— Если вы хотите, чтобы они были на платформе, мы сделаем платформу. Но мне лично кажется, что это нарушит гармоничность линий туфли.
— Но у меня масса заказов на платформы.
— В таком случае закажите что-нибудь из тех моделей на платформах, которые мы вам показывали. Зачем портить силуэт других туфель, прилепляя к ним платформу? Сэм, поверьте, я сейчас разговариваю с вами как со своим братом. Я могу дать вам платформы, но уверяю вас, самой туфле это не поможет.
— Мы уже получили кое-что в этом году, — говорил Канотти, обращаясь к Стигману. — Дэйв, за свою жизнь я исколесил много дорог, но эта партия будет сама продавать себя, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Я чувствую, когда партия обладает этим… изяществом, придающим ей способность самораспродаваться, уверяю тебя.
— Да, я знаю, — кивнул Стигман. Он наблюдал за рыжеволосой манекенщицей, которая ходила по комнате, выуживая из мартини гостей оливки и отправляя их в рот. Для нее это была игра — посмотреть, сколько всего ягодок ей удастся таким образом заполучить. Заманчивая штучка была эта рыжая, определенно заманчивая.
— И, что более важно, покупателям они нравятся. Обычно эти люди совершенно не разбираются в том, что мы им показываем. А эта «Обнаженная плоть» из разряда тех творений, которые способны потянуть за собой всю партию. Дай мне чемодан, набитый этими лодочками, и я без труда продам все остальное, что лежит в этом чемодане.
Манекенщица остановилась, чтобы поговорить с Манелли. Девушка что-то сказала ему, Манелли захихикал, и тогда она резким движением выудила из его бокала очередную оливку, тут же отправив ее себе в рот. Манелли снова рассмеялся и что-то сказал стоявшей рядом с ним брюнетке. Кстати, кто она такая? Кто-то с фабрики? И зачем Манелли приволок ее с собой?
— Интересно, клюнут ли девки на эту модель? — спросил Канотти. — Западут они на нее или нет? Я лично уверен, Дэйв, что они будут от восторга качать бедрами. Они просто обалдеют от радости.
Стигман улыбнулся. «Куда делась эта рыжая? Куда она пошла? А…»
— Можно создать вокруг туфли соответствующую витрину. Мистер Гриффин, я не знаю, насколько хорошо вы разбираетесь в вопросах розничной торговли, но умелое оформление витрины очень важно в нашем бизнесе. Я лично не променяю одного хорошего оформителя витрин на полдюжины не менее способных торговцев. Что вы думаете по этому поводу?
— Я понял, что вы хотели сказать, — сказал Грифф. Он смотрел в то место, где рыжеволосая только что рассталась с Манелли и Карой. Он не ожидал увидеть Кару на демонстрации, но потом смекнул, что Манелли просто хотелось несколько повысить в глазах окружающих уровень своей значимости как контролера, вот он и привел с собой секретаршу. Впрочем, Гриффа отнюдь не разочаровало присутствие Кары; более того, он был даже рад ему. Он так и не набрался смелости вторично пригласить ее куда-нибудь, и сейчас эта встреча во время общественного мероприятия оказалась именно тем, что помогло бы ему преодолеть возникший барьер. А выглядела она просто прекрасно, намного лучше, чем во время их первого свидания. На ней было зеленое платье с низким вырезом, и он внезапно осознал, что у нее дивная фигура. Это открытие повергло его самого в немалое изумление. На ней также были туфельки от «Джулиена Кана» с пряжками из горного хрусталя. Впрочем, глянув вокруг себя, он не заметил ни одной женщины, которая не носила бы туфли от «Кана».
— …правильно оформить витрину, расположить соответствующие модели на нужных местах. Иногда у нас бывают просто фантастические модели, иногда мы знаем, что особо удачной торговли не будет, но в любом случае это привлечет внимание покупателя к витрине. Ну, вроде той модели, которую вы выпустили в прошлом году, — она хоть и неважно продавалась, а все же привлекала к себе взгляд.
— Согласен, — сказал Грифф. — А скажите… — Он изобразил удивление. — О, извините меня, пожалуйста. Я только что заметил человека, которого не видел уже тысячу лет. Вы позволите мне…
— Ну разумеется, Грифф, о чем речь. У вас, парни, отличное виски с содовой. Наверное, и туфли какие-нибудь так же назвали, а? Пойду налью еще стаканчик. А вы идите, не позволяйте…
Манекенщица была высокой блондинкой с выдающейся грудью. Полагая, что в комнате никого нет, Аарон вошел, чтобы достать из кармана пальто новую пачку сигарет, и тотчас же увидел девушку. На звук его шагов она обернулась и сказала:
— Привет.
— Привет, — чуть насмешливым тоном ответил он. — Можно войти?
— Ну конечно, — ответила она. На ней было черное вечернее платье, а ее массивные груди едва не вываливались через край выреза.
— Я вот сигареты хотел взять, — пояснил он.
— А я — поправить свой лифчик, — ответила она.
— Простите?
— Не верьте никому, кто скажет вам, что большая грудь — это большое достоинство, — низким голосом проговорила девушка. — Уверяю вас, мой друг, что это, черт побери, отнюдь не так.
— Сказать по правде, — с улыбкой проговорил Аарон, — лично у меня таких проблем никогда не возникало.
