— В нашей истории было немало замечательных туфель, — спокойно проговорил Негглер.
— Но ничто не может сравниться с этими, — сказал Макуэйд.
— У вас такое предчувствие, что эти туфли станут чем-то особенным? Я правильно вас понял?
— Энди, я знаю, что эти туфли станут чем-то особенным, — сказал Макуэйд. — Они будут чем-то особенным, потому что я сделаю их особенными. Они станут моим ребенком.
— Ну что ж, мистер Макуэйд, — сказал Негглер. — Я хоть и не особо силен в акушерстве, но мне все же известно, что некоторые дети появляются на свет мертворожденными. И никто нам заранее не скажет, какие туфли понравятся женщинам, а какие нет.
— Именно поэтому, Энди, мы и создали рекламный отдел.
— Это так. Но бывает, что мы день и ночь рекламируем ту или иную модель, а дамы как не хотели покупать ее, так и сейчас не хотят.
— Эту они купят, — ровным голосом проговорил Макуэйд. — И наша задача заключается как раз в том, чтобы заставить их купить ее. Когда мы выйдем на рынок с этой моделью, женщинам она покажется более желанной, чем бриллиант «Кохинор».
— Весьма оптимистическая точка зрения. Естественно, рекламный отдел существует для того, чтобы рекламировать, продукцию, но…
— Ну конечно, — встрял Макуэйд.
…но вы должны понимать, — невозмутимо продолжал Негглер, — что мы не можем гарантировать результат.
— А надо бы, — заметил Макуэйд. — Если рекламный отдел не дает нужного результата, его следует поменять.
— Э… я не то хотел сказать, мистер Макуэйд, — пробормотал Негглер, пристально всматриваясь в лицо человека с «Титаника». «Определенно, с ним надо быть поосторожнее и тщательнее следить за своей речью». — Я имел в виду, что как покупатели женщины — весьма непоследовательные и ненадежные личности, которые…
— Сколько вы обычно тратите на рекламу каждой отдельной пары обуви? — перебил его Макуэйд.
— Видите ли, обычно мы работаем иначе, — начал объяснять Негглер. — Отдел цен просчитывает общую ориентировочную смету для всей партии, планируя нашу прибыль и определяя, какую сумму выделить на…
— У «Джулиена Кана» больше нет отдела цен, — сказал Макуэйд.
— Пусть так, но все равно наша задача остается прежней — продать каждую пару обуви из партии. А концентрировать внимание на какой-то отдельной модели… это, знаете ли, может обернуться катастрофой, если эта модель вдруг «зависнет» и не будет пользоваться спросом. Здесь, в рекламном отделе, мы пытаемся…
— Одна выдающаяся модель может вытянуть всю партию, и этой осенью такой моделью станет «Обнаженная плоть».
— Возможно, — кивнул Негглер. — Но это зависит от…
— Никаких «возможно». Я хочу, чтобы это была грандиозная модель, и она будет такой. — Он сделал паузу. — Сколько рекламных объявлений вы даете за месяц?
— Трудно сказать. Мы стараемся расширять круг изданий, где помещаем наши рекламные объявления. Например, если в этом месяце печатались в «Вог» и «17», то в следующем это будут «Харперз» и «Мадемуазель». Мы также помещаем нашу рекламу в «Глэмур», «Таун энд кантри», о, да где угодно, если считаем, что реклама там действительно возымеет успех. Мы же торгуем обувью, вы ведь понимаете.
— Понимаю, — сказал Макуэйд и ненадолго задумался. — А вы никогда не думали о том, чтобы поместить рекламу во всех этих изданиях сразу?
— Во всех?.. — переспросил Негглер.
— Да.
— Э… нет, не думали. Видите ли, мистер Макуэйд, это может повлечь за собой очень большие расходы, а мы должны придерживаться рамок сметы.
— Поместите рекламу «Обнаженной плоти» во всех изданиях сразу, — с улыбкой на лице проговорил Макуэйд.
— Вы имеете в виду… Скажите, что вы имеете в виду под словами «во всех изданиях сразу»?
— Только то, что сказал. Все журналы, которые читают женщины, интересующиеся модой. И плюс во всех воскресных приложениях к газетам, распространяемым в общенациональном масштабе. Короче, во всех модных изданиях.
— Но это может… это может обернуться пятизначной суммой расходов на рекламу… одной-единственной модели обуви. И к тому же за один месяц.
— Именно так, — кивнул Макуэйд.
— А может, и шестизначной. Честно говоря, я бы не советовал…
— Энди, я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши советы, — бросил Макуэйд.
Негглер на мгновение остановил взгляд на лице собеседника, раздумывая, как бы потактичнее изложить свои соображения и одновременно снять свой отдел с крючка.
— Видите ли, — осторожно начал он. — Я не могу сделать этого без… э… соответствующего распоряжения.
Макуэйд улыбнулся:
— У вас есть такое распоряжение.
— Я имею в виду… э… понимаете, мистер Макуэйд, распоряжение с «Титаника».
— И я имею в виду «Титаник».
Негглер ждал продолжения фразы, но Макуэйд хранил молчание. Негглер облизнул пересохшие губы.
— Я хочу сказать, что мы… я должен доложить «Титанику», что конкретно собирается предпринять рекламный отдел. — Он сделал попытку слабо рассмеяться. — В конце концов, я не могу без соответствующего распоряжения направо и налево транжирить деньги компании, тем более на рекламу одной-единственной модели туфель.
