Расцвет этот в немалой степени был связан с тем, что в 1730 году сюда было ввезено кофейное дерево — как раз в то время, когда в Европе стало очень модным пить кофе.
В 1789 году в Санто-Доминго (площадью всего около 25 500 квадратных километров) было 793 сахарных фабрики и 182 ромовых завода, 789 хлопковых и 3 117 кофейных плантаций, 26 кирпичных заводов, 8 дубилен, 370 печей для гашения извести, 29 гончарных печей, 54 шоколадные фабрики, 520 водяных мельниц и 1 639 коралей. Короче говоря, «сеньоры де Сен-Доминго» постепенно становились богаче и «аристократичнее», нежели и поныне гордящиеся своей высокородностью плантаторы Мартиники. Колония стала «Королевой Антил».
Однако у каждой медали есть и своя оборотная сторона. Как везде, где богатство зависело от плантаций, здесь потребность в рабочей силе была очень велика. В XVIII веке в одну только Санто-Доминго было ввезено свыше миллиона рабов-негров…
Среди негров назревало недовольство, начиналось брожение. И даже в самом Париже в 1788 году образовалось «Общество друзей чернокожих», которое, после того как вспыхнула Французская революция, усилило свою пропаганду против работорговли и рабовладения. Эти новые идеи быстро докатились до Вест-Индии, и в 1791 году в северной части Сен-Доминго вспыхнуло бурное восстание рабов.
Бунтовщики добились того, что Национальное собрание в Париже дало колонии известное самоуправление, однако негры не были уравнены в гражданских правах с белыми.
Правда, это упущение пытались исправить в 1792 году. Но белая плантократия отказалась повиноваться новому декрету Парижа, и на Гаити разразились новые беспорядки и побоища. В 1793 году «великие белые» были окончательно разбиты республиканскими войсками, действовавшими совместно с неграми и мулатами, и множество плантаторов бежало в Северную Америку, на Тринидад и на близлежащую Ямайку. В Голубых горах этого острова они занялись разведением кофейных плантаций, которых до них на Ямайке никогда не было.
Теперь в Сен-Доминго господствовали мулаты. И в этом же году все рабы получили свободу. Англичане и испанцы, воспользовавшись всеобщей суматохой, пытались вторгнуться сюда, но были отбиты армией под командованием бывшего раба Франсуа Туссена, потомка негритянского вождя, по имени Гау-Гуиноу. Этот Туссен л’Увертюр (его так прозвали за то, что, предвосхищая намерения врага, он всегда первым начинал военные действия в самых неожиданных местах) быстро завоевал весь остров, включая и те две его трети, которые еще оставались испанскими.
Тем временем во Франции к власти пришел Наполеон. Освобождение сен-домингских рабов его не устраивало. И в 1802 году он командировал в Сен-Доминго своего шурина генерала Леклерка (женатого на Полине Бонапарт) и послал с ним для восстановления прежних порядков в этой колонии 70 военных кораблей и 45 тысяч солдат.
Леклерку удалось заманить Туссена на борт одного из своих кораблей и отправить его во Францию, где гот вскоре умер в каторжной тюрьме. Но немалые потери понесли и французские войска, особенно от желтой лихорадки. Жертвой ее пал и сам Леклерк. А 19 ноября 1803 года его преемнику Рошамбо пришлось капитулировать в Кап-Франсе.
Таким образом, французскому владычеству здесь пришел конец. На рубеже XIX столетия колония Сен-Доминго была провозглашена независимой республикой под своим прежним, индейским названием — Гаити. Акт свободы подписали 10 генералов-негров и 26 генералов-мулатов.
За образец нового флага был взят «триколор» (французский трехцветный флаг). Дессалин символически убрал с него белый цвет. Две оставшиеся полосы он сделал волнистыми и сохранил темно-синий цвет для негров, а красный для мулатов.
«Эрозия почвы — вот наша национальная проблема», — сказал мне начальник отдела охраны лесов на Гаити г-н Носери Дамбревиль, когда мы сидели в его кабинете в министерстве сельского хозяйства в Дамье-не, близ Порт-о-Пренса. Он добавил, что потребность населения в лесоматериалах стала возрастать, особенно с начала этого века. С 1912 по 1960 год три пятых площади горных районов полностью обезлесело.
Из ящика своего письменного стола он достал таблицы. Судя по статистическим данным, за последние 10 лет было сожжено около 14 миллионов кубометров дров, иначе говоря, 6 801 315 деревьев. Из них 4 776 915 деревьев, то есть около 10 миллионов кубометров, пошло на древесный уголь и несколько сот тысяч деревьев на строительство и прочее. На новые же сколько-либо значительные лесопосадки нет средств. Для начала нужно засадить хотя бы 25 тысяч гектаров. Но при нынешнем финансовом положении на это потребовалось бы не менее пяти лет…
Нужно добавить, что все вышеприведенные цифры касаются только легальных вырубок леса. Но общая картина станет куда страшнее, если подсчитать все браконьерские порубки и учесть, что в горах распространено подсечное землепользование. Многочисленные мелкие земледельцы и по сей день, несмотря на опасность лесных пожаров в засушливые сезоны, выжигают и возделывают новые участки по мере истощения почвы на старых. Эти новые распашки производятся большей частью по горным склонам, где почва легко смывается ливнями.
