Лет двести тому назад остров этот, несомненно, был красив, его покрывали густые девственные тропические леса. Но со временем ценные деревья были сожжены и превращены в древесный уголь, а на их месте развели плантации сахарного тростника. И сейчас на Сент-Джоне вряд ли найдется хоть пядь земли с первоначальной растительностью. До самой отмены рабства земля эксплуатировалась беспощаднейшим образом. И впоследствии на склонах здешних гор стало нерентабельным возделывать сахарный тростник. Поэтому во второй половине XIX века большинство плантаций заросло. И к тому времени, как Рокфеллер попал на Сент-Джон, население его сократилось до каких-то нескольких сот человек.
Рокфеллер скупил всю продававшуюся там землю. А в 1956 году учрежденное им благотворительное общество «Джексон Хоул Презерв» передало более 20 квадратных километров территории Сент-Джона правительству Соединенных Штатов в дар американскому народу. И в этом же году конгресс в Вашингтоне вынес постановление о создании на этом острове Национального парка.
Сейчас маленькая штаб-квартира администрации Национального парка располагается у пристани в заливе Крус Бей. Она следит в основном за тем, правильно ли туристы заполняют анкеты авиационных компаний, и продает сувениры главным образом из других частей света.
Отсюда же начинается и осмотр Национального парка. Объезжая территорию, принадлежащую, по официальным картам, Национальному парку Виргинских островов, без конца переезжаешь границы частных владений. Почти половина площади парка все еще принадлежит частным владельцам, не желающим расставаться со своими участками. По мере развития туризма им выгодно строить здесь, внутри самого парка, частные рестораны, бары, танцплощадки, гостиницы и пансионаты…
То тут, то там встречаются заброшенные развалины краалей для лошадей или, вернее, для рабов. И лошади и рабы использовались в качестве приводной механической силы на сахарных мельницах. У северного побережья видны руины большой Аннабергской сахарной фабрики, принадлежавших ей хижин для рабов и сахарной мельницы. А в других местах острова можно найти индейские наскальные надписи и кьёккенмединги. Таким образом, недостатка в исторических экспонатах, как «доколумбовских», так и «датских» времен, здесь нет.
Кроме того, у берегов этого острова много коралловых рифов. Один из них, наиболее глубоко погруженный под воду, собираются снабдить «этикетками», так чтобы любители живых кораллов и других морских достопримечательностей могли читать их названия и по-латыни, и по-английски. Один из красивых коралловых рифов у маленького островка Бак близ Санта-Круса уже разукрашен таким образом. Вес каждой подводной «этикетки» на нем превышает 100 килограммов. Более легкие здесь не годятся. Их унесло бы подводными течениями или приливами и отливами.
А вот на суше охраной природы, как уже было сказано, на Сент-Джоне заниматься считают излишним. И это несмотря на то, что и молодой вторичный лес, и прекрасный вид с холмов на поросшие кактусами и агавами скалы, и разбросанные кругом мелкие острова явно привлекают к себе внимание посетителей, даже и не предполагающих, что этот Национальный парк — скорее всего лишь наглядный пример ужасных последствий хищнического истребления лесов, эрозии почвы и общего запустения.
Животный мир этого острова также очень пострадал. Здесь можно встретить лишь крыс да мангуст, разведенных в 1884 году. На Сент-Джоне гнездится всего лишь 21 вид наземных птиц. Два эндемичных вида его грызунов давно исчезли. Печальная участь постигла многих ящериц и безобидных змеек. Единственный ценный представитель фауны Национального парка — летучая мышь Stenoderma rufum, в 1816 году описанная по черепу, найденному в «неизвестной части света». В те времена, впрочем, как и сейчас, не очень-то заботились о тщательном этикетировании естественно-исторических коллекций. В начале XX века на Пуэрто-Рико в одной из пещер нашли части скелета летучей мыши того же самого вида. И с этого времени она и две другие пуэрториканские летучие мыши считались исчезнувшими. Однако так считали до 1957 года, когда один американский зоолог поймал три живых экземпляра этой летучей мыши на Сент-Джоне.
Но ведь сведения подобного рода интересны только посетителям-специалистам. Большинство же зимних гостей привлекает в Национальный парк Виргинских островов имя Рокфеллера и широковещательная туристская реклама этого «тропического рая». Для обстановки на Сент-Джоне показательны бешеные чисто американские цены. В роскошном отеле «Кэнел Бей Планташн» в парке, основанном Рокфеллером, номер с полным пансионом стоит от 15 до 200 крон в день!
