– Ну уж нет, – мрачно возразил Аркот. – Мне нужна пара таких кораблей, и я их получу!
«Старый мореход» погнался за убегающими кораблями Сатора, разогнавшись до четырех «джи», но вскоре его противники все же скрылись из виду.
Улетев от Нансала на двадцать пять тысяч миль, Ричард сбросил скорость.
– Думаю, теперь мы их поймаем, – тихо сказал он и быстро переключил маленький красный выключатель. И тут же планета Нансал, которая мгновение назад была огромным диском недалеко от них, стала крошечной точкой, оставшейся в миллионе миль позади.
Саторианскому флоту потребовалось больше часа, чтобы добраться до «Старого морехода». Они были видны в телектроскоп в виде маленьких тусклых огоньков, которые быстро росли. Аркот погасил огни, и поскольку его корабль находился на фоне солнца со стороны приближающихся врагов, он был практически невидим для них.
– Они пройдут мимо нас с очень хорошей скоростью, – тихо сказал Мори. – Их ускорение все это время увеличивалось.
Ричард согласно кивнул.
– Мы должны будем ударить по ним, когда они подойдут к нам.
Вражеские суда все увеличивались, и Аркот отдал приказ стрелять!
Молекулярные лучи принялись хлестать по надвигающимся кораблям, сбивая их так быстро, как только было возможно. Лучи были невидимы в вакууме, так что землянам удалось уничтожить еще несколько кораблей и захватить два из них магнитным лучом, прежде чем саторианцы поняли, что происходит.
Затем они в панике бросились в разные стороны, безумно убегая от невозможного корабля, который стрелял по ним. Они знали, что оставили его позади, и все же он оказался впереди, поджидая их!
– Пусть летят, – усмехнулся Аркот. – У нас есть их образцы, а остальные могут донести до Сатора весть о том, что война для них окончена.
Прошло несколько часов прежде чем «Старый мореход» вернулся на Нансал с двумя саторианскими кораблями. Осторожно используя тепловой и молекулярный лучи, земляне сумели опустить эти два боевых крейсера на поверхность планеты.
Когда они приземлились, в столице Нансала была уже ночь, и вся территория вокруг города освещалась гигантскими прожекторами. Люди работали, собирая тела погибших, помогая тем, кто выжил, и осматривая обломки.
Аркот посадил оба саторианских корабля на землю, а потом и сам совершил посадку.
Торлос, помогавший в осмотре разбитых вражеских кораблей, помчался к ним со всех ног.
«Они нападали еще где-нибудь на планете?» – спросил его Ричард, открывая шлюз.
Торлос кивнул.
«Они атаковали еще пять городов, но не использовали такой большой флот, как здесь. План сражения, по-видимому, состоял в том, чтобы корабли с новым оружием сначала напали здесь, а затем ударили по каждому из наших городов по очереди. У них не было достаточно сил для полномасштабной атаки. Очевидно, ваше присутствие здесь привело их в отчаяние. Но, во всяком случае, другие города смогли отбить их магнитные лучи с помощью прожекторов молекулярных лучей».
«Прекрасно, – мысленно подбодрил его Аркот. – Значит, нансалийско-саторианская война практически закончена!»
XXIII
Ричард Аркот шагнул в открытый шлюз «Старого морехода» и двинулся по коридору в библиотеку. Там он нашел Фуллера и Уэйда, которые молча сражались за шахматной доской, и Мори, расслабившегося в кресле с книгой в руках.
– Что за сборище бездельников! – едко заметил физик. – Вам что, совсем нечем заняться?
– Именно так, – отозвался Фуллер. – Мы трое заключили друг с другом пожизненный договор о том, чтобы воздерживаться от использования определенного оружия, которое сделало бы эту войну невозможной на все времена.
– Какую войну? – удивился Аркот. – И какое оружие?
– Вот эту войну, – усмехнулся Уэйд, указывая на шахматную доску. – Мы договорились никогда не читать мысли друг друга во время игры в шахматы.
Мори опустил книгу и посмотрел на Ричарда.
– А ты чем был так занят?
– Изучал оружие на борту захваченных нами саторианских кораблей, – ответил его друг. – Довольно интересное дело. Последние три дня мы с нансалийскими учеными анализировали оборудование на этих судах. Саторианцы нашли способ отключать и направлять электростатическое поле. Для этого требуется огромная энергия, но они, очевидно, еще на Саторе зарядили одни свои корабли положительно, а другие – отрицательно. Вы видели, что происходит, когда рядом с кораблем, заряженным отрицательно, оказывается корабль с положительным зарядом! Величина электростатических сил просто потрясающая! Даже если поместить всего две унции ионов железа с положительным зарядом на Северный полюс и такое количество ионов хлора с отрицательным на Южный, то даже на таком расстоянии их притяжение, составит триста шестьдесят тонн! Саторианцы направляли отрицательные ионы на один нансалийский корабль, а положительные – на другой. Корабли с разным зарядом притягивались друг к другу, и когда они достаточно сближались, возникал электрический разряд, нагревавший и сплавлявший их вместе. Либо они налетали друг на друга по инерции и разбивались. Каждый корабль уничтожался менее чем одной десятой унции ионов, которые посылались на него и удерживались там автоматическим полем, пока корабли с противоположными зарядами не оказывались достаточно близко друг к другу. Но мы пока еще не смогли проанализировать это хитрое поле.