Можно сделать немало поучительных выводов из сравнения с положением Гаити в XVIII веке. Когда «Королева Антил» достигла максимума производства сахара в переломном 1791 году, население ее состояло из 35 тысяч белых, 28 тысяч мулатов и 500 тысяч черных рабов.
В этом году отсюда было экспортировано 163,4 миллиона фунтов сахара, 930 тысяч фунтов индиго (а незадолго до этого почти что вдвое больше), 6,3 миллиона фунтов хлопка и 68 миллионов фунтов кофе.
Теперь же численность населения возросла приблизительно до четырех миллионов, а экспорт упал (в бюджетном 1956/57 году) до 42,5 миллиона фунтов сахара, ноля фунтов индиго, 799 тысяч фунтов хлопка и 39 миллионов фунтов кофе.
Такая разница в большой степени объясняется тем, что население за это время увеличилось почти в восемь раз и, таким образом, соответственно возросло и потребление сельскохозяйственной продукции. Но в не меньшей степени эта разница объясняется еще и тем, что такое увеличение роста населения приводит к вырубке лесов. А это в свою очередь «развязывает руки» дождям, которые начинают размывать почву. В 1945 году было подсчитано, что уже 277 тысяч гектаров, то есть 40 % когда-то плодородной почвы Гаити, либо совершенно приведено в негодность, либо сильно истощено.
В тех горных районах, где постоянно выращивают кофе, и в тех равнинных областях, где разводят сахарный тростник, дело идет не так уж плохо. Ведь сахарный тростник — растение многолетнее, его корни предохраняют землю от смыва. Но кофе и сахар — типично плантационные культуры, а большинство крупных хозяйств после убийства или изгнания их французских владельцев были разбиты на мелкие участки.
Две трети негров — крестьян Гаити — собственники именно таких участков. И они, так же как и мелкие арендаторы, предпочитают на своих, часто крошечных, огородах разводить овощи и другие культуры, нужные либо в домашнем обиходе, либо приносящие скромные доходы от продажи их на рынках Порт-о-Пренса, Кап-Гаити или других городов.
Эта огромная армия крестьян, как правило совершенно неграмотных, не имеет ни заинтересованности, ни денежных средств для того, чтобы трудиться впрок, как это делают землевладельцы на британских территориях и на французских Гваделупе и Мартинике. Политическое положение, сложившееся на Гаити после объявления в 1804 году самостоятельности этого острова, не очень-то способствовало развитию народного просвещения и прогрессу.
История этой страны началась весьма громко. После провала попытки завоевать испанскую часть острова, контролируемую в это время французскими войсками, негритянский генерал Дессалин 8 сентября 1804 года был на Марсовом поле в Порт-о-Пренсе провозглашен императором под именем Якова!. За несколько месяцев до этого Наполеон стал императором Франции, и новый повелитель Гаити, конечно, не собирался быть «хуже других»…
Однако дела Вест-Индской империи не ладились. Численность населения упала до 400 тысяч, причем мужчины были в меньшинстве. Землю обрабатывали преимущественно женщины. Во время продолжительных боев большинство плантаций сахарного тростника погибло. Были разрушены и сахарные, и ромовые, и другие фабрики и заводы.
Уже в 1801 году вывоз сахара упал со 160 миллионов фунтов до 27 миллионов. Немногим лучше обстояло дело и с экспортом кофе, упавшим с 68 миллионов приблизительно до 30 миллионов фунтов. Но ведь в данном случае дело сводилось лишь к сбору урожая с уже имевшихся посадок.
Большая часть плантаций была к этому времени конфискована новыми властями Гаити, которые даровали, продавали или сдавали их в аренду мелкими участками. Те мулаты и квартероны (белые на три четверти), которые могли доказать свое «законное или незаконное» родство с бывшим белым владельцем, получали его участок как наследство.
Однако это отнюдь не означало единодушия между неграми и мулатами. Последним тогда, как и сейчас, давали французское образование и воспитание. Многие белые отцы посылали их учиться во Францию, и они никак не могли примириться с тем, что их император неграмотен (он мог только подписывать свое имя).
Мулаты были католиками, католиком был и Дессалин, во всяком случае официально. Но в то же время он благоволил к африканским воду-жрецам и даже принимал участие в их часто отвратительных обрядах. Кроме того, с годами он становился все более жестоким. И когда 17 октября 1806 года он был убит, многие вздохнули с облегчением.
Однако с этого момента наступил длительный период раздоров. В южной части Гаити, где положение мулатов было более надежным, президентом избрали генерала Александра Петьона (скорее всего квартерона). Резиденция его была в Порт-о-Пренсе.
В северной части страны власть оказалась в руках негра генерала Генри Христофа. То один, то другой из них покушался на государственную территорию противника.