[9].
– Почерк мой разберешь? – спросил епископ.
– Разберу! У вас почерк намного понятнее моего.
– Не правда ли, захватывающе наблюдать, как развивается язык? Интересно, много ли английских слов еще будет в ходу тысячу лет спустя? – Он встал. – Ну, я пошел!
Полли взяла блокнот.
– Большое вам спасибо, господин епископ! Очень хорошо, что вы написали фонетическую транскрипцию.
Она, кивая, листала странички, а епископ стоял на одной ноге и почесывал другой себе голень, отчего походил на цаплю больше, чем когда бы то ни было.
– Конечно, название «огам» довольно условное, но это выглядело проще всего. Этот язык развивался довольно легко, нечто вроде лингва франка, языка межнационального общения.
– Епископ, а вы правда научили Анараль английскому?
– Тсс! – Он опустил ногу и покосился в сторону миссис Мёрри, которая как раз подбрасывала дрова в огонь, и мистера Мёрри, погруженного в статью научного журнала. Епископ наклонился ближе к Полли. – Она такая умница! Она выучилась на удивление быстро.
– Но вы с ней проводили много времени.
Епископ снова покосился на бабушку с дедушкой и тяжело вздохнул:
– Что ж, скрывать глупо, верно? Ну да. Я туда ходил всякий раз, как временной портал открывался передо мной. Но ты… – Он покачал головой. – Все, мне пора! – Он направился к двери кладовки. – Ты обещаешь держаться рядом с дедушкой и бабушкой, да?
– Да, господин епископ. – Полли тоже вздохнула. – Я обещаю.
Глава четвертая
Несколько часов Полли потратила на изучение огамических записей епископа Колубры. Ближе к вечеру они с бабушкой пошли поплавать. Ничего особенного не случилось. Анараль не приходила. Вечер прошел спокойно.
Во вторник епископ пригласил ее на чай.
– Поезжай! – сказала бабушка. – А то ты тут с ума сойдешь от сидения на одном месте. И хотя я не думаю, что что-то может случиться, пока я рядом, и вообще не особо верю, что события трехтысячелетней давности могут как-то коснуться нашего времени, все равно я буду рада, что ты окажешься подальше от этого бассейна.
– А тебе машина не нужна?
– Я никуда не собираюсь. До Луизиного дома рукой подать, если напрямик. Ее земля бок о бок с нашей. Но на машине тебе придется ехать по шоссе. Проедешь пару миль на запад, а потом на первом повороте свернешь в гору направо.
Зазвонил телефон. Это был Закари. Ему явно хотелось поболтать.
– Знаешь, Полли, я так рад, что снова тебя разыскал! Ты просто как луч света в эти противные дни.
– А по-моему, осень сейчас чудесная.
– Только не в офисе, это же крохотная клетушка без окон! Просто жду не дождусь, когда мы увидимся.
– Да, я тоже тебя жду.
– Знаешь, Полли, мне не хочется причинять тебе боль.
Бабушка ушла с кухни в лабораторию, оставив Полли наедине с телефоном.
– А почему ты должен причинять мне боль?
– Так уж я устроен, Полли. Я причиняю боль всем девушкам, с которыми имею дело. Вот и с тобой тоже, прошлым летом…
– Ну разве это боль! – возразила она. – Я хочу сказать, все же кончилось хорошо.
– Ну да, потому что твои друзья пришли и спасли нас после того, как я перевернул то дурацкое каноэ. Но да, ты права. Это пустяки по сравнению с…
Голос у него был такой несчастный, что Полли мягко спросила:
– По сравнению с чем, Закари?
– Полли, я просто себялюбивый ублюдок. Я думаю только о себе.
– Ну так ведь все же так делают, до некоторой степени!
– До некоторой степени – да. Но я в этом просто не ведаю границ.
– Слушай, ты там на работе?
– Да, но ты не беспокойся. Я сейчас один в своей клетушке, и работы сегодня мало. Я не отлыниваю. Прямо сейчас мне просто нечего делать. Я только хотел сказать, что очень постараюсь не причинять тебе зла.
– Ладно. Понятно. Это хорошо.
– Ты мне не веришь.
– Верю, конечно! Я верю, что ты постараешься меня не обижать.
– Нет, я имею в виду, что я страшный эгоист. Вот слушай. Как-то раз мы были с девушкой, которая мне действительно нравилась. Ее дедушка был болен – на самом деле, он умирал, – и мы пошли в больницу сдавать для него кровь. Она, конечно, была расстроена, ужасно расстроена. И там был ее знакомый ребенок, и у ребенка начался какой-то припадок… в общем, Полли, я на самом деле не знаю, что там было, потому что я сбежал.
– Что-что? – переспросила она, стараясь не повышать голоса.
– Сбежал я. Просто не выдержал. Сел в машину и уехал. Просто бросил ее, и все. Поняла теперь, какой я вонючка?
– Да ладно, Зак, хватит уже заниматься самоуничижением. Это же все в прошлом. Больше ты так не сделаешь.
– Да не знаю я, сделаю я так или нет, в том-то и дело.
– Слушай, Зак, не надо застревать в прошлом. Дай себе шанс. Все мы учимся на своих ошибках.
– Правда? Ты действительно так думаешь?
– Ну конечно! Я тоже не раз совершала ошибки, и меня это многому научило.
