины, ни паспортный режим. Даже валюта, и та не была единой. В то время как восточные острова вместе с Британской Гвианой в 1951 году ввели единый так называемый биви-доллар (SBW), Ямайка прочно придерживалась сложной системы фунта, шиллинга и пенса.
Политические лидеры Ямайки считали себя явно обойденными: мало того, что руководство федерацией обосновалось в Порт-оф-Спейне, на Тринидаде, и что общий премьер-министр сэр Грентли Адамс был уроженцем острова Барбадоса, Ямайка получила в федеративном парламенте лишь 38 процентов мандатов. А ведь население этого острова составляло 52 процента всего населения федерации. Правда, в 1960 году, чтобы умаслить недовольных, представительство Ямайки в парламенте увеличили до 48 процентов. И прояви тогда Ямайка хотя немного доброй воли, возможно, слабые стороны этой федерации и удалось бы устранить. Но когда сэр Грентли внес предложение о федеральных налогах, Ямайка и слушать не захотела. Ведь уже и без того существовали отчисления на эксплуатационные расходы федерации, тяжело отражавшиеся на положении ее участниц.
Проведя консультативный плебисцит, Ямайка объявила о своем выходе. Теперь в федерации остался лишь один остров, обладавший более или менее солидными природными богатствами. Это Тринидад с его нефтью и асфальтом. Но поскольку здесь посчитали, что восемь (хоть и малых) территорий — слишком тяжелая ноша для одного, Тринидад вскоре также решил выйти и потребовал самостоятельности. 31 мая 1962 года — тот самый день, когда федерация должна была добиться своей независимости, — стал днем ее официального распада…[60]
Собственно говоря, английской колонией Ямайка стала по недоразумению. В конце 1654 года тогдашний лорд-протектор Англии Оливер Кромвель послал в Вест-Индию экспедицию с целью захвата там богатого испанского острова Санто-Доминго. Но британские силы встретили отпор. Чтобы не возвращаться с пустыми руками, командующие адмирал Вильям Пенн и генерал Роберт Венейбле решили отправиться на более слабую Ямайку, которая была для испанцев лишь опорным пунктом на пути к золоту Америки.
Около 7 тысяч англичан высадилось на южном побережье острова. Место для вторжения было выбрано удачно. Здесь испанская оборона состояла лишь из 400 колонистов, которые сразу же сдались явно преобладающим силам противника. Вскоре пал и их главный город, нынешний Спаниш-Таун. И хотя с помощью Кубы другие части острова еще многие годы оказывали сопротивление, в принципе Хаймака (как остров назывался во времена араваков) был фактически захвачен англичанами уже в 1655 году.