Впрочем, время для того, чтобы его остановить, еще было. Время на то, чтобы рекомендовать торговцам прекратить направлять заказы, которые все равно не будут выполнены. Время на то, чтобы пересмотреть цены на туфли для будущих заказов, учитывающие возросшую стоимость материала и работы. Время на то, чтобы вспомнить про остальную партию обуви. Время на то, чтобы сосредоточить внимание на продаже каждой пары произведенной на фабрике обуви. Время на то, чтобы вынуть яйца из одной корзины. Время на то, чтобы честно сделать свое дело — честно и качественно.
Было время, чтобы остановить то, что грозило обернуться крупнейшим фиаско в истории фирмы.
И единственными людьми, способными предотвратить это фиаско, были люди с «Титаника», которые сидели в Джорджии.
Грифф мрачно оценил ситуацию, вспомнив, что они одобрили предыдущее предложение Макуэйда даже вопреки явным и очевидным контраргументам. Впрочем, оставалась еще одна, весьма призрачная надежда на то, что, несмотря на явно завышенную цену, низкое качество материала и работы, «Обнаженная плоть» все же останется на плаву и своим объемом продаж «вытянет» всю остальную партию. И что будет, если Грифф вздумает открыто выступить против Макуэйда, обратится с протестом в «Титаник», а «Обнаженная плоть» потом вдруг сорвет банк? Что тогда?
Он весьма мрачно оценил подобную перспективу.
А потом позвонил Дэнни Куинну.
Дэнни мгновенно узнал его голос.
— Привет, Грифф. Ну, что там у тебя?
Грифф быстро изложил ему суть дела.
— Я еду в Джорджию, в «Титаник», — сказал он. — Выезжаю прямо сейчас. Еду на машине и не намерен останавливаться, пока не доберусь до цели. Мне может понадобиться напарник за рулем. Как ты к этому относишься?
— Хочешь скинуть Макуэйда?
— Да вот, собираюсь попробовать.
— Я с тобой. Заезжай в любое время. Я буду готов.
В Джорджию они прибыли в пятницу в конце жаркого рабочего дня. Грифф изложил людям с «Титаника» свою историю, и люди с «Титаника» его внимательно выслушали. В заключение они заверили его в том, что самым серьезным образом отнесутся к тому, что он им рассказал. Создавалось впечатление, что их немало удивили его цифры и выкладки относительно целесообразности и осуществимости принципа «стоимость плюс прибыль». Было похоже на то, что от самого Макуэйда они таких данных никогда не получали. От него поступила лишь служебная записка, в которой он утверждал, что получил новые данные, подкрепляющие его прежнюю решимость распустить отдел цен.
— Мы будем весьма признательны вам, если вы пришлете нам все эти материалы утром в понедельник, сразу, как вернетесь в Нью-Йорк. Мы же самым тщательным образом проанализируем все, что вы нам сообщили.
Утром в понедельник в здание «Крайслера» пришло письмо из «Халвер-Хауса», крупнейшего магазина розничной торговли в Сан-Франциско. Прочитав его, Дэйв Стигман даже удивленно присвистнул, после чего направил его Джефферсону Макуэйду.
Глава 19
«Джулиен Кан инкорпорейтед»
Здание «Крайслера»
г. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Господа!
Успех «Обнаженной плоти» просто феноменален!
Это красивые, хорошо скроенные туфли, а ваша рекламная кампания по ним просто великолепна. Посетители непрерывным потоком стекаются в наш магазин, покупая «Обнаженную плоть», а помимо этого прикупают и еще что-нибудь из предложенной вами партии.
Короче, примите наши поздравления в связи с великолепно задуманными и прекрасно реализованными идеями, которые существенно стимулировали наш бизнес.
В качестве подтверждения этих цветистых фраз высылаем вам просьбу о пролонгации нашего самого крупного заказа, который мы когда-либо делали на одну модель.
Искренне ваш
Письмо было перефотографировано, размножено и разослано коммивояжерам и розничным торговцам. У Макуэйда имелась своя персональная копия, которую он вставил в рамочку и повесил в новом мраморном вестибюле у входа на фабрику, чтобы ее видели все входящие и выходящие. Складывалось впечатление, что его фантастическая авантюра и в самом деле удалась и «Обнаженная плоть» действительно имела бешеный успех. Тревоги «Джулиена Кана» тоже вроде бы постепенно затихали, и люди думали, что их ждет ошеломляющий триумф.
— Но я всегда носила обувь вашей фирмы, размер 6½ АА, — сказала женщина. — А теперь я ничего не понимаю.
Продавец с сомнением посмотрел на нее:
— Но это же и есть 6½ АА.
— Жмут, — лаконично произнесла женщина. — А я ведь захотела купить эту «Обнаженную плоть» сразу, как только увидела ее рекламу.
Продавец улыбнулся:
— Ну что ж, давайте попробуем 7 А. Может, это решит проблему?
— Семь с половиной В? — спросила блондинка. — Но это же какая-то ерунда. Я всегда носила 7 В. Можно мне взглянуть на эту туфлю?
— Но ведь вы, мадам, именно это и просили, — сказал продавец. — «Обнаженную плоть».