— Все правильно, — с улыбкой проговорил Макуэйд.
— Простите?
— Энди, считайте, что вы уже получили такое распоряжение.
Негглер кивнул, принимая указание:
— А как быть… А что делать с остальной партией?
— «Обнаженная плоть» одна вытянет всю партию.
— Но может и сорваться, вы же знаете, может…
— Ничего, не сорвется, — бесстрастным голосом проговорил Макуэйд.
Негглер вяло улыбнулся:
— Как скажете, мистер Макуэйд.
— И еще я хочу, чтобы вы напечатали несколько буклетов, посвященных «Обнаженной плоти».
— Буклетов?
— Да, это для коммивояжеров и продавцов магазинов. Пусть сфотографируют туфли в разных ракурсах. Я хочу, чтобы это был своего рода катехизис для розничных торговцев. Да, в брошюре обязательно надо отметить, что эти туфли получают солидную рекламную поддержку в общенациональном масштабе.
— Эти буклеты тоже влетят в копеечку, — заметил Негглер. — Особенно если вы захотите их в цвете. С учетом столь крупных рекламных расходов я не думаю…
— Сделайте это, — сказал Макуэйд и после короткой паузы добавил: — Да, и вот еще что.
— Что? — уже с опаской спросил Негглер.
— Раньше мы делали скидку для розничных торговцев — два с половиной процента, которые шли на местную рекламу. Правильно?
— Да, мы подсчитали и поняли, что можем компенсировать эту потерю за счет увеличения объема…
— Давайте повысим размер скидки до пяти процентов, — сказал Макуэйд.
— Пя… Но это же… А не многовато для местной рекламы?
— Не многовато, — остановил его Макуэйд. — Если, конечно, мы сможем продать эти туфли. Я хочу, чтобы они били женщину прямо в глаз, где бы она их ни увидела. Они читают «Лейдиз хоум джорнел»? Отлично. Я хочу, чтобы и в нем была наша реклама. А «Ошкош деспатч курьер»? Прекрасно. Местный розничный торговец будет рекламировать туфли при помощи вырезок, которыми мы его снабдим, и тех денег, которые он извлечет из нашей пятипроцентной скидки. Если туфли пойдут, мы сможем расширить сферу продаж за счет использования поездов и автобусов. Я хочу добиться полной победы, можете вы это понять? Хочу сделать так, чтобы все знали: «Джулиен Кан» прочно стоит на ногах и готов решительно двигаться вперед. Хочу, чтобы «Обнаженная плоть» стала самой широко продаваемой моделью, которую мы когда-либо выпускали. Хочу, чтобы она заманивала женщин в магазин, затягивала их, соблазняла. Я хочу, чтобы они покупали эти туфли, но при этом влюбленными глазами поглядывали и на остальную часть нашей партии, которая сама о себе позаботится! Так что начинайте, Энди. А мне надо повидать еще массу людей.
Дэйв Стигман сидел напротив Макуэйда и внимательно наблюдал за ним. В присутствии этого человека он определенно чувствовал себя не в своей тарелке. Ни один мужчина не имел права быть таким большим и симпатичным. Ни один мужчина не должен излучать такую силу, такую мощь. Нет, к Макуэйду определенно следовало применить некое подобие закона об антимонопольной деятельности.
— Я хочу, чтобы вы регулярно поставляли товар своим торговцам, причем делали это ежедневно, — сказал Макуэйд.
— Ежедневно.
— Да, начиная с сегодняшнего дня и по июль, когда в рекламной кампании наступит перерыв. Я хочу, чтобы они ежедневно получали новый стимул для расширения торговли, причем каждый день по-разному. Я хочу, чтобы «Обнаженная плоть» навечно отпечаталась в их сознании, понимаете? Хочу, чтобы они прониклись сознанием, что это будут грандиозные туфли — туфли, которые они будут продавать. А чтобы достичь этого, нужен энтузиазм, подлинный энтузиазм.
— Но, Мак, как же зародить энтузиазм там, где его нет?
— В отношении этих туфель есть энтузиазм. Вы же сами видели во время демонстрации на «Неделе гильдии».
— В общем-то да… — признал Стигман.
— Так вот, я хочу, чтобы этот энтузиазм сохранялся и впредь, причем раскаленный добела. Я хочу, чтобы эти люди приходили в магазины с целью продать одну, и только одну модель — «Обнаженную плоть».
— А как насчет других наших партий? — с сомнением спросил Стигман.
— Ну разумеется, они и их продавать будут, — с раздражением в голосе проговорил Макуэйд.
— Просто это прозвучало так, будто вы…
— Не важно, как это прозвучало. Я хочу, чтобы они продавали эти туфли. Дэйв, я также хочу, чтобы вы ежедневно — повторяю: ежедневно — готовили для них своего рода бюллетени о состоянии продаж! Я хочу, чтобы к тому моменту, когда наступит перерыв в рекламе, наши коммивояжеры и розничные торговцы раскалились добела! Короче, Дэйв, я хочу, чтобы эти заказы начали как можно скорее распространяться.
— У нас уже есть заказы, — заметил Стигман, — и получили мы их без всякого давления.
— Я не считаю это заказами, — бросил Макуэйд.
— Ну почему же? Буквально накануне мы получили от розничной сети заказ на пятьсот пар и считаем, что это довольно неплохая сделка.