– Ну хорошо. Я только хотел сказать, что, по-моему, ты просто потрясная, и я надеюсь, что мы отлично проведем время в четверг, и мне не хотелось бы сказать или сделать что-нибудь, что тебя огорчит.
– В четверг все будет отлично! – уверенно заявила Полли.
– Ну тогда пока. До четверга. Знаешь, Полли, я рад, что ты есть на свете. Ты мне очень нравишься. До свидания!
Этот звонок поверг Полли в растерянность. Чего он так боится? Что такого он может сделать, что причинило бы ей боль? Полли пожала плечами, сходила в кладовку, сняла с крючка красный анорак и постучалась в лабораторию:
– Ба, тебе надо чем-нибудь помочь, пока я не уехала?
– Да нет, ничего не надо. Главное, к ужину не опаздывай. Ты извини, что я веду себя как наседка, но я не могу отмахнуться от твоего опыта по попаданию во временной портал только потому, что это не укладывается в рамки моего собственного опыта.
– Да я и сама не перестаю себя спрашивать, было ли это на самом деле. Но знаешь, ба, по-моему, это все-таки было.
– Ну, ступай, ступай, попей чайку с Нейсом. – В бабушкином голосе звучал легкий сарказм. – Может, он сочтет нужным рассказать тебе больше, чем нам.
Когда Полли поднялась на гору, к желтому дому доктора Луизы, окруженному кленами и буками, роняющими желтые листья, епископ вышел ей навстречу, проводил в дом и помог снять красный анорак.
Кухня у доктора Луизы была меньше, чем у Мёрри, меньше и темнее, но достаточно просторная, чтобы у окна поместился внушительный дубовый стол, а сумрак рассеивали неожиданный букет ослепительно-желтых роз и сверкающие медные сковородки и кастрюльки. Епископ достал из плиты нечто покосившееся:
– Алекс сам печет хлеб, и мне стало завидно. Это должен был быть ирландский хлеб из пресного теста, но он, кажется, не вышел.
– Ну, наверное, на вкус он отличный, – сказала Полли, – а я голодная.
Епископ выставил хлеб на стол вместе с маслом, вареньем и молочником:
– Чаю, молока или какао?
– Я бы какао выпила. А то сегодня так холодно…
– Чудесная осенняя погода, почти плюс шестнадцать. Располагайся, будь как дома.
Полли села, а епископ принялся суетиться по хозяйству: сварил две кружки горячего какао, нарезал пресный хлеб, который и в самом деле на вкус оказался куда лучше, чем на вид, особенно с домашним вареньем из шиповника.
– Так что происходит с тем, что произошло? – поинтересовалась Полли.
– Это серьезный вопрос. Похоже, я обнаружил один временной портал. Но ведь их может быть бесконечное множество!
– А что у нас было три тысячи лет назад? – продолжала Полли.
– Авраам и Сарра покинули свой дом и ушли в пустыню, – принялся перечислять епископ. – Однако в Египте в то время уже были фараоны и Сфинкс загадывал свои загадки.
– А еще?
– Гильгамеш. По-моему, он жил примерно в ту же эпоху.
– Но где-то совсем в другом месте, да?
– В Уруке. Считай, на другом конце земли. Шумеры писали стихи, оплакивающие смерть Таммуза, пастушьего бога. – Епископ отрезал еще хлеба. – Матерью Таммуза была богина Инанна… Так, посмотрим. Вернемся в Египет. Тоже не близко отсюда… В Гизе построена великая пирамида. Пирамида Хеопса выстроена и расположена в соответствии с астрономическими расчетами, в этом она подобна Стоунхенджу, в астрономическом отношении, а не в архитектурном. Звезды научили нас куда большему, чем нам кажется. Интересно, каково было бы жить на планете, где атмосфера слишком плотная, чтобы видеть сквозь нее звезды? – непринужденно продолжал он. – А хлебушек, кстати, неплохо получился!
– Извините, епископ! – перебила Полли, намазывая хлеб вареньем. – Может быть, вы уже рассказывали об этом дедушке с бабушкой, но… как вы встретились с Анараль и Карралисом? Когда?
– Началось все прошлой весной. – Епископ закинул ногу на ногу и устроился поудобнее, держа в руке бутерброд с вареньем. – У меня еще никогда в жизни не бывало столько свободного времени; я шлялся повсюду, ища, к чему бы приложить руки, и набрел на старый погреб за сараем, где Луиза держит машину. По крайней мере, это сооружение называлось погребом. Во времена, когда считалось, что от ядерного взрыва можно укрыться, многие старые погреба были переоборудованы под бомбоубежища.
– А толку-то? – пожала плечами Полли.
– Ну вот, Луиза и не стала свой переоборудовать. Она всегда говорила, что, когда уйдет на пенсию, разведет огород и вернет погребу его первоначальное назначение: будет хранить там картошку. Но вот в чем штука: многие старые погреба строились вовсе не для картошки.
– А для чего же?
– Они были вырыты за много веков до того, как люди, известные нам как первопоселенцы, прибыли сюда из Англии, и вырыты в священных местах, куда жрецы, или друиды, или кто бы они ни были, ходили общаться с мертвыми и богами подземного мира. Они верили, что умершие за много поколений назад по-прежнему доступны, что у них можно просить совета или помощи.
– Здорово! А у моих бабушки с дедушкой ес