— Вам повезло.
Только сейчас он заметил, что манекенщица уже основательно окосела. Слегка пошатываясь, она безуспешно пыталась просунуть руку за спину и нащупать застежку бюстгальтера. Он прошел к кровати и стал искать свое пальто.
— Вы можете мне помочь? — спросила она.
Он обернулся:
— Что?
— Ну, с этой чертовой застежкой. Я бы попросила какую-нибудь девушку, но боюсь, что грохнусь на пол, если сделаю еще хотя бы один шаг.
— Конечно, конечно, — закивал Аарон.
— Просто приподнимите повыше бретельку у меня на спине, вот и все.
— Да, конечно, — сказал Аарон, подходя к блондинке.
Блондинка повернулась. Молния на спине ее платья была расстегнута, образуя широкую букву «V».
— Это вы делали эти туфли? — спросила она.
Аарон глянул вниз на ее вечерние лодочки из черной замши.
— Да, — ответил он.
— Они мне жмут, — сказала блондинка. — Ну так поднимите же эту чертову бретельку. — И после некоторой паузы добавила: — Мистер, я чувствую себя атлантом, несущим двойную ношу.
Макуэйд с улыбкой протянул ей бокал с мартини. Мардж поначалу было взяла его, но потом покачала головой:
— Это уже мой третий.
— Мартини идет вам только на пользу, — проговорил Макуэйд. — От него крепчают ноги.
— Мои ноги и так достаточно крепкие. — Ее лицо было почти пунцовым от смеси возбуждения и триумфа. Она даже не подозревала, что может быть настолько счастлива. Покупатели искренне аплодировали, когда она шагала по подиуму, натягивая юбку на бедрах и демонстрируя новую модель обтяжных туфель. Ей было ясно, что их аплодисменты обращены именно к обуви, и все же она тешила себя надеждой, что хотя бы малая их толика адресована и ей лично. О, это было восхитительное чувство, просто восхитительное. А теперь вот эта вечеринка — и здесь все было чудесно, и создавалось ощущение, что ты часть всего происходящего, часть компании, а не просто крохотный винтик, вращающийся неизвестно где.
Она больше не испытывала былого страха. Ну, разве что самую его малость. Во всяком случае, она была уверена — почти уверена — в том, что и Макуэйда тоже бояться не следует, и, кроме того, здесь было столько народу, разве что-то могло случиться в присутствии этих людей?
— Пейте, — сказал Макуэйд.
Она отхлебнула из бокала. Напиток был очень мягкий, и она испытала приятное чувство, когда он вонзил ей в язык свое жало — мягкое жало, похожее на поцелуй кобры. «Бог мой! Откуда это чувство? Кажется, я немного опьянела».
— Ну как, понравилось? — спросил Макуэйд, успевший усесться на подлокотник ее кресла и опустить руку на его спинку.
— Вы о работе манекенщицы? — Мардж откинула голову назад. — Это было чудесно.
— Вы счастливы?
— И даже очень.
— Так выпейте до конца. Вы, Мардж, должны научиться отмечать знаменательные события. А вы сегодня кое-чего достигли. Возможно, не очень многого, но все равно это очень приятно. В наше время люди не умеют ценить своего счастья, Мардж, и это очень печально. Люди не понимают, что они счастливы, до тех пор, пока им не скажут об этом.
— И вы отвечаете за то, чтобы говорить людям, что они счастливы? — спросила она, замечая, как с другого конца комнаты один из покупателей смотрит на ее ноги, закинутые одна на другую.
— Я отвечаю за то, чтобы люди были счастливы, — ответил Макуэйд. — Выпейте. Терпеть не могу, когда счастливое событие проходит неотмеченным.
«А ведь он прав, — подумала Мардж. — Разве это, действительно, не счастливое событие? И разве я не стала воспринимать окружающее чуть более радостно после того, как начала пить мартини, которое Мак приносил мне?» Мак казалось ей гораздо более приятным именем, чем Макуэйд.
— Мак, — проговорила она, как бы смакуя это имя.
— Да?
— Нет, ничего. Это я просто для пробы. — Она улыбнулась и припала губами к бокалу. Жало исчезло. Осталась одна лишь мягкость.
— Привет, Кара, — сказал Грифф.
Кара подняла взгляд:
— О, Грифф. Как дела?
— Спасибо, отлично. Не ожидал встретить тебя здесь.
— А я не ожидала, что вообще окажусь здесь. Это идея мистера Манелли. Проявляет заботу о своей маленькой секретарше.
— Похоже на то, что это его первая здравая идея за долгое время.
— Спасибо, — сказала Кара.
— Вид у тебя просто сногсшибательный.
— Еще раз спасибо.
— Забавно вот так разговаривать с тобой, когда за спиной не надрывается тромбон, — с улыбкой сказал Грифф.
— И не чувствуешь себя как сельдь в… — Она осеклась и смущенно улыбнулась.
— Это было просто ужасно, правда ведь?
— Да, — согласилась Кара.
— Я имел в виду… знаешь, я чувствовал себя полным идиотом из-за того, что все так вышло. И подумал, может, мы как-нибудь еще раз попробуем. Когда погода будет в нашу пользу.
— Я не против, — сказала девушка.
— Может, на следующей неделе? Как насчет вечера в субботу?
— Позвони мне в понедельник, — ответила Кара.