Пожалуй, нигде в мире сейчас не сыщешь места, где бы птицам грозила большая опасность, чем здесь. В перечне английского орнитолога Джейма Фишера, опубликованном в «Интернациональном зоологическом ежегоднике» за 1960 год, дается список 130 видов птиц, численность которых стала тревожно малой. Из них 8 видов значатся на Новой Зеландии, 5 — на Сейшельских островах и не менее 27 видов — на Антилах. Не исключено, что этот список Фишера может быть пополнен еще и некоторыми видами, встречающимися только на том или ином вест-индском острове.
Уже сейчас на вест-индских островах исчезла масса птиц. Попугаи, совы, козодои и другие исчезают либо потому, что человек нарушил привычную для них природную среду, либо из-за браконьерства, либо из-за ввоза животных, от которых они не умеют защищаться. Кроме тех птиц, что исчезли с одного или нескольких островов, но еще существуют в других местах Вест-Индии, и тех, о которых рассказывали путешественники прошлого, но идентичность которых неточно установлена, насчитывается около 20 эндемичных видов и рас, зарегистрированных как исчезнувшие со времени открытия и колонизации Вест-Индии.
Характерна в этом отношении история исчезновения черноголового тайфунника (Pterodroma hasitata), близкого родственника почти вымершего бермудского тайфунника. Он выводил своих птенцов преимущественно на Гваделупе в небольших, но глубоких норках на вершине вулкана Ла Суфриер. Живший в этих краях в XVIII веке французский священник Лаба рассказывал об охоте за этой «ураган-птицей», которую за ее пронзительный ночной крик на островах прозвали «дьяволица» или «дьявол»:
«…каждый охотник был вооружен шестом длиной 7–8 футов, толщиной в палец и с крючком на конце. Сопровождавшие нас собаки бежали впереди, шныряя по сторонам. Почуяв «дьявола» в его норке (ведь буквально вся гора изрыта, как оспой), они тут же принимались рыть. Но охотники следили за тем, чтобы не дать псам повредить входные отверстия, иначе «дьяволы» не вернутся сюда на следующий год. Охотник, стараясь достать до птицы, быстро втыкает шест внутрь норки. Птица вцепляется в этот шест и скорее позволит пронзить себе горло, нежели разожмет клюв. Когда ее поднимают к краю норы, свет ослепляет ее, она жмурится и пытается пятиться назад, но охотник прижимает ее ногой. Птица переворачивается на спину, чтобы защищаться клювом и когтями. Тогда ее хватают за голову и свертывают ей шею…»
Таким способом охотники на глазах у Лаба только за одно утро уничтожили 181 «дьявола». Сам он свернул шеи 70 птицам. А если учесть, что особым лакомством считались птенцы, то легко понять, какому систематическому хищническому истреблению подвергался черноголовый тайфунник.
В XIX веке он исчез во всех известных тогда колониях Вест-Индии. Так, тайфунник пропал, например, на Ямайке, где он гнездился в Голубых горах. На этом острове еще и сегодня можно встретить людей, слышавших рассказы стариков о «Blue Montain Ducks», жутко кричавших по ночам, при перелете от норок на горе к своим морским рыбным угодьям.
Орнитологи долго надеялись, что другой вид черноголового тайфунника, со светлой окраской, уцелел на противоположном берегу Карибского моря — на Доминике, где горный массив Дьяволова гора (Моте Diaboltin) носит креоло-французское название этой птицы. Но когда я был на Доминике в 1962 году, мне сообщили, что незадолго до моего приезда несколько американцев посвятили не одну неделю розыскам тайфунника на острове, но тщетно.
Однако эта форма не вымерла: ее видели в последние годы. Исследователи по тайфунникам предполагали, что сейчас он выводит птенцов на Морн Ла Селль на Гаити. Здесь он избежал истребления благодаря недоступности этих мест. Ведь в Республике Гаити пока еще не введен закон об охоте…
Собственно говоря, законы об охоте есть лишь на Кубе, в Доминиканской Республике, на голландских и американских островах, на Ямайке, Тринидаде и Гренаде, а также на Мартинике. На Гваделупе действует лишь старое предписание 1905 года о защите «мелких птиц, питающихся насекомыми-вредителями». Англичане же в большинстве случаев довольствуются ограничительными предписаниями, защищающими некоторых птиц, черепах и т. п.
Отсталых людей, живущих в нищенских материальных условиях, нелегко убедить в том, что животное — это не только кусок мяса, который следует как можно скорее сунуть в кастрюлю.
Вот одно из наглядных последствий формального объявления на британских островах попугаев «заповедными»: поскольку продавать эту птицу нельзя, каждый добывший попугая спешит съесть его сам!..
ЧЕТВЕРОНОГИЕИ ЧЕТВЕРОРУКИЕ ВРЕДИТЕЛИ
На Гренаде, самом южном из Наветренных островов, благодаря ее близости и к Тринидаду, и к материку, в горных дождевых лесах водятся даже такие виды материковых животных, как девятипоясный броненосец. Знакомство со здешней фауной и флорой было для меня целым событием. Здесь я увидел высоко поднимающиеся над прочей растительностью мертвые древесные стволы. Это было gommiers — каучуковое дерево (Dacryodes hexandra), встречающееся от Пуэрто-Рико до Гренады. Оно растет только в Вест-Индии.
