– Когда прочтешь, просто выкинь ее.
Как только он в гневе выбежал из дома, я тут же сел и прочел книгу от корки до корки. Не очень большая, она была написана лаконично и увлекательно.
Корер рассказывала об убийстве, которое в конечном счете привело к казни Керита Сингтона, сообщала множество подробностей о жертве – театральном исполнителе по имени Коммис, а также о театре, в котором он погиб.
Тщательно изучив материалы следствия, Корер с удивительным мастерством воссоздавала картину событий, уместно цитировала оригиналы заявлений и протоколы допросов. Затем она переходила к истории Керита Сингтона и объясняла, как он оказался замешан в этом деле и как на него бросили тень определенные косвенные улики.
Самую длинную главу Корер посвятила детству и психологическому состоянию Сингтона, а также обездоленности и хаосу, царившим в его мире. Она приводила примеры других, менее серьезных правонарушений, которые Сингтон поначалу скрывал и которыми впоследствии похвалялся перед друзьями.
После подробного анализа текста, который якобы являлся его признанием, читателю становилось очевидно, что Сингтона обвинили необоснованно. Корер считала, что казнили невинного человека, не имевшего отношения к убийству.
Все это не имело никакого отношения к моему брату – по крайней мере, так мне казалось. Однако в последней главе книги Корер попыталась ответить на вопрос: если Сингтон не убивал Коммиса, то кто это сделал?
Она изучила жизнь других людей, которые в то время находились рядом с местом преступления. Там были театральный администратор, директор компании, которой принадлежал театр, несколько артистов, техники и рабочие сцены, сезонные рабочие, жители города, туристы, зрители, собравшиеся на представление.
И… «некий молодой человек, временно работавший ассистентом администратора».
Имя его не называлось. Позднее этот юноша снова попал в число действующих лиц: незадолго до того самого происшествия он подрался на улице с убитым – но, по словам свидетелей, стычка произошла в результате какого-то недоразумения, и поэтому они расстались по-дружески. И снова: «молодой человек устроился на работу под вымышленным именем, и данный факт весьма заинтересовал следователей. Более того, он покинул остров при загадочных обстоятельствах, и никто не знает, когда именно это произошло. Два эти факта сделали его основным подозреваемым – по крайней мере, на время».
И затем целый абзац: «Позднее молодой человек стал знаменитым на весь мир автором-романистом, моральные качества и честность которого не подвергаются сомнению. Он заслужил право на то, чтобы его имя осталось неназванным. Более того, когда полисия установила личность молодого человека, следователи побывали на его родном острове, где смогли окончательно убедиться в его алиби».
В книге этот молодой человек больше не упоминается – ни прямо, ни косвенно. Естественно, я понял, что это Честер: история об уличной драке определенно была похожа на правду. В юные годы Честер всегда был готов сжать кулаки и встать в угрожающую позу и не раз участвовал в перепалках в Пикай-Тауне.
В конце книги Корер заявляла, что ей не удалось найти настоящего убийцу Коммиса, и подчеркивала основной тезис: Керита Сингтона обвинили, осудили и казнили по ошибке.
Поначалу я не знал, как относиться к этой книге. Имя Честера там не фигурировало. Ничто не указывало на его участие в каких-либо противозаконных действиях, а описание молодого человека было столь расплывчатым, что подходило ко многим.
Но когда брат швырнул в меня книгой Корер, то, очевидно, был расстроен. Это заставило меня предположить, что в своей работе Корер оставила достаточно подсказок, которыми могли бы воспользоваться другие люди. Кому-то ведь наверняка захочется разыскать таинственного молодого подозреваемого?
Мой брат злился по другой причине: теперь он понял, что она пришла к нему домой не для того, чтобы соблазнить или влиться в его жизнь каким-то другим образом, а просто потому, что ей понадобились сведения для книги о смерти Коммиса.
То, что он без памяти влюбился, вероятно, помогло ей добиться своих целей, однако не имело для нее никакого значения.
По многолетней привычке я решил ничего не говорить Честеру и не спрашивать его про книгу. Через несколько недель он неожиданно прислал мне и Хисар приглашение на вечеринку. Совершенно беспрецедентный случай! Я не заходил в старый дом уже несколько лет, и поэтому мне, по крайней мере, хотелось хотя бы снова его увидеть.
Когда пришел назначенный день, Честер – похоже, пребывавший в приподнятом настроении – очень тепло нас приветствовал, познакомил с друзьями, а затем угостил роскошным обедом.
Я невольно заметил, что на полке на видном месте стояла книга Корер. Позднее я увидел еще один экземпляр, в аккуратной стопке книг на журнальном столике в углу. При первой возможности я отвел Честера в сторону и спросил его напрямик, почему он изменил свое отношение к Корер.
– Я люблю ее, Уолт, – просто ответил он.
– До сих пор? После всего?..
– Сильнее, чем прежде. С тех пор как мы встретились, ничего не изменилось. Я каждый день думаю об Эсле, надеюсь увидеть ее, представляю себе, что каждое приходящее мне письмо, каждое сообщение по электронной почте, каждый звонок – все это от нее. Она вдохновляет меня, она – женщина, которой я восхищаюсь. Я никогда не встречу такой, как она. Я живу ради нее, каждое слово я пишу для нее.