Нравда, администрация парка намечала постройку более дешевых «теплушек», включая и кемпинги. Но это только подчеркивает, что Сент-Джон так никогда и не станет национальным парком в европейском смысле этого слова. В лучшем случае остров сможет превратиться в место свободного времяпрепровождения людей, не располагающих средствами на роскошные отели. И как не пожать плечами при мысли о том, что и в других местах Вест-Индии первозданные природные богатства обречены на гибель.
Разве не было бы благороднейшей задачей спасти, например, девственную природу Наветренных островов и оставшиеся виды растительности и когда-то изумительного там животного мира? Нельзя забывать и о тех животных, которые уцелели в прибрежных холмистых районах, свободных от мангусты. Самое важное с ботанической и с зоологической точек зрения была бы эффективная охрана уцелевших еще высокогорных дождевых лесов.
Даже и там, где они являются государственными владениями и считаются лесными заповедниками, их легально и нелегально продолжают вырубать и истреблять в них дичь.
А между тем именно на острове с нетронутой природой — малонаселенной и труднопроходимой Доминике — есть все основания для серьезного беспокойства. Здесь все имеют право охотиться в обширных горных лесах, в которых среди прочих эндемичных птиц живут два из четырех оставшихся на Малых Антилах вида попугаев. Один из них — королевский амазонский. Достигая почти 50 сантиметров длины, он представляет собой идеальную мишень. И если бы он не избрал для гнездовий самые высокогорные районы, он вряд ли бы уцелел до наших дней.
В то же время такая строгая приуроченность его к определенной среде служит и серьезной помехой для его распространения, ибо этот амазонский попугай находит подходящие для себя условия лишь в пределах небольшой части Доминики, общая площадь которой не превышает всего 750 квадратных километров. Иначе говоря, на территории не больше половины Эланда (1347 кв. км).
Следует обратить внимание и на то, что в пуэрториканском заповедном Луквилском лесу (его площадь составляет всего 1,7 поверхности Доминики) осталось только 200 экземпляров значительно более мелких пуэрториканских попугаев.
Это свидетельствует о том, как легко могут исчезнуть с лица земли попугаи как на Доминике, так и на более мелких островах — Сент-Винсенте и Сент-Люсии, где их и раньше не было особенно много. Это может случиться прежде, чем кто-нибудь успеет забить тревогу. Но одним только составлением списков птиц, находящихся под угрозой полного уничтожения, делу не поможешь. Причем совершенно независимо от того, займется ли этим «Комиссия по раритетам» Международного Союза охраны природы или же «Международный совет по охране птиц».
Нужно бы разработать конкретные меры, которые заинтересовали бы местные власти. Если бы здесь создали заповедник, то затраченные на него средства, несомненно, окупились бы, даже только королевские амазонские попугаи привлекли бы достаточно посетителей, интересующихся природой. А ведь сейчас на Доминике нет даже бюро путешествий.
Конечно, и думать нечего, что Доминика сможет отбивать роскошную публику вест-индских крупных центров. Берега этого острова очень изрезаны и не могут похвастаться удобными туристскими пляжами, окаймленными шелестящими пальмами. Здесь мало отелей и нет увеселительных заведений. Но отсутствие всего этого сторицей возмещает местная природа. Ведь именно потому, что остров еще малоосвоен, она осталась пока столь величественной, а животный мир до сих пор сохранился достаточно полно.
Фактически ни один из островов Малых Антил не может похвастаться такими великолепными тропическими ландшафтами, как Доминика. Отвесно падающие в море скалистые берега, дремучие леса, банановые и цитрусовые плантации на про. секах… Эти леса тянутся в горах (Труа Питон и Морн-Диаболтин) до высоты 1500 метров, где они переходят в дождевые леса совершенно невероятной густоты. Англичане такие места называют «elfinwoodland» — «страна лесных эльфов»…
Я беседовал со многими представителями доминикской администрации о том, какое значение для развития здешнего туризма имел бы действительно хороший заповедник или национальный парк. И казалось, что все они горячо поддерживают эту идею:
— Да, да, вы правы!
Но для осуществления этого необходима поддержка какой-либо международной организации. Заповедник необходим не только для сохранения жизни доминикскому «сиссероу» (креольское название королевского амазонского попугая) и всем его младшим сородичам, но и другим эндемичным видам местного животного мира. Сейчас на Доминике уже строятся новые дороги… Но пока лишь для того, чтобы добраться до еще нетронутых запасов каучуковых деревьев…