Ураган «Жанета», пронесшийся над островом в 1955 году, погубил в лесу всю листву на самых высоких деревьях. Поскольку каучуковое дерево в нормальных условиях ежегодно сбрасывает и обновляет не всю листву, а только ее треть, оно так и не смогло оправиться после этой катастрофы. На следующий год возобновилась обычная треть листвы. Но для питания всего дерева поглощаемого ею углекислого газа оказалось недостаточно. И весь «верхний этаж» дождевого леса погиб медленной смертью от истощения…
Высоко на горе, у небольшого кратерного озера, которое в память о французском прошлом Гренады называется Гранд Этанг, то есть Большой Пруд, я надеялся увидеть обезьян, конечно, если и они тоже не погибли во время урагана. Но никаких обезьяньих стай там не оказалось. Определить местонахождение этих животных всегда можно еще издалека по их неумолчной болтовне. Но вокруг было тихо. Старуха негритянка, проходившая с корзиной на голове мимо озера, объяснила мне, что обычно в это время обезьяны находятся по другую сторону горы.
«Увы, к сожалению, ураган не совсем их прикончил», — сказал мне и англичанин-зоолог, владелец плантации д-р Грум, когда мы беседовали с ним о судьбах животного мира Вест-Индии.
Может быть, это и прозвучало цинично. Но во всем этом островном мире фактически только на Тринидаде обезьяны имеют «право жительства», да и то лишь их южноафриканские виды. Мартышка-капуцин появилась здесь во французские времена, когда ее завезли из Западной Африки вместе с рабами. Не встретив здесь ни конкурентов, которые бы вели образ жизни, сходный с ее, ни врагов, она очень быстро размножилась и стала опасным вредителем на плантациях какао и разорительницей птичьих гнезд. Капуцинов считают также виновными и в том, что на Гренаде почти совершенно исчез особый вид голубя — Leptotila nells.
Дальше к северу, на Подветренном острове Сент-Кристофер, живет серо-зеленая мартышка, но и она родом из Западной Африки. Французские колонисты XVII века приручали их для забавы. Часть из этих мартышек, сбежавшая от своих хозяев, совсем одичала к тому времени, когда англичане выгнали с острова французов. В некоторых участках дождевых лесов на Сент-Кристофере можно увидеть, как эти мартышки, пресытившись лакомствами, которые они постоянно воруют в садах и огородах, обрывают и едят побеги капустной пальмы. Считают, что один из видов вьюрков, водившийся только на Сент-Кристофере и теперь вымерший, пал жертвой их пристрастия к птенцам и птичьим яйцам.
И все же разрушительная деятельность наших «родственников» обезьян ничто по сравнению с подвигами ост-индской мангусты. Характерно, что первым диким животным, встретившимся мне в Вест-Индии, оказалась именно мангуста, перебежавшая передо мной дорогу возле крепости в Форт-де-Франсе.
Эта похожая на куницу хищница была разведена в конце XIX века оптимистами-плантаторами, надеявшимися, что она будет охотиться на потомков судовых крыс, завезенных сюда из-за Атлантического океана и размножившихся в несметных количествах. Первыми на Антильские острова прибыли черные крысы. За ними в XVIII веке последовали серые. И как и в Европе, они частично вытеснили своих черных предшественников. Этих серых крыс можно увидеть шныряющими по улицам в густонаселенных местах или копающимися в открытых вонючих сточных канавах у городских тротуаров, сделанных еще французами.
А вот черная крыса считается в Вест-Индии преимущественно сельской жительницей, и притом древесной. Гнезда свои она устраивает в кронах деревьев, питается главным образом кокосовыми орехами, которые она сбивает с верхушек пальм. Чтобы помешать черной крысе лазать по пальмам, владельцы кокосовых плантаций набивают на стволы жестяные скользкие браслеты.
Но самый большой вред крысы причиняют сахарному тростнику. Хуже всего дело обстояло в XIX веке. Только за один 1870 год плантаторы понесли убыток почти в 100 тысяч фунтов стерлингов.
Черные крысы уничтожали и местных животных. Несомненно, на совести черных крыс лежит исчезновение около полудюжины видов мелких грызунов, нескольких видов мелких насекомоядных, а на Ямайке — и козодоя, пропавшего здесь уже в середине XIX века.
Мартиникской ондатре тоже крепко досталось от черной крысы, занявшей в природе ее место. Помимо этих прямых улик против черного хищника есть еще и косвенные. На Гаити, например, последние остатки вымерших насекомоядных встречаются рядом с остатками крыс и европейской домовой мыши. Вообще же есть все основания подозревать именно крыс в гибели тех мелких животных, которые вымерли в Вест-Индии после колонизации, еще до того, как туда была ввезена мангуста.
Поначалу мангуста показалась очень полезной. В 1872 году на Ямайку из Калькутты были ввезены четыре самца и пять самок. Они расплодились с невероятной быстротой и с не менее же невероятной энергией принялись за истребление крыс. По произведенным через десять лет подсчетам было установлено, что мангуста экономила плантаторам 45 тысяч фунтов стерлингов в год. Это показалось соблазнительным не только в самой Вест-Индии. Отовсюду вплоть до Гавайских островов посыпались заказы на ямайских мангуст — истребителей крыс. Но вскоре везде убедились в том, что «пус