– Ты же так был зол на нее из-за книги!
– Я поторопился. Сперва я решил, что она предала меня, но потом я понял, что на самом деле все наоборот. Она защитила меня, Уолт.
– То есть… Ты собираешься снова ее увидеть?
– Я знаю только одно: когда-нибудь она вернется, чтобы увидеть меня.
К несчастью, он оказался прав.
Всего через три недели после нашей встречи Честер заболел воспалением легких. Врачи сделали все, чтобы спасти его, но через несколько дней он скончался в страшных мучениях.
Разумеется, потом были похороны, и в соответствии с его распоряжениями, которые он прошептал мне с больничной койки и которые я позднее нашел в запечатанном конверте на мое имя, лежавшем в его кабинете, на похороны следовало пригласить Корер.
Ей тогда уже было сильно за шестьдесят, однако прекраснее женщины я не видел в жизни. С другими людьми на похоронах она почти не общалась и всегда стояла одна. Я не мог отвести от нее взгляд и наконец начал понимать многое из того, что до сих пор было от меня скрыто.
После церемонии похорон мы вернулись в дом и немного выпили.
Когда гости стали расходиться, я и Хисар встали у дверей, чтобы поблагодарить всех и попрощаться.
Настала очередь Корер, и внезапно на меня накатило странное, мощное чувство – мне захотелось обнять ее, завладеть ею хоть каким-то способом, пусть даже на короткое время. Наконец я понял, как ее обаяние много лет действовало на стольких людей и в столь разных обстоятельствах.
Она вежливо поблагодарила нас за гостеприимство. Я протянул ей руку для рукопожатия, но она этот жест проигнорировала.
– Он много рассказывал о вас, Уолтер. Я рада, что наконец-то с вами познакомилась, – сказала Корер с легко узнаваемой и приятной на слух картавостью уроженки Островов Спокойствия – далекой группы живописных островов на юге.
– Уверен, Честер обрадовался бы, узнав, что сегодня вы были здесь, – ответил я, с трудом подбирая слова.
– Он точно знал, что я приеду. Сегодня – тот самый день, когда я должна сказать вам, что мы с Честером долгие годы любили друг друга, хотя встретились только однажды, много лет назад. Он – единственный человек, которому я разрешила называть меня по имени.
– Он всегда называл вас Эслой.
– Верно, и больше никто так делать не будет.
Тут я заметил, что ладонь и пальцы ее правой руки, которую я пытался пожать, испачканы чем-то красно-коричневым и что Корер чуть отвела ее в сторону. Моя жена тоже это увидела.
– Вы порезались, мадам Корер? – спросила Хисар. – Дайте, я посмотрю. У нас здесь есть медсестра, она может промыть и обработать рану.
– Нет, это не порез, но все равно – спасибо. – Корер отвела руку подальше от нас. – Я поранилась, вот и все.
Она шагнула за порог и пошла по гравиевой дорожке к машине, которая затем медленно повезла ее в город.
Уолтер Кэмстон умер через тринадцать месяцев после смерти брата. У него осталась жена Хисар, с которой он прожил пятьдесят два года, и два взрослых сына. Похоронная церемония состоялась в местном крематории; она была закрытой, и на ней присутствовали только его родные и близкие друзья.
Честер Кэмстон похоронен на местном церковном кладбище; его могилу можно посетить. Рядом находится крематорий, где есть табличка в память о его брате.
Ротерси (1)Объяви / Пой
РОТЕРСИ – небольшой остров в южной части Срединного моря, укрытый от господствующих ветров горами изогнутой «руки» Катаарского полуострова, который находится к востоку от него. Эта часть Архипелага Грез также известна под названием «Залив Спокойствия», поскольку посреди зоны умеренного климата возник огромный тихий залив, в котором практически никогда не бывает штормов, жары и холодов. Лето здесь восхитительно теплое, а зимы – мягкие.
В Заливе Спокойствия находится примерно пять тысяч островов всевозможных размеров. Все они плодородные и давно заселены, правительства стабильные, промышленность разнообразная, и острова с незапамятных времен связаны друг с другом гармоничными торговыми отношениями. Когда было подписано Соглашение о нейтралитете, обитатели Островов Спокойствия прославились тем, что более ста лет не ратифицировали его, поскольку не понимали срочной необходимости заключить мир, которая ощущалась в других частях Архипелага.
Ротерси – не самый крупный остров группы, но один из самых освоенных. Его название на местном диалекте переводится как «ОБЪЯВИ». Он расположен далеко на юге, в самой прохладной части залива. Две основные отрасли экономики острова – овцеводство и добыча полезных ископаемых. Высокие, но плодородные холмы Ротерси – идеальные пастбища для морозоустойчивых овец. Шерсть этих животных теплая, мягкая и прочная, и выручка от ее продажи составляет одну из главных статей дохода для жителей острова. В южных долинах Ротерси добывают уголь. Там разговаривают на другом диалекте (шахтеры называют остров «ПОЙ»), а на востоке находятся большие залежи железной руды, которые разрабатываются уже в течение нескольких столетий.