— Я хочу взглянуть на номер колодки, проставленный внутри… Странно, здесь указано «1284». Ваши туфли всегда так хорошо сидели на ноге, а эти как-то сдавливают ее. — Она вернула туфлю продавцу. — Сожалею, но вынуждена отказаться. А как смотрятся!
Полная дама с подсиненными волосами проговорила:
— Мой размер мне жмет. Тогда я взяла на размер больше, чем ношу обычно, — теперь они при ходьбе соскальзывают с ноги. Скажите, что творится с этими туфлями?
— Пока я не пришла домой, я даже не заметила это зерно на коже, — резко проговорила шикарная брюнетка с пуделем в руках. — Да вы сами посмотрите. Это же отвратительно! И я должна платить за это барахло тридцать семь пятьдесят? Прошу меня простить, но я хотела бы получить свои деньги обратно.
Женщина в коричневом шерстяном жакете была вне себя от гнева.
Женщине в коричневом шерстяном жакете требовалась встреча с управляющим магазина, и, когда тот появился, она сняла крышку с фирменной коробки «Джулиена Кана», после чего достала оттуда пару «Обнаженной плоти».
— Подошва отвалилась! — кричала она. — Тридцать семь пятьдесят — и подошва отвалилась! Что это, вообще, за обувь? А вы-то какие плуты! Я теперь уже даже не верю, что это вообще «Джулиен Кан». Посмотрите! — Она перевернула туфлю подошвой вверх. — Здесь даже нет двух точек, которыми «Кан» обычно метит подошву. Прошу вернуть мне мои деньги!
Менеджеру наконец удалось успокоить ее, но их разговор слышало не менее полудюжины женщин, также заглянувших в магазин. Он вернул ей деньги, тогда как другие продавцы принялись с кислым видом рассматривать бракованную туфлю. Возврат товара всегда означал потерю комиссионных, а «Обнаженную плоть» возвращали с нарастающей и потому тревожной быстротой.
Хоть и медленно, но письма все же достигали здания «Крайслера» и фабрики в Нью-Джерси. И текст их был однозначен: с этой моделью явно что-то не то. И крой плохой, и кожа плохая; были и жалобы на то, что туфли буквально разваливаются на части. «Стыдно», — писали люди, потому что рекламная кампания по этим туфлям и в самом деле была грандиозная, но что может сделать продавец магазина, когда покупатели возвращают товар? Что им делать, если женщины отказываются покупать туфли, которые сидят на ноге совсем не так, как они того ожидали от «Джулиена Кана»?
«Аннулируйте наш заказ», — говорилось в письмах.
«Мы возвращаем последнюю партию товара», — говорилось в письмах.
«Пожалуйста, перенесите наш заказ на аналогичную партию „Глокаморры“», — говорилось в письмах.
Аннулируйте.
Верните.
Возместите…
— Это уничтожит нас! — кричал Хенгман. — Они все, как один, возвращают наш товар! А моя чертова фабрика из-за этого ходит ходуном. Как мне теперь соблюсти сроки выполнения других заказов?
— Мистер Хенгман, — сказала секретарша, — там к вам пришел какой-то господин.
— Кто еще? И какого черта ему надо?
— Он говорит, что пригнал грузовик с пятью тысячами колодок, и спрашивает, где его разгрузить.
— Святой Моисей! — воскликнул Хенгман, хлопая себя ладонью по лбу.
Человека с «Титаника» звали Харли Форд. Высокий — за метр восемьдесят, широкоплечий, голубоглазый, с иссиня-черными волосами. В голосе его чувствовался сильный южный акцент. Он стоял у окна в офисе Манелли и говорил спокойным, размеренным тоном, хотя в словах его чувствовалась твердая убежденность. Грифф сидел на стуле рядом со столом Манелли и внимательно слушал.
— Должен вам сказать, — произнес Форд, — что мы допустили ошибку, не придав в свое время должного внимания визиту мистера Гриффина в Джорджию. Да и я сам без особого энтузиазма отнесся к перспективе командировки в Нью-Джерси.
Форд улыбнулся, и Грифф последовал его примеру. Манелли явно нервничал.
— По нашим оценкам, — продолжал Форд, — кое-что из этой мешанины еще можно спасти.
— Вы понимаете, конечно… — начал было Манелли.
— Я понимаю, конечно, — перебил его Форд, — что вы исправно выполняли распоряжения мистера Макуэйда. Но я понимаю также и то, что вы назначены на пост контролера этой фабрики, и, боюсь, у меня сложилось не вполне благоприятное впечатление о ваших действиях на этом посту.
— Я всего лишь…
— Судя по всему, мы потеряем кучу денег на этой «Обнаженной плоти», — продолжал Форд. — Но это не страшно, потому что теперь мы знаем, где допустили ошибку. «Титаник» — хорошая компания, чертовски хорошая. И он действительно за рабочих, и любой, кто не разделяет этих взглядов, с «Титаника» уходит. Любой человек, который, подобно мистеру Макуэйду, рвется вперед, не прислушиваясь к советам более опытных и мудрых людей, кто умышленно утаивает важную информацию, в частности по отделу цен, — такой человек нам не нужен. Мы уже вручили мистеру Макуэйду его выходное пособие. Вас же, мистер Манелли, я попрошу провести необходимые изменения, причем сделать это как можно скорее.
— Да, да, конечно, — закашлялся Манелли.
— Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сказать. В конце концов, не я, а вы здесь контролер.