– Ну, теперь, когда мы все уладили – пора домой, – заявил Фуллер. Мне не терпится улететь! У нас ведь все готово для возвращения, не так ли?
Аркот кивнул.
– Все, кроме одного. Верховная тройка хочет нас видеть. У нас встреча с ними через час, так что надень свои лучшие воскресные штаны.
На встрече с тремя главными советниками Аркот и его друзья были официально приглашены остаться на Нансале. Строительство кораблей с пространственно-деформационными двигателями близилось к завершению – первая партия должна была сойти с конвейера на следующий день – но правители хотели, чтобы земляне и дальше жили на их планете.
«У нас здесь большой мир, – подумал главный ученый, глядя на них, – и благодаря вам, земляне, мы наконец-то можем назвать его своим. Мы предлагаем вам, от имени всего нашего народа, поселиться в любом месте этого мира. И мы вручаем вам – это!
С этими словами советник по науке вышел вперед. В руках у него была пластинка в форме диска около трех дюймов в диаметре, сделанная из рубиново-красного металла. Точно в центре у нее был вставлен прозрачный зеленый камень, который, казалось, испускал бледный, ясный изумрудный свет. Вокруг него в пластинку были вставлены три таких же зеленых камня поменьше. Между ними на диске были выгравированы линии, соединяющие внешние камни в треугольник и каждый из них с центральным камнем. Выглядело все это так, словно они изображали вид сверху на вершину правильного тетраэдра.
Внутри треугольника и вокруг него, по кругу, были выгравированы нансалийские иероглифы.
Аркот повертел диск в руках. На другой его стороне была изображена нансалийская планетная система. В центре был бледно-желтый камень с множеством граней, который символизировал солнце, вокруг которого были выгравированы орбиты одиннадцати планет, каждая из которых была отмечена камнем определенного цвета.
На ладони главного ученого лежал другой диск, похожий на тот, что вручили Ричарду, но чуть поменьше размером. В него были вставлены три зеленых камня, причем один из них был чуть больше остальных.
«Это мой знак отличия, как главы научного мира из верховной тройки, – объяснил ученый. – Камень с надписью «наука» здесь больше. Ваш знак новый – отныне вы тоже член нашего совета! Ваш голос будет перевешивать голоса любого из тройки в отдельности, но не всех троих вместе, если мы проголосуем единогласно. Этот мир в долгу перед вами, ибо вы спасли нашу цивилизацию. И когда вы вернетесь, как и обещали, вы будете одним из советников!
Аркот ответил не сразу. Ему и в голову не приходило, что такое возможно. Он был ученым и знал, что его способности ограничены только областью науки.
Наконец, он улыбнулся и обратился к советникам:
«Это великая честь и великая работа. Но я не могу проводить в вашем мире все время. Я должен вернуться на свою планету и не могу постоянно быть контакте с вами. Поэтому я прямо сейчас приму свое первое решение, как представитель власти: я предлагаю, чтобы эта табличка означала не члена совета и первую силу вашего государства, а первого друга во всем, в чем я могу вам служить. Вы выбрали тетраэдр, как символ совета – пусть будет так. Вершина тетраэдра находится вне плоскости трех других точек, как и я живу вне этой галактики. Но между вершиной и точками основания существует связь, и эти линии будут существовать вечно. Мы были слишком заняты, чтобы думать о чем-то, кроме борьбы с Сатором, но наши планеты велики, и между ними может развиваться торговля – даже на расстоянии в десять миллионов световых лет она может осуществляться с той же легкостью, с какой существует сейчас на небольших расстояниях в нашей собственной Солнечной системе. Путешествие между нашими солнцами занимает всего пять дней, а позже это будет возможно и за меньшее время! Начнется торговля, а вместе с ней и тесное общение между нашими планетами. И я приму эту табличку в знак того, что я всего лишь ваш друг и советчик. Слишком много власти в руках одного человека – это плохо. Даже при том, что вы полностью мне доверяете, позже меня может сменить недобросовестный преемник. А сейчас я должен вернуться в свой мир. Ваш первый корабль, способный двигаться быстрее света, будет достроен завтра, и когда это произойдет, мы с друзьями покинем вашу планету. Но мы обязательно вернемся. Мы находимся на расстоянии десяти миллионов световых лет друг от друга, но Вселенная теперь измеряется не в пространстве, а во времени. Нас разделяет пять дней. Я всегда буду ближе к вам, чем Сатор! Если вы пожелаете, другие представители моей расы тоже посетят ваш мир. Но если вы этого не захотите, они не прилетят. Фотографии маршрута к вам, сделанная Тарлано, есть только у меня, и я могу